«Итак, майор Хортон. Начнем с того, что он убил жену. Причин к тому было вполне достаточно, кроме того, ее смерть была весьма ему выгодна. Чтобы успешно все провернуть, майору пришлось притвориться любящим мужем. Он и сейчас, через год после ее смерти, вроде бы все никак не утешится. Пожалуй, даже слегка переигрывает…

Очень хорошо, с одним убийством разобрались. Теперь Эми Гиббс. Все сходится, она как раз в ту пору у них служила. И могла увидеть, как майор подсыпает что-то в бульон или в овсянку, а в один прекрасный день и понять, что к чему. Фокус с краской для шляпок вполне мог прийти Хортону в голову — бравый вояка, видимо, плохо разбирается в дамских аксессуарах. Значит, с Эми Гиббс все ясно.

Пьяница Картер? Та же Эми могла ему проговориться, вот вам и повод для убийства.

Теперь Томми Пирс. Его сгубило чрезмерное любопытство. То письмо в конторе Эббота… не было ли оно жалобой миссис Хортон — на то, что муж пытается ее отравить? Нелепое предположение, но чем черт не шутит. Короче, майор почуял, что мальчишка может его выдать, и тот разделяет участь Эми и Картера. Все предельно просто. Убить легко? Боже мой, еще как легко!

Теперь на очереди Шмеллинг. Тут все сложнее. Мотив? Весьма туманен. Поначалу миссис Хортон лечил он. Возможно, он обратил внимание на нетипичные симптомы? И Хортон сразу уговорил жену пригласить другого врача, более молодого и неискушенного… Но в таком случае почему Шмеллинг стал представлять опасность спустя целый год? Да… загадка. Так же, как и причина его смерти. Заражение крови. Сложновато для майора.

Мисс Пинкертон? Вот это вполне реально. У него есть машина. Я ее видел собственными глазами. И он уезжал из Вичвуда в тот день, предположительно на скачки. Да, возможность у него была. Стало быть, убийца — Хортон?! Да или нет? Если бы знать…»

Люк смотрел перед собой невидящим взглядом, задумчиво нахмурив брови.

«И все-таки один из четверки… Эллсуорта навряд ли… а, может, и он. Во всяком случае он — самый явный! Томас — весьма спорно. Если бы не способ, которым был убит Шмеллинг. Заражение крови определенно указывает на врача! Эббот: у него вроде бы причин и возможностей меньше, чем у остальных, но я почему-то запросто могу представить его в подобной роли.

И наконец, не исключено, что это Хортон! Много лет жена помыкала им, он мучился от собственного ничтожества — да, вполне возможно! Однако мисс Уэйн-флит думает иначе, а она человек весьма разумный и к тому же знает городок и его обитателей…

Кого же она все-таки подозревает, Эббота или Томаса? Должно быть, убийца — один из них… Спрошу-ка ее прямо в лоб: „Кто из них двоих?“ — может, мне удастся вытянуть из нее ответ?

Но и она может ошибиться. Ее подозрения нечем будет подтвердить… в отличие от подозрений мисс Пинкертон. Новые факты — вот что мне нужно. Если бы произошло еще что-нибудь, тогда я точно бы его вычислил…»

Тут Люк вздрогнул.

— Господи Боже! — прошептал он. — До чего я дорассуждался — мне не хватает еще одного убийства…

Глава 15

Предосудительное поведение шофера

Люк потягивал свою пинту[260] пива в баре «Семь звезд», но ему там было немного не по себе: едва он вошел, разговор сразу прекратился, и на него уставилось с полдюжины завсегдатаев. Люк попробовал было завести приятную беседу — о видах на урожай, о погоде и о футбольном тотализаторе, — но никто его не поддержал. Пришлось переключиться на слабый пол. В хорошенькой румяной девушке за стойкой он тут же признал Люси Картер.

Его заигрывания были встречены вполне благосклонно. Мисс Картер хихикала и махала руками: «Да будет вам! Так я и поверила! Не заливайте!» и т. д. Однако в ее благодушии ощущалась какая-то неестественность.

Не видя смысла оставаться там дольше, Люк быстро допил свое пиво и вышел. Тропинка вывела его к тому месту, где через речку были переброшены мостки. За его спиной вдруг раздался дребезжащий голос:

— Вот, мистер, тут-то старина Гарри как раз и сверзился.

Люк, обернувшись, увидел одного из своих недавних собутыльников, старого поденщика, который в отличие от всех остальных был не расположен обсуждать урожай, погоду и футбольные купоны. Теперь он явно собирался взять реванш и с довольным видом стал посвящать приезжего в подробности «стра-а-ашной истории».

— Сверзился в трясину, — повторил старик. — Прямо в трясину, да. И застрял в ней вверх тормашками.

— Довольно странно, что он здесь упал, — заметил Люк.

— Так выпимши ведь был, — снисходительно объяснил крестьянин.

— Это-то ясно, но он ведь частенько ходил тут в подпитии?

— Да, почитай, каждый вечер. Он завсегда был навеселе, наш Гарри.

— А может, его кто-нибудь столкнул, — небрежно обронил Люк.

— Может, и так, — согласился старик. — Только не знаю, кто бы на такое решился.

— У него, наверное, было немало врагов. Говорят, он здорово бранился, когда выпьет?

— Да уж любо-дорого было послушать! Гарри ни с кем не церемонился и слов не выбирал. Но если человек выпимши, разве ж его кто станет толкать?

Люк не стал спорить. Его нового знакомого явно шокировала сама мысль о том, что кто-то мог воспользоваться столь понятной человеческой слабостью.

— Н-да… весьма печально, — туманно заметил Люк.

— Смотря для кого — для его жёнки не так чтоб очень. Ей с Люси горевать особливо не об чем.

— А другие, может быть, тоже рады были избавиться от него?

— Может, и так. Но Гарри не хотел ничего дурного, — непонятно к чему сказал крестьянин.

На этой своеобразной эпитафии[261] мистеру Картеру они расстались. Люк направился к старому Вич-Холлу. Библиотека располагалась в двух первых комнатах. Люк прошел дальше — к двери с табличкой «Музей». Продвигаясь от стенда к стенду, он осмотрел довольно скромные экспонаты. Древнеримские гончарные изделия и монеты. Несколько экзотических вещиц с островов южных морей, малайский головной убор. Пяток индийских божков — «дар майора Хортона», — а также большая, довольно устрашающего вида статуя Будды и целый стенд с весьма сомнительного вида египетскими бусами.

Люк вернулся в вестибюль. Там никого не было. Он снова тихо поднялся по ступеням. В одной комнате лежали журналы и газеты, в другой — научная литература.

Люк поднялся на этаж выше. Там все помещения были завалены разным хламом: изъеденными молью чучелами птиц, потрепанными журналами, старыми газетными подшивками. Стеллажи были забиты устаревшей беллетристикой и детскими книжками.

Люк подошел к окну. Должно быть, именно здесь сидел, весело насвистывая, Томми Пирс, а когда слышал чьи-то шаги, вероятно, принимался старательно тереть стекло.

Когда вошел тот человек, — Томми и ему продемонстрировал свое усердие, наполовину высунувшись из окна. А потом этот некто подошел к нему и, продолжая что-то говорить, резко его толкнул. Люк снова спустился вниз, постоял некоторое время в вестибюле, прислушиваясь. Его появление явно никто не заметил — ни того, как он вошел, ни как поднимался по лестнице.

— Это мог бы сделать любой! — сказал себе Люк. — Абсолютно любой человек.

И тут он услышал шаги со стороны библиотеки. Поскольку Люку нечего было скрывать, он не двинулся с места. Но, если бы ему потребовалось, можно было мгновенно спрятаться за дверь, ведущую в музей!

Из библиотеки вышла мисс Уэйнфлит с небольшой стопкой книг под мышкой. Она натягивала перчатки и казалась весьма довольной и доброй. Увидев Люка, она просияла:

— О, мистер Фицвильям, вы осматривали музей? Признаться, там особенно не на что смотреть. Но Лорд Уитфилд собирается подарить нам по-настоящему интересные экспонаты.

— В самом деле?

— Да, кое-что современное, отвечающее требованиям сегодняшнего дня. Наподобие того, что имеется в лондонском Музее наук[262]. Скорее всего, говорит он, это будут модели аэроплана и локомотива и что-то связанное с химией.

— Это и в самом деле оживит экспозицию.

— Да, я считаю, что музей не должен заниматься исключительно прошлым. Вы согласны?

— Пожалуй.

— И еще экспонаты, связанные с культурой питания, — всякими там калориями, витаминами и прочими составляющими. Лорд Уитфилд очень увлечен Большой Оздоровительной Программой.

— Да, он мне говорил вчера вечером.

— Сейчас это самое главное, правда? Лорд Уитфилд рассказывал мне, как он побывал в Институте Веллермана и видел там столько всяких микробов, бактерий, кажется, это штаммами называют — я прямо-таки дрожала от восторга. А еще он долго рассказывал о москитах и сонной болезни[263], и о каком-то печеночном трематоде[264],— но это, к сожалению, оказалось слишком сложно для моего разумения.

— Вероятно, и для самого лорда Уитфилда это было чересчур замысловато. Держу пари, он все понял неверно. У вас, мисс Уэйнфлит, голова куда более светлая, чем у него.

— Благодарю за комплимент, мистер Фицвильям, — с достоинством ответила мисс Уэйнфлит, — но, боюсь, женщины не могут сравниться с мужчинами по глубине мышления.

Люк с трудом удержался от желания пройтись по поводу умственных способностей лорда Уитфилда. И поспешил, переменить тему.

— Я действительно заглянул в музей, а потом поднялся посмотреть на окна верхнего этажа.

— То есть, откуда Томми… — Мисс Уэйнфлит вздрогнула. — Это так ужасно!

— Да уж, веселого мало. Я провел около часу у миссис Черч — это тетка Эми — пренеприятная особа!

— О да.

— Пришлось напустить на себя побольше строгости. Она, верно, решила, что я что-то вроде супер-полисмена.

Заметив, что у мисс Уэйнфлит неожиданно изменилось выражение лица, он замолчал.

— О, мистер Фицвильям, вы считаете, это было разумно?