— Да, я ходил в туалет — и в руках у меня не было никакой духовой трубки.

— Вы избрали в высшей степени неуместный тон. Вы свободны.

Мистер Норман Гейл, зубной врач, на все вопросы ответил отрицательно. Его сменил негодующий мистер Кленси.

Мистер Кленси был знаменитостью куда меньшего калибра, чем светские дамы.

«Автор детективных романов дает показания. Известный писатель признал, что купил смертоносное оружие. Сенсация в суде».

Слово «сенсация» было написано, пожалуй, преждевременно.

— Да, сэр, — пронзительно произнес мистер Кленси. — Я действительно купил духовую трубку, более того, я принес ее сюда. Я решительно протестую против утверждения, что духовая трубка, с помощью которой было совершено преступление, — это моя духовая трубка. Вот моя духовая трубка.

И он торжественно поднес коронеру свою духовую трубку.

«Вторая духовая трубка в суде», — отметили репортеры.

Коронер был суров с мистером Кленси. Он заметил ему, что он обязан способствовать правосудию, а не опровергать воображаемые обвинения против себя. Затем его попросили изложить все, что он видел на «Прометее», — результат был ничтожен. Мистер Кленси с ненужными подробностями объяснил, как он был озадачен причудами железнодорожных служб на континенте и необходимостью исчислять время в двадцати четырех часах[22]. Поэтому он решительно ничего не видел из происходившего в самолете. Мистер Кленси не заметил бы, даже если все пассажиры вдруг стали стрелять друг в друга ядовитыми стрелами из духовых трубок.

Мисс Джейн Грей, ассистентка парикмахера, не вызвала у журналистов ни малейшего интереса.

Затем последовали два француза.

Мосье Арман Дюпон показал, что он летел в Лондон делать доклад в Королевском азиатском обществе. Он и его сын были увлечены профессиональным разговором и видели мало из того, что творится вокруг. Он ни разу не взглянул на покойную, пока ее смерть не была обнаружена и пассажиры не заволновались.

— Вы знали в лицо мадам Моризо или мадам Жизель?

— Нет, мосье, я никогда ее не видал.

— Но она ведь очень известная фигура в Париже.

— Не для меня. — Старый мосье Дюпон пожал плечами. — Надо сказать, в последнее время я редко бываю в Париже.

— Насколько я знаю, вы недавно вернулись с Востока?

— Да, мосье, — из Персии.

— Вы с сыном много путешествовали по нехоженым тропам?

— Pardon?

— Вы бывали в диких краях?

— Да-да.

— Вам когда-либо встречалось племя, которое отравляет стрелы змеиным ядом?

Это пришлось перевести, и когда мосье Дюпон понял вопрос, он решительно покачал головой.

— Никогда. Никогда я не сталкивался с подобными вещами.

Дюпон-младший повторил показания отца. Он ничего не заметил. Он сначала подумал, что покойную ужалила оса, потому что перед этим она кружила над ним самим, и он в конце концов раздавил ее.

Дюпоны были последними свидетелями.

Коронер откашлялся и обратился к присяжным.

Он сказал, что это, без сомнения, самое поразительное и невероятное дело, которое ему приходилось разбирать в суде. Женщину убили — самоубийство или несчастный случай исключаются, — женщину убили в самолете, в небольшом замкнутом пространстве. Посему не может быть и речи о том, что преступление совершил посторонний. По логике вещей, кто-то из свидетелей, которых они заслушали этим утром, — убийца или убийцы. Это ужасное обстоятельство, но от него никуда не уйти. Кто-то из дававших показания отчаянно и беззастенчиво лгал.

Преступление совершено с беспрецедентной дерзостью. На глазах у десяти — а если считать стюардов, то и двенадцати — свидетелей убийца поднес духовую трубку к губам и послал смертоносный снаряд — и никто не обратил на него внимания. Откровенно говоря, это выглядит неправдоподобно, но есть неопровержимые свидетельства — сама духовая трубка, найденная на полу, след укола на шее покойной и заключение медицинской экспертизы. И как бы то ни было, дело обстоит именно таким образом.

Поскольку показаний против какого-либо определенного лица не имеется, он может лишь порекомендовать присяжным вынести вердикт[23], обвиняющий в убийстве неизвестное лицо или лица. Все присутствующие отрицали факт знакомства с покойной. Полиция установит, кто и при каких обстоятельствах был с ней знаком. В отсутствие какого-либо мотива преступления он может лишь посоветовать вынести только что предложенное им решение. Пусть господа присяжные обдумают эту формулировку.

Широколицый присяжный с подозрительными глазками, тяжело дыша, подался вперед:

— Можно задать вопрос, сэр?

— Конечно.

— Вы говорили, что трубку нашли под сиденьем? Чье это было место?

Коронер посмотрел в записи. Сержант Уилсон подошел к нему и прошептал:

— Гм, да. Это место, номер девять, занимал мосье Эркюль Пуаро. Мосье Пуаро, надо сказать, очень известный и уважаемый частный сыщик, который… э-э, несколько раз сотрудничал со Скотленд-Ярдом.

Широколицый мужчина перевел взгляд на мосье Эркюля Пуаро и с неодобрением остановил его на длинных усах маленького бельгийца.

«Иностранцы, — говорили глаза широколицего мужчины, — нельзя доверять иностранцам, даже если они рука об руку с полицией».

Вслух он сказал:

— Это тот самый мистер Пуаро, который нашел отравленный дротик, так?

Присяжные удалились. Через пять минут они вернулись, и старшина вручил коронеру лист бумаги.

— Что это значит? — Коронер нахмурился. — Вздор, я не могу принять такой вердикт.

Через несколько минут он получил исправленный вердикт: «Мы считаем, что покойная скончалась от яда. По показаниям не представляется возможным выяснить, кем именно был применен яд».

Глава 5

После дознания

Когда после оглашения вердикта Джейн выходила из суда, она обнаружила рядом с собой Нормана Гейла.

— Хотел бы я знать, что было написано на бумажке, которую коронер так решительно отверг, — сказал он.

— Думаю, что могу открыть это вам, — послышался голос сзади.

Они оглянулись и увидели искрящиеся глаза мосье Эркюля Пуаро.

— Сначала в преднамеренном убийстве обвинили меня, — проговорил маленький усатый человечек.

— Ну что вы… — воскликнула Джейн.

Пуаро весело закивал головой.

— Mais oui. Когда я выходил, я слышал, как один человек сказал другому: «Этот маленький иностранец — помяни мое слово, это он у б и л!» Присяжные думали то же самое.

Джейн не знала, посочувствовать или рассмеяться. Когда она рассмеялась, Пуаро улыбнулся в ответ.

— Но теперь вы понимаете, что я просто вынужден за это взяться, чтобы снять с себя подозрения, — проговорил он и удалился с поклоном.

Джейн и Норман поглядели ему вслед.

— Невероятно чудной экземпляр, — сказал Гейл. — Называет себя сыщиком. Не представляю себе, какого рода сыском он способен заняться. Любой преступник учует его за милю. Не представляю себе, как он может замаскироваться.

— У вас ужасно старомодные понятия о сыщиках, — сказала Джейн. — Все эти накладные бороды давно устарели. В наши дни сыщики сидят на месте и обдумывают дело, стараясь вникнуть в психологию преступника.

— То есть экономят силы.

— Физические — пожалуй; но конечно же нужен холодный ясный ум.

— Понятно. Горячий и затуманенный не подойдет.

Оба они рассмеялись.

— Послушайте, — начал Гейл. Щеки его слегка порозовели, и он торопливо проговорил: — Вы не возражали бы — я хочу сказать, это было бы ужасно мило с вашей стороны — уже несколько поздно, но как насчет того, чтобы нам выпить чаю? Мне кажется, товарищи по несчастью, и…

Он остановился. А про себя подумал:

«Что с тобой, болван? Ты что, не можешь, не запинаясь, не краснея и не изображая полного идиота, пригласить девушку на чашку чаю? Что она о тебе подумает?»

Замешательство Гейла только подчеркнуло хладнокровие и самообладание Джейн.

— Большое спасибо, — ответила она. — Я с удовольствием выпью чаю.

Они разыскали кафе, где мрачная, надменная официантка с сомнением выслушала их заказ, словно желая сказать: «Не судите меня, если будете разочарованы. Это только говорится, что у нас подают чай, но сама я об этом слыхом не слыхала».

В кафе было почти безлюдно. Это как бы подчеркивало интимность чаепития вдвоем. Джейн сняла перчатки и поглядела на своего спутника. Он привлекателен — голубые глаза и улыбка. К тому же он просто приятен.

— Темная история, верно? Это убийство, — торопливо заговорил Гейл. Он до сих пор не мог отделаться от нелепого замешательства.

— Вот уж точно, — откликнулась Джейн. — Меня она беспокоит — из-за моей работы. Не знаю, как там воспримут.

— М-да. Я об этом не подумал.

— Антуан, может, захочет избавиться от служащей, которая замешана в истории с убийством, да еще к тому же давала показания в суде.

— Люди странные существа, — задумчиво произнес Гейл. — А жизнь такая… такая несправедливая. Ведь это же не ваша вина… — Он сердито нахмурился. — Это отвратительно!

— Ну, пока ничего не случилось, — напомнила ему Джейн. — Зачем раньше времени сердиться и тревожиться из-за чего-то, в конце концов, Антуана можно будет понять. А вдруг это я ее убила. Говорят, стоит один раз кого-то убить, то потом уже не остановишься. Ну кому будет приятно, когда его причесывает такая вот особа.