Агата Кристи - Смерть в облаках

Между тем автомобиль ехал с хорошей скоростью – добрых сорок миль в час, – ловко маневрируя в транспортном потоке благодаря мастерству водителя.

– Он ползет так медленно, что мы вот-вот попадем в аварию, – сухо заметил Фурнье. – И мадемуазель Грей ждет нас. Сказали ей, что идем звонить, а сами, не предупредив, уехали… Это по меньшей мере невежливо!

– Какое значение имеет вежливость, когда речь идет о жизни и смерти?

– О жизни и смерти?

Фурнье пожал плечами. «Этот сумасшедший, – подумал он, – может погубить все дело. Как только женщина узнает, что мы подозреваем ее…»

– Послушайте, Пуаро, – произнес он вслух, стараясь говорить как можно более убедительно, – будьте благоразумны. Мы должны действовать с чрезвычайной осторожностью.

– Вы не понимаете, – возразил Пуаро. – Я боюсь… Боюсь…

Автомобиль резко затормозил у расположенного в тихом месте отеля, где остановилась Анни Морисо.

Выскочив из салона, маленький бельгиец бросился к входной двери и едва не столкнулся с молодым человеком, вышедшим из здания отеля. Детектив остановился, обернулся и посмотрел ему вслед.

– Еще одно знакомое лицо… А-а, вспомнил, это актер Раймонд Барраклаф.

Когда он двинулся вперед, намереваясь войти в здание, Фурнье решительно положил руку ему на плечо.

– Месье Пуаро, ваши методы вызывают у меня большое уважение и восхищение, но я глубоко убежден в том, что нам нельзя предпринимать поспешные, непродуманные действия. Здесь, во Франции, ответственность за расследование этого преступления несу я, и…

– Я понимаю вашу озабоченность, – перебил его Пуаро, – но вам не следует опасаться «поспешных, непродуманных действий» с моей стороны. Мы наведем справки о мадам Ричардс у стойки администратора. Если она пребывает в добром здравии, значит, все в порядке, и тогда мы обсудим наши дальнейшие планы. Возражений нет?

– Разумеется нет.

– Очень хорошо.

Пуаро прошел через вращающиеся двери и направился к стойке администратора. Фурнье последовал за ним.

– Насколько мне известно, у вас проживает миссис Ричардс.

– Нет, месье. Проживала, но сегодня съехала.

– Съехала? – переспросил Фурнье.

– Да, месье.

– Когда?

– Чуть более получаса назад.

– Ее отъезд был внезапным? Куда она поехала?

Служащий не был расположен отвечать на эти вопросы, и только удостоверение, предъявленное Фурнье, заставило его сменить тон и развязало ему язык.

Адрес леди не оставила. Ему показалось, что ее отъезд явился результатом неожиданного изменения планов. Заселяясь, она сказала, что собирается прожить в отеле неделю.

Последовали другие вопросы. Были вызваны консьерж, носильщики и лифтеры.

По словам консьержа, к леди приходил джентльмен. Он пришел, когда она отсутствовала, но дождался ее возвращения, и они вместе пообедали. Что за джентльмен? Американец. Типичный американец. Она, похоже, была удивлена, увидев его. После обеда леди распорядилась, чтобы ее багаж спустили вниз и погрузили в такси. Куда она отправилась? На Северный вокзал – во всяком случае, это место назначения она назвала водителю. Уехал ли вместе с ней джентльмен? Нет, она села в такси одна.

– Северный вокзал, – задумчиво произнес Фурнье. – Значит, она направилась в Англию. Поезд отходит в два часа. Но это может быть отвлекающий маневр. Нам нужно позвонить в Булонь и попытаться перехватить это такси.

Казалось, опасения Пуаро передались Фурнье. Лицо француза выражало озабоченность. Быстро и эффективно он привел механизм закона в действие.

Было пять часов, когда Джейн, все еще сидевшая в вестибюле отеля, подняла голову, оторвавшись от книги, и увидела направлявшегося в ее сторону Пуаро. Она уже собралась было осыпать его упреками, но, увидев лицо детектива, передумала.

– Что-нибудь случилось? – спросила она.

Пуаро взял ее за обе руки.

– Жизнь очень жестока, мадемуазель, – сказал он.

В его голосе прозвучало нечто такое, что вызвало в душе Джейн безотчетный страх.

– Что же все-таки случилось? – снова спросила она.

– В поезде, прибывшем в Булонь, в купе первого класса было обнаружено тело женщины.

Кровь отхлынула от лица Джейн.

– Анни Морисо?

– Анни Морисо. В ее руке была зажата маленькая бутылочка с синильной кислотой.

– О боже! – испуганно воскликнула Джейн. – Самоубийство?

Помолчав несколько секунд, Пуаро ответил, медленно, словно тщательно подбирая слова:

– Полиция думает, что это самоубийство.

– А вы?

Сыщик развел руками:

– А что тут еще можно подумать?

– Но почему она покончила с собой? Из-за угрызений совести или страха разоблачения?

Пуаро покачал головой.

– Порой жизнь бывает очень жестока, – сказал он. – Нужно обладать большим мужеством.

– Для того, чтобы покончить с собой? Да, пожалуй, нужно.

– И для того, чтобы жить, тоже, – добавил маленький бельгиец.

На следующий день Пуаро покинул Париж, оставив Джейн целый список поручений. Большинство из них казались ей на редкость бессмысленными, но она тем не менее выполнила их со всем возможным прилежанием. Девушка дважды встречалась с Жаном Дюпоном. Тот с энтузиазмом говорил об экспедиции, к которой Джейн должна была присоединиться, а она не осмеливалась разочаровать его без разрешения Пуаро и старалась переводить разговор на другую тему.

Спустя пять дней сыщик вызвал ее в Англию телеграммой.

Норман встретил ее на вокзале Виктория, и они обсудили последние события.

Самоубийство Анни Морисо не получило широкой огласки. Все ограничилось маленькой заметкой в прессе, в которой сообщалось, что некая миссис Ричардс из Канады покончила с собой в экспрессе Париж – Булонь. Упоминание о какой-либо связи этого инцидента с убийством на борту самолета отсутствовало.

У Нормана и Джейн имелись все основания для радости. Появилась надежда, что их проблемы в скором времени разрешатся. Однако Норман был настроен не столь оптимистично, как Джейн.

– Возможно, Анни Морисо подозревали в убийстве матери, но теперь, после того как она совершила самоубийство, полиция, скорее всего, не станет утруждать себя поиском доказательств и официальным заявлением по поводу ее причастности к преступлению. И мы вряд ли извлечем пользу из этой ситуации. Люди будут подозревать нас точно так же, как и прежде!

То же самое он сказал и Пуаро, когда несколькими днями позже они встретились на Пикадилли.

Детектив снисходительно улыбнулся.

– Вы ничуть не отличаетесь от всех остальных. Считаете, что я не способен ничего довести до конца! Послушайте, приходите ко мне сегодня ужинать. Будут инспектор Джепп и наш друг мистер Клэнси. Я хочу сообщить вам кое-что интересное.

Ужин прошел в чрезвычайно приятной обстановке. Джепп держался покровительственно и много шутил; Норман с интересом прислушивался к разговору; мистер Клэнси пребывал в восторге, сравнимом с тем, который он испытал при виде рокового дротика. Было очевидно, что Пуаро пытается произвести впечатление на писателя.

После кофе хозяин, сидевший с важным, хотя и несколько смущенным видом, торжественно откашлялся.

– Друзья мои, – заговорил он, – мистер Клэнси проявил интерес к тому, что он называет «мои методы, Ватсон»… c’est ça, n’est-ce pas?[52] Я хочу – если, конечно, для вас это не будет слишком утомительно…

Он сделал многозначительную паузу, дождавшись, пока Джепп и Норман начнут возражать и заявят, что им это тоже очень интересно.

– …вкратце познакомить вас с методами, которые я использовал при расследовании этого дела.

Сыщик открыл блокнот и сверился с записями.

– Воображает о себе, – шепнул Джепп Гейлу и Клэнси. – Самомнение – его главное качество.

Пуаро громко хмыкнул и с упреком посмотрел на инспектора. Трое его сотрапезников с преувеличенным вниманием обратили к нему взоры. Их лица изображали вежливый интерес.

– Начну сначала, друзья мои. Вспомним самолет «Прометей», вылетевший в тот самый злополучный рейс из Парижа в Кройдон. Я изложу свои идеи и впечатления, которые возникли у меня в то время, и расскажу, как они подтверждались – или претерпевали изменения – в свете последующих событий. Когда, незадолго до посадки в Кройдоне, к доктору Брайанту обратился стюард и тот отправился осматривать тело, я последовал за ним, поскольку подумал: кто знает, может быть, это по моей части… Наверное, у меня развит профессиональный инстинкт в отношении всего, что связано со смертью. Я подразделяю случаи смерти на две категории – те, что меня касаются, и те, что меня не касаются. И хотя последняя категория неизмеримо более многочисленна, каждый раз, сталкиваясь со смертью, я, подобно собаке, пытаюсь взять след. Доктор Брайант подтвердил опасения стюарда, но, естественно, без детального обследования он не мог установить причину смерти женщины. Именно тогда было высказано – месье Жаном Дюпоном – предположение, что смерть наступила в результате шока, вызванного укусом осы. В качестве подтверждения он продемонстрировал осу, убитую им незадолго до этого. Данная версия казалась вполне правдоподобной. На шее женщины виднелось пятнышко, очень напоминавшее след укуса – к тому же несколько человек видели осу, летавшую по салону. В этот момент я, к счастью, посмотрел вниз и заметил то, что можно было бы принять за тельце еще одной осы. В действительности это оказалось дротиком с оперением из черно-желтого шелка. И тогда на аван-сцену вышел мистер Клэнси, заявивший, что этим дротиком выстрелили из духовой трубки, как это практикуют представители некоторых туземных племен. Впоследствии, как вам известно, была обнаружена и духовая трубка. К моменту приземления в Кройдоне в моем сознании зародилось несколько версий. Когда я оказался на твердой земле, мой мозг заработал со свойственной ему эффективностью.