ДЕНЬ ПОМИНОВЕНИЯ

Вот розмарин — это для памятливости…

Глава 1

Люсилла Дрейк щебетала. Именно этим вполне подходящим термином в семье было принято обозначать поток звуков, который изливался из непорочных уст тети Люсиллы.

В то утро она была одновременно занята таким множеством дел, что ей никак не удавалось сосредоточиться на чем-то одном. Предстоящий переезд в город и связанные с ним хлопоты — хозяйство, слуги, заготовка продуктов на зиму, не считая сотни более мелких проблем, — все время перемежались с заботами об Айрис.

— Меня ужасно беспокоит твой вид, дорогая, ты так бледна, измученна — такое впечатление, что ты всю ночь не спала. Ты хорошо спишь? Имей в виду, есть прекрасное средство — снотворное доктора Уайли или, кажется, доктора Гаскелла. Да, кстати, я, пожалуй, должна сама пойти к бакалейщику и выяснить, в чем дело: то ли наши горничные делают закупки не спросясь, то ли он сам приписывает к счету лишнее. Стирального порошка просто не напасешься, а я велю тратить не больше трех пачек в неделю. А может быть, тебе лучше принять тонизирующее? Когда я была девушкой, обычно прописывали сироп Итона. И шпинат, конечно. Я скажу кухарке, чтобы к ленчу она сделала шпинат.

Айрис уже успела привыкнуть к манере тетушки Люсиллы перепархивать с предмета на предмет, к тому же сейчас она была в подавленном настроении, иначе не преминула бы спросить, какая связь существует между доктором Гаскеллом и бакалейщиком. Впрочем, можно не сомневаться, что она тут же услышала бы в ответ: «Дорогая, дело в том, что бакалейщика зовут Крэнфорд»[95]. Логика тети Люсиллы была всегда предельно ясна для нее самой.

Вместо того чтобы задавать вопросы, Айрис с трудом выдавила:

— Я совершенно здорова, тетушка.

— Но у тебя круги под глазами. Ты себя перегружаешь.

— Я ничего не делаю вот уже несколько недель.

— Это тебе так кажется. Теннис очень изнуряет молодой организм. И кроме того, я считаю, что здесь сам воздух действует на нервы. Это слишком низкое место. Если бы Джордж нашел нужным посоветоваться со мной, а не с этой девицей…

— С девицей?

— Да, с мисс Лессинг, о которой он такого высокого мнения. На службе — пожалуйста, но совсем незачем было приучать ее к дому, вводить в семью. Впрочем, таких вводить и не нужно — они сами найдут дорогу.

— Тетушка, но ведь Рут действительно почти что член семьи.

Миссис Дрейк презрительно хмыкнула:

— Она на это рассчитывает — ясно как божий день. Бедный Джордж — когда дело касается женщин, он не лучше грудного младенца. Но так не годится, Айрис. Джорджа нужно оградить от него самого. На твоем месте я дала бы ему понять, что, какой бы распрекрасной ни была мисс Лессинг, о браке с ней не может быть и речи.

С Айрис как рукой сняло всю апатию.

— Мне в голову не приходило, что Джордж может жениться на Рут.

— Ты не замечаешь того, что происходит у тебя под носом, дитя мое. И неудивительно: у тебя ведь нет моего жизненного опыта.

Айрис невольно улыбнулась. Смешные вещи иногда говорит тетя Люсилла.

— У этой особы намерения недвусмысленные.

— Но разве это что-нибудь меняет? — спросила Айрис.

— Меняет? Что за вопрос!

— По-моему, это было бы не так уж плохо.

Люсилла от удивления раскрыла глаза.

— Я хочу сказать — неплохо для Джорджа. Я думаю, вы правы: по-моему она обожает его и будет ему очень хорошей и заботливой женой.

Миссис Дрейк фыркнула; ее добродушное лицо приняло негодующее выражение.

— Можно подумать, что сейчас о нем некому позаботиться. Чего ему еще не хватает? Кормят его прекрасно, все отглажено, все зачинено. Ему, безусловно, приятно, что в доме у него живет привлекательная молодая девушка. А когда ты выйдешь замуж, надеюсь, я буду еще в состоянии обеспечить ему уход и позаботиться о его здоровье. И справлюсь с этим не хуже, а может быть, и лучше, чем какая-то молодая девица из конторы. Что такая женщина понимает в домашнем хозяйстве? Знает свои цифры, гроссбухи, машинопись, стенографию — ну и что? Какой толк от всего этого мужу?

Айрис улыбнулась и покачала головой, но не стала спорить. Она думала о Рут: черноволосая, всегда гладко причесанная, ладная фигурка, так удачно подчеркнутая строгим покроем костюма. Бедная тетя Люсилла! Все мысли у нее только о хозяйстве и домашнем уюте. О любви она и забыла, если вообще когда-нибудь знала, что это такое, — Айрис вспомнила покойного супруга своей тетушки.

Люсилла Дрейк, сводная сестра Гектора Марля, была старше его на много лет; она взяла на себя попечение о брате, когда он лишился матери. Ведя в отцовском доме все хозяйство, она постепенно приобрела черты типичной старой девы. Почти в сорок лет она познакомилась с достопочтенным[96] Калебом Дрейком, которому в то время было за пятьдесят. Их супружество длилось недолго, не более двух лет, после чего она осталась вдовой с младенцем на руках. Материнство, такое позднее и неожиданное, стало кульминацией всей жизни Люсиллы. Сын вырос и стал постоянным источником беспокойства и огорчений и одновременно бездонным колодцем, поглощавшим все ее деньги; но она на него молилась. Единственный недостаток, который она в нем признавала, была некоторая мягкость характера. Виктор слишком доверчив, слишком легко поддается дурному влиянию приятелей. Виктору не везет. Виктора постоянно обманывают. Виктор — жертва мошенничества, орудие в руках бесчестных людей, которые все время пользуются его наивностью. Ее кроткое, глуповатое лицо каменело на глазах, когда кто-нибудь при ней неодобрительно отзывался о Викторе. Кому, как не ей, знать своего сына? Виктор — прекрасный, добрый мальчик, открытый, искренний. И этим, конечно, пользуются его мнимые друзья. Только ей известно, какая для него каждый раз мука просить у нее денег. Но когда мальчик попадает в такие ужасные обстоятельства, что ему остается делать? К кому обратиться, как не к родной матери?

Приглашение Джорджа переехать к нему, с тем чтобы присматривать за Айрис, пришло в момент, когда Люсилла задыхалась в тисках благопристойной бедности, и она сама расценивала его как дар Божий. Весь последний год она жила в полном довольстве. Так можно ли требовать, чтобы она радовалась, глядя, как на ее права покушается какая-то выскочка, у которой только и есть что деловитость? И конечно, она зарится на его деньги — Люсилла была в этом убеждена. Еще бы! Приобретет хороший дом, щедрого и богатого мужа. Люсилла уже не в том возрасте, когда можно поверить, что женщине доставляет удовольствие самой зарабатывать себе на хлеб. Все девушки на один лад — любая предпочтет выйти замуж и жить на всем готовом, если есть такая возможность. Эта Рут Лессинг тонкая штучка — втирается в доверие постепенно, дает полезные советы, входит во все дела, мечтает стать незаменимой. Но, слава Богу, нашелся человек, который ее раскусил!

Люсилла покивала головой, так что затрясся ее мягкий двойной подбородок, подняла брови с видом неоспоримого интеллектуального превосходства и перешла к следующей теме, не менее волнующей и увлекательной:

— Никак не могу решить, что делать с одеялами. Не могу добиться от Джорджа — собирается ли он проводить здесь выходные или мы все закроем до весны? Он не говорит.

— Мне кажется, он и сам не знает.

Айрис с трудом отключилась от своих мыслей и попыталась сосредоточиться на том, что говорит тетка.

— Если будет хорошая погода, сюда приятно иногда приезжать, хотя не могу сказать, что я очень жажду. В конце концов, не важно, будем мы приезжать или нет, — дом никуда не денется.

— Милочка, все это так, но мне бы хотелось знать наверняка. Видишь ли, если мы сюда не приедем до весны, одеяла нужно положить в нафталин. Но в случае, если мы будем наезжать, этого делать не стоит. Одеяла понадобятся, и очень неприятно, когда пахнет нафталином.

— Ну так не кладите в нафталин.

— Но лето было жаркое, и теперь полно моли. Говорят, что в этом году необыкновенно много моли, и ос тоже, конечно. Хокинс вчера сказал мне, что уничтожил за лето тридцать осиных гнезд. Подумать только, тридцать штук!

Айрис представила садовника Хокинса, выходящего в сумерках на охоту… с цианистым калием в руках. Цианистый калий… Розмэри. Почему все так упорно толкает ее на воспоминания?

Голос Люсиллы звенел, ни на минуту не умолкая. Тема теперь переменилась.

— …И не знаю, отправлять ли столовое серебро на хранение в банк. Леди Александра говорит, что сейчас много краж. У нас, правда, хорошие ставни. Только мне ужасно не нравится ее прическа, от нее все лицо как-то ожесточается, впрочем, по-моему, она вообще жестокая женщина. И нервная. Все сейчас очень нервные. Когда я была девушкой, никто не знал, что такое нервы. Да, кстати, меня беспокоит вид Джорджа. Уж не грипп ли у него начинается? Мне показалось раза два, что у него температура. Может быть, у него дела не в порядке? У меня такое впечатление, что его что-то гнетет.

Айрис поежилась, как от холода, и тут же услышала торжествующий голос Люсиллы:

— Я же говорила, что ты простужена!

Глава 2

— Лучше бы они сюда не приезжали!

В голосе Сандры Фарадей прозвучало такое непривычное ожесточение, что Стивен обернулся и удивленно посмотрел на жену. У него было ощущение, что Сандра прочла его мысли и выразила их вслух. Мысли, которые он так тщательно скрывал. Значит, Сандра чувствует то же, что и он. И для нее Ферхейвен был отравлен, покой был нарушен с тех пор, как в имении за парком поселились новые соседи.

Он не мог удержаться и высказал свое удивление вслух: