— Невозможно выразиться убедительнее, — сказал Питер, нос которого было трудно не заметить.

— Вы знаете Меррименс-Энд, сэр?

— Полагаю, что да. Разве это не длинный тупик, идущий где-то позади Саут-Одли-стрит, с линией домов на одной стороне и высокой стеной на другой?

— Правильно, сэр. Высокие, узкие дома, все одинаковые, с широкими подъездами и колоннами.

— Да. Как выезд с самой жуткой площади в Пимлико.[7] Ужасно. К счастью, я полагаю, улица так и не была закончена, в противном случае мы бы имели ещё один ряд чудовищ на противоположной стороне. Вот этот дом относится к чисто восемнадцатому столетию. Как он вам?

Констебль Бёрт оглядел просторный зал — камин в стиле Адамов,[8] обшитый панелями с изящными мелкими карнизами, фронтонами на дверях, высокими полукруглыми окнами, освещающими зал и галерею, лестницу благородных пропорций. Он подыскивал подходящую фразу.

— Это — дом джентльмена, — констатировал он наконец. — Пространство чтобы дышать, если вы понимается, что я имею в виду. Кажется, что здесь просто нельзя вести себя вульгарно. — Он покачал головой. — Хотя, уж извините, я не назвал бы его уютным. Это не то место, где хочется посидеть в рубахе без рукавов. Но у этого дома есть класс. Я никогда не думал об этом прежде, но теперь, когда вы об этом спросили, я вижу, чтó не так с теми домами на Меррименс-Энд. Они — какие-то сдавленные. Сегодня вечером я был в нескольких из них, и это правда: они — сдавленные. Но я хочу вам рассказать об этом.



— Это случилось сразу после полуночи, — продолжал полицейский, — когда я завернул на Меррименс-Энд в рамках своего обычного служебного обхода. Я уже почти дошёл до дальнего конца, когда увидел человека, который подозрительно жался у стены. Там, знаете ли сэр, есть ворота в некоторые сады, и этот парень ошивался около одних таких ворот. Довольно грубоватый человек в мешковатом старом пальто — мог быть бродягой с набережной. Я направил на него фонарь, — потому что улица не очень хорошо освещена, а ночь выдалась тёмной, — но не смог разглядеть большую часть его лица, потому что он нахлобучил рваную старую шляпу и был обмотан вокруг шеи большим шарфом. Я подумал, что он здесь не к добру и уже собирался спросить, что он тут делает, когда услышал в высшей степени страшный крик из одного дома напротив. Это было ужасно, сэр. «Помогите! Убийство! Помогите!» — кричали так, что просто мороз по коже.