Я вдруг почувствовал спазмы в желудке.

— Нет. А что там за новости?

— Десять минут назад передавали по радио. Кто-то видел, как примерно в то же время, когда задавили полицейского, с шоссе на пляжную дорогу съехала машина. В ней сидели мужчина и женщина. Полиция просит их явиться в участок — надеется, что эти двое могли видеть машину, которая сбила О'Брайена. А может, они сами его и сбили.

Я отхлебнул из стакана порядочную порцию виски.

— Вот как? — сказал я, не глядя на него.

— Ясное дело, они и не подумают являться. Если мужчина и женщина оказываются на такой дороге, так не для того, чтобы наслаждаться видами. — Он подмигнул. — Могу поспорить, этим двоим совсем не улыбается очутиться вместе на первых страницах всех городских газет.

— Это точно. Но полиция, я вижу, старается вовсю, хочет этого парня изловить, — заметил я, стараясь не выдавать волнения.

— Да. По-моему, слишком большую шумиху они вокруг этого подняли. Людей убивают в день десятками — и все ничего, но когда жертвой оказывается полицейский, тут они трубят во все трубы.

Он еще несколько минут распространялся насчет того, что за сволочная публика эти полицейские, а я сидел и слушал. Потом неожиданно спросил:

— А вы случайно не знаете такого Оскара Росса?

Слим удивился.

— Знаю, конечно. Это бармен в ночном клубе «Маленькая таверна» в Маунт-Креста. Вы с ним знакомы, мистер Скотт?

— Нет, но кто-то мне говорил, что это лучший бармен в городе. — Я старался сохранить на лице безучастное выражение, хотя чуть не подпрыгнул от такого неожиданного подарка. — А сейчас я вдруг об этом вспомнил. И чем же он так хорош?

— Лучший бармен в городе? — На лице Слима я прочитал нечто вроде насмешливого презрения. — Это кто-то его, мягко говоря, перехвалил. От его мартини даже кошку блевать тянет. А вот по женщинам он действительно специалист, тут ничего не скажешь. Красивый малый, дамочки так и падают. Ох, он им дает прикурить, когда они приходят к нему в бар. Ну, вы знаете: пристально смотрит им в глаза, потом раздевает глазами сверху донизу, а когда подсаживает на стул, гладит по задочку. Естественно, им это нравится, но бармен он никудышный. Я бы его к себе, во всяком случае, ни за что не взял, даже если бы он согласился работать бесплатно.

— «Маленькая таверна»? Это не там, где поет Долорес Лэйн?

— Именно там. — Слим взял тряпку и начал полировать поверхность стойки. — Если вы ее не слышали, то ничего не потеряли.

— Кажется, она была обручена с этим полицейским, которого задавили?

Слим почесал в затылке, потом с сомнением посмотрел на меня.

— Что-то такое вроде было, но возможно, это все газетная брехня. С чего бы вдруг певице из ночного клуба выходить замуж за полицейского?

Я допил свое виски.

— Да, вы правы. Я и сам тому, что пишут газеты, верю только наполовину, — сказал я, соскальзывая со стула. — Ну ладно, Слим, пора и на боковую. Поеду домой. Пока.

— Всегда рад вам, мистер Скотт. Желаю весело провести воскресенье.

Я вышел на улицу и сел в «бьюик». Зажег сигарету.

По чистой случайности я, кажется, наткнулся на очень важные сведения. Значит, Росс и Долорес Лэйн работают в одном кабаке. Долорес говорила мне, что собиралась замуж за О'Брайена. Да, Слим прав: какого черта певичке связываться с полицейским? Это совсем непонятно. Пожалуй, следует этим заняться.

Не долго думая, я решил поехать поглядеть на эту «Маленькую таверну». Нажал на стартер, влился в вечерний поток машин и поехал в сторону Маунт-Креста.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

1

Ночной клуб «Маленькая таверна» оказался типичным придорожным заведением с подъездом по кругу, яркими неоновыми огнями, расфранченным швейцаром и большой стоянкой, заставленной относительно недорогими машинами.

Пристроившись в одной из шеренг, я остановил двигатель и выключил фары, потом, прошествовав сквозь строй машин, вернулся к главному входу.

Швейцар любезно приложил руку к козырьку, одновременно толкая для меня вращающиеся двери.

Я вошел в большой аляповатый вестибюль. От гардероба навстречу мне, покачивая бедрами и радушно улыбаясь, выплыла девица в легком платьице, кончавшемся гораздо выше колен. Но когда она увидела, что оставить у нее мне нечего — ни шляпы, ни чего-то еще — и, стало быть, рассчитывать на чаевые не приходится, улыбка ее сразу поблекла.

Я одарил ее одной из своих апробированных «молодежных» улыбок, но с тем же успехом я мог бы предложить нищему наслаждаться свежим воздухом. Все так же покачивая бедрами, она отплыла на свое место. У нее было много общего с Мэрилин Монро — в смысле фигуры, разумеется.

Поднявшись по покрытой ковром лестнице, я очутился в ярко освещенном коридоре. Впереди призывно сверкала неоновая надпись «Бар», и я направился туда.

В дверях я остановился и окинул помещение внимательным взглядом.

Большой зал, в дальнем конце — подковообразный бар, почти вся площадь заставлена столами, за которыми наливались субботней порцией радости человек сто.

Публика была не очень изысканная. Ни одного мужчины в смокинге. Женщины — довольно пестрая смесь: одни похожи на секретарш, которых вывели в свет их боссы в благодарность за оказанные услуги; другие, еще молодые, но изрядно потасканные дамы, — на танцовщиц кордебалета второразрядных мюзиклов; третьи — явные профессионалки, в одиночестве сидевшие на почтительном расстоянии друг от друга. Попадались и женщины постарше, нетерпеливо ждущие молодых кавалеров. Короче говоря, это была обычная для Палм-Сити публика, которую в любой день недели увидишь в любом ночном клубе средней руки.

Я взглянул в сторону бара. Гостей обслуживали два бармена, но Росса среди них не было. Судя по волнистым черным волосам, темной, чуть блестящей коже, подобострастным яркозубым улыбкам, а также маленькому росту, это были мексиканцы.

Я и не надеялся увидеть Росса за стойкой — скорее всего, у него сегодня выходной.

Оглядывая зал, я натолкнулся как минимум на десять пар женских глаз, жадно смотрящих на меня. Я неторопливо прошел к бару, стараясь избегать приглашающих взглядов этих жаждущих одиночек.

Я занял очередь у стойки за толстяком в чуть помятом белом костюме. Он заказывал ром с лимонным соком и выглядел изрядно пьяным.

Очередь подошла, и я заказал «скотч» со льдом. Пока бармен готовил напиток, я спросил его, в котором часу начинается представление в кабаре.

— В полдвенадцатого, сэр, — ответил он, подталкивая ко мне стакан. — Это в ресторане, второй поворот налево по коридору.

Он отошел обслужить высокую худосочную блондинку в вечернем платье цвета морской волны, которая пыталась расколоть на коктейль из шампанского своего пожилого кавалера, а тот слабо упирался.

Я взглянул на часы — двадцать минут двенадцатого.

Сидевший рядом спивающийся толстяк повернулся ко мне и застенчиво улыбнулся, словно извиняясь за беспокойство. Распространяя вокруг запах рома, он сказал:

— Не советую выбрасывать деньги на это кабаре, приятель. Надувательство чистой воды, и это еще слабо сказано.

— Что, без девочек?

Он скорчил гримасу.

— Да нет, с девочками, если их можно назвать девочками.

Я повертел стакан в руках.

— А мне говорили, что эту птичку Лэйн стоит подцепить.

Он потянул из своего стакана и прикрыл отяжелевшие веки.

— Если ее подцепить, это было бы очень даже ничего, да только подцепить ее трудно. Я как-то попробовал, и что, вы думаете, из этого вышло? Два вечера подряд она пела мне свои песенки, а делает она это не лучше меня.

— Стало быть, это заведение ничем особенным не блещет?

Он обернулся через плечо посмотреть, не слушает ли нас кто-нибудь, потом наклонился ко мне и, понизив голос, сказал:

— Как другу, могу вам сказать: у них тут наверху рулетка. Ставочки такие, что будь здоров. А вся остальная мишура здесь — это так, фасад, для прикрытия. Только держите это у себя под шляпой, приятель. Я вам это говорю исключительно по дружбе.

— Может, стоит подняться и проверить, есть ли у меня лишние деньги?

Он поднял оплывшие плечи.

— Насчет входа у них очень строго. Это же совершенно нелегально. Попробуйте поговорить с Клодом: он здесь всем заправляет. Если хотите, можете сослаться на меня. Я — Фил Уэлливер.

— Спасибо. А где его найти?

Он кивнул на дверь рядом с баром:

— Там. — Он оттолкнулся от стойки. — Надо двигаться. Обещал жене куда-нибудь сегодня с ней сходить. Представляете, только что вспомнил об этом. Надо ехать, пока не поздно.

Я смотрел, как его несет мимо столиков. Когда он вышел, я поднялся и тоже пошел к выходу из бара, и снова меня сопровождали два десятка зовущих женских глаз.

Слева по коридору находился ресторан. Это был овальной формы зал с неярким освещением, зеркалами в розовой оправе и голубой драпировкой. За столиками человек шестьдесят заканчивали ужин, а в воздухе плавал гул голосов и табачный дым.

Ко мне подошел метрдотель, задерганный молодой человек с изжелта-рыжими волнистыми волосами, на лице — профессиональная улыбка.

— Я хочу посмотреть кабаре, — сказал я. — А ужина не надо.

— Как вам будет угодно, сэр. Может, что-нибудь выпить? — Он, словно извиняясь, махнул рукой.

— Конечно, — согласился я. — Принесите мне виски и бутерброд с цыпленком.

Он провел меня к небольшому столику возле оркестра, но возражать я не стал.

Он удалился, и я сел за столик.