— Вы, наверное, не в своем уме, — хрипло сказал я. — Неужели вы рассчитываете, что вам все это сойдет с рук?

— Разумеется. Сейчас я лежу у себя дома со сломанной ногой. Лучшее алиби трудно придумать. Никому и в голову не придет, что я могу иметь какое-то отношение к этой истории. Кроме того, я намерен сделать козлом отпущения вас. Я вижу, у вас тут есть пишущая машинка. Я отпечатаю на ней начало признания, из которого полиции станет ясно, что вы случайно сбили О'Брайена, а Росс и Люсиль стали вас шантажировать. — Улыбнувшись, он чуть склонил голову набок. — Я забыл вам сказать, что, пока мои люди везли вас сюда, я отвез Росса к нему домой и там выстрелил ему в голову. Из того же пистолета, из которого был убит Натли. Я не оставляю никаких свидетелей, Скотт. Мне надоел этот Росс, и мне до смерти надоела Люсиль. — Он снова улыбнулся. — Что касается вашего признания, Скотт, то дальше будет написано, что Лэйн и ее агент Натли тоже пытались вас шантажировать, поэтому вам пришлось их убить. Вы оставили на месте этих убийств достаточно улик — полиция поверит, что это дело ваших рук. А дальше они прочитают, что вы поехали к Россу домой и застрелили его, а когда вернулись сюда, привязали к кровати Люсиль и задушили ее одним из своих галстуков.

Меня вдруг затошнило. На лбу выступил холодный пот.

— Вы что, убили ее? — прохрипел я, подняв голову и глядя ему в глаза.

— Разумеется. — Эйткен кивнул головой. — Было бы глупо не воспользоваться такой возможностью. Когда я нашел ее в вашей спальне, связанную и беспомощную, я понял, что вы мне подбросили прекрасный способ избавиться от нее — завязать вокруг ее шейки один из ваших модных галстуков. Я не оставляю свидетелей, Скотт. Я избавился от Росса и от Люсиль: они только мешали. Я избавился от кровопийцы шантажиста. К счастью, с неба со своей сотней тысяч свалился Хэкетт, поэтому ваши деньги мне больше не нужны. Я могу начать все сначала. Даже если колесо в «Маленькой таверне» вдруг перестанет крутиться, с таким подспорьем, как сто тысяч, и с моими способностями я могу начать все сначала.

— Вам не отвертеться, — сказал я, пристально глядя на него. — Слишком много людей знают всю правду. Например, Клод, его головорезы…

На лице его снова появилась легкая ухмылка.

— Клод и его, как вы называете, головорезы связаны со мной одной веревочкой. Если я пойду на дно, пойдут на дно и они — они это прекрасно знают. Нам осталось разыграть финал — вы, Скотт, становитесь жертвой собственной совести и стреляетесь. Полиция нисколько не удивится, что после стольких убийств жизнь стала для вас невыносимой и вы решили с ней расстаться.

Он достал из кармана кожаную перчатку, натянул ее на правую руку, потом из заднего кармана брюк вытащил кольт.

— Это пистолет Натли, — продолжал он. — Из него были убиты Натли и Росс, а сейчас будете убиты вы. — Он поднялся. — В каком-то смысле мне вас жаль, Скотт. Вы хороший работник, но что поделаешь, другого выхода у меня нет. Уверяю вас, больно не будет: выстрел в ухо убивает мгновенно.

Нервы мои вышли на последний рубеж, страх застлал глаза туманом. С пистолетом в руке Эйткен медленно шел на меня.

И вдруг раздался звонок в дверь.

Я никогда в жизни не забуду этой минуты.

Эйткен замер и обернулся в сторону двери. Большим пальцем он толкнул предохранитель пистолета вперед.

Он словно окаменел, весь превратившись в слух.

— Они поймут, что я дома, — прохрипел я. — У ворот стоит машина.

Он обернулся через плечо, скривив рот в зверином оскале.

— Только пикните — и первая пуля ваша.

В дверь снова зазвонили — настойчиво и нетерпеливо.

Эйткен тихонько подошел к двери гостиной и осторожно выглянул в холл. Он сейчас стоял спиной ко мне и к моему огромному, во всю стену, окну. Мелькнула какая-то тень, и прямо через окно в комнату шагнул высокий крепкий мужчина. Это был лейтенант Уэст. В правой руке он держал пистолет.

На меня он даже не взглянул — глаза его сверлили широкую спину Эйткена.

Он поднял пистолет и вдруг зарычал:

— Руки вверх, Эйткен, бросьте оружие!

Мощный торс Эйткена словно прошило током. Он круто обернулся и вскинул пистолет. Лицо исказили ярость и страх.

Уэст выстрелил.

Тут же громыхнул пистолет Эйткена, но он уже падал, и пуля пропахала борозду в моем паркете. Между глаз Эйткена появилось красное пятнышко, и он, качнувшись вперед, с ужасающим грохотом рухнул — затряслось все, что было в комнате. Он еще дернулся — видимо, чисто рефлекторно — и умер. Пистолет вывалился из его обессиленных пальцев. Уэст, словно большой медведь, увесисто протопал по комнате и подобрал оружие.

Тут же раздался звук бегущих шагов, и в комнату ворвались трое вооруженных полицейских.

— Ладно, ладно, все в порядке, — махнул рукой Уэст. — С ним все кончено.

Он запихнул пистолет в задний карман, подошел ко мне и ухмыльнулся.

— Вижу, вы здорово струхнули, — сказал он.

Я так струхнул, что никак не мог прийти в себя — только молча смотрел на него.

Он начал разматывать клейкую ленту у меня на кистях. В этот момент в комнату вбежал Джо Феллоуз. Глаза его вылезли из орбит, лицо блестело от пота.

— Привет, Чес, — бросил он. Я сел и начал растирать кисти, стараясь побыстрее их оживить. — Все у тебя цело?

— Вроде бы все, — отозвался я. — А как ты сюда попал, хотел бы я знать?

— Так это же я позвал полицию, — начал было он, но вдруг остановился, увидев распластанное на полу тело Эйткена. Лицо его стало серо-зеленым, он отшатнулся. — Дева Мария! Он мертв?

— Ну ладно, вы двое, — сказал нам Уэст. — Выйдите пока отсюда. — Я с трудом поднялся на ноги, и он похлопал меня по плечу. — Пойдите посидите на крылечке, подождите, пока я освобожусь. Тогда поговорим. Особенно не беспокойтесь. Я слышал все, что он говорил, так что вы вне подозрений. Идите на улицу и ждите меня там.

— Он убил ее? — спросил я.

— Да, — ответил Уэст. — Он, наверное, совсем спятил. Это правда, что «Маленькая таверна» принадлежала ему? И что там рулетка?

Я пощупал лацкан пиджака. Фотоаппарат был на месте. Я отцепил его и передал Уэсту.

— Здесь сфотографирован стол с рулеткой. Эту штучку мне дали в «Инкуайерере».

— Похоже, мне сегодня предстоит здорово поработать. Ну, идите на крыльцо и ждите меня там. — И он пошел к телефону.

Полицейский выпроводил меня и Джо на веранду.

— Я увидел, как эти два головореза выволокли тебя через заднюю дверь клуба, — сказал Джо. — Я же как чувствовал, что ты собрался сунуть голову в пасть льву, вот и поехал за тобой. А потом приехал следом за вами сюда. Один я с ними бы не справился — больно здоровы, вот я и позвал полицию.

— Спасибо, Джо, — только и сказал я, откидываясь назад в плетеном кресле. Чувствовал я себя хуже некуда.

Медленно поползли минуты. Вдруг Джо сказал:

— Похоже, мы остались без работы.

— Это еще неизвестно. Кому-то ведь придется управлять нашим «Международным». Возможно, Джо, нам даже очень здорово повезло, — ответил я, задумчиво глядя на полосу прибрежного песка.

— Да? А мне это как-то не пришло в голову. — Он поежился. — Он, должно быть, сошел с ума. Я всегда подозревал, что с ним что-то нечисто.

— Ты слышал, что он говорил?

— Я все время был за дверьми веранды. Ужасно боялся, что он меня заметит, весь дрожал. Хорошо, что со мной был этот верзила сыщик, иначе не знаю, что бы я делал.

— Вот и я тоже дрожал, — признался я.

Мы замолчали и потом, может быть, целый час просто сидели и ждали. Наконец, на веранду вышел лейтенант Уэст.

— Только что арестовали Клода и ваших двух приятелей, — сказал он, и его широкое лицо расплылось в улыбке. — А заодно — на четыре машины нашей городской знати. Завтра газетам будет о чем писать. — Он сел рядом с нами и посмотрел на меня. — Ну, а теперь рассказывайте все с самого начала. Кое-что мне пока неясно. А потом поедем в управление и там все запишем. Давайте, начинайте рассказывать.

И я начал рассказывать.