Агата Кристи - Рождество Эркюля Пуаро

– Значит, ты отказываешься от участия? – спросил Элфред.

– Безусловно!

– И он абсолютно прав, – заявила Мэгдалин. – Стыдно даже предполагать, будто он должен так поступить. Учитывая, что Джордж – единственный член семьи, который приносит хоть какую-то пользу обществу, мне кажется позорным, что отец оставил ему так мало!

– Дэвид? – осведомилась Лидия.

– Думаю, ты права, – сказал Дэвид. – Жаль, что из-за этого поднялся совершенно ненужный спор.

– Ты совершенно права, Лидия, – поддержала мужа Хильда. – Это будет только справедливо!

Харри огляделся вокруг.

– Ну, как будто все ясно, – промолвил он. – Элфред, я и Дэвид за предложение Лидии, а Джордж против. Значит, большинство «за».

– Дело не в «за» и «против», – резко возразил Джордж. – Моя доля отцовского состояния принадлежит только мне, и я не расстанусь ни с одним пенни из нее.

– Вот именно! – подтвердила Мэгдалин.

– Если вы не желаете участвовать, это ваше дело, – сказала Лидия. – Мы полностью компенсируем вашу долю.

Она посмотрела на остальных – все кивнули.

– Львиная доля досталась Элфреду, – заметил Харри. – Он должен внести больше других.

– Вижу, скоро от твоего бескорыстного предложения ничего не останется, – отозвался Элфред.

– Не начинайте снова! – твердо заявила Хильда. – Лидия сообщит Пилар о нашем решении. Детали мы можем обсудить позже. – Она добавила в надежде разрядить напряжение: – Интересно, где мистер Фэрр и мсье Пуаро?

– Мы высадили Пуаро в деревне, когда ехали на дознание, – ответил Элфред. – Он сказал, что ему нужно сделать важную покупку.

– А почему он не был на дознании? – осведомился Харри. – Ему бы следовало там присутствовать.

– Возможно, он знал, что это обернется чистой формальностью, – ответила Лидия. – Кто это там в саду – суперинтендент Сагден или мистер Фэрр?

Усилия двух женщин увенчались успехом. Семейный совет закончился.

– Спасибо, Хильда, – шепнула ей Лидия. – Хорошо, что ты меня поддержала. Не знаю, что бы я без тебя делала.

– Странно, – задумчиво промолвила Хильда, – как деньги портят людей.

Остальные вышли из комнаты, и две женщины остались одни.

– Да, – согласилась Лидия, – даже Харри, хотя это было его предложение! А мой бедный Элфред, как истинный британец, не хотел, чтобы деньги Ли достались испанской подданной.

– По-твоему, мы, женщины, более бескорыстны? – улыбнулась Хильда.

Лидия пожала стройными плечами:

– В конце концов, это ведь не наши деньги! Возможно, в этом и есть причина нашего бескорыстия.

– Странная девушка эта Пилар, – задумчиво сказала Хильда. – Интересно, что с ней будет дальше?

Лидия вздохнула:

– Я рада, что она сможет ни от кого не зависеть. Не думаю, чтобы ей понравилось жить здесь и получать денежное содержание. Она слишком горда и слишком… не похожа на нас. – Лидия сделала небольшую паузу. – Как-то я купила в Египте красивое ожерелье из ляпис-лазури. На фоне солнца и песка оно просто сверкало голубизной. Но когда я привезла его домой, оно сразу потускнело, превратившись в обычную нитку бус.

– Да, понимаю… – промолвила Хильда.

– Я рада, что вы с Дэвидом приехали сюда и мне удалось познакомиться с вами поближе, – сказала Лидия.

– Как часто мне хотелось в последние дни, чтобы мы этого не делали! – со вздохом отозвалась Хильда.

– Знаю. Но, по-моему, Хильда, шок оказался для Дэвида не таким уж тяжелым. Он так чувствителен, что это могло окончательно выбить его из колеи. Но на самом деле он стал куда спокойнее после убийства.

Хильда выглядела слегка встревоженной.

– Ты заметила это? – спросила она. – Да, так оно и есть, хотя в каком-то смысле это ужасно…

Хильда замолчала, вспоминая то, что только вчера вечером говорил ей муж, откинув со лба светлые волосы: «Помнишь эпизод в «Тоске», когда Скарпиа умирает, Тоска зажигает свечи в его изголовье и поет: «Теперь я могу простить его…»?[37] Я чувствую то же самое насчет отца.

Сейчас мне ясно, что все эти годы я хотел его простить, но не мог… Но теперь вся злоба исчезла без следа. И я чувствую, словно с моих плеч сняли тяжелый груз». – «Потому что он умер?» – спросила она, отгоняя внезапно нахлынувший страх. «Нет-нет, ты не поняла, – быстро ответил он. – Не потому, что он умер, а потому, что умерла моя глупая детская ненависть к нему…»

Сейчас Хильда думала об этих словах.

Ей хотелось повторить их Лидии, но она инстинктивно чувствовала, что лучше этого не делать.

Следом за Лидией Хильда вышла из гостиной в холл.

У высокого столика стояла Мэгдалин с маленьким пакетом в руке. При виде их она вздрогнула:

– Должно быть, это и есть важная покупка мсье Пуаро. Я видела, как он только что положил пакет на стол. Интересно, что там такое?

Мэгдалин захихикала, но в ее взгляде, который она переводила с Хильды на Лидию, мелькало беспокойство.

Лидия приподняла брови.

– Мне нужно вымыть руки перед ленчем, – сказала она, направляясь к двери.

– Я посмотрю только одним глазом! – произнесла Мэгдалин с детским любопытством, в котором, однако, слышались нотки отчаяния.

Она развернула бумагу и вскрикнула, уставясь на предмет, который держала в руке.

Лидия и Хильда повернулись к ней.

– Это… это фальшивые усы! – озадаченно промолвила Мэгдалин. – Но зачем…

– Для маскировки? – с сомнением предположила Хильда. – Но…

– Но у мсье Пуаро есть собственные роскошные усы! – закончила за нее Лидия.

Мэгдалин снова завернула пакет.

– Не понимаю, – сказала она. – Какое-то безумие! Зачем мсье Пуаро покупать фальшивые усы?

Выйдя из гостиной, Пилар медленно зашагала по холлу. Стивен Фэрр как раз вошел через дверь в сад.

– Ну? – осведомился он. – Семейный совет окончен? Завещание прочитали?

– Я не получила ничего – совсем ничего! – быстро и сбивчиво заговорила Пилар. – Это завещание составили много лет назад. Дедушка оставил деньги моей матери, но, так как она умерла, они не достанутся мне, а вернутся к ним!

– Сурово! – посочувствовал Стивен.

– Если бы старик был жив, – продолжала Пилар, – он бы составил новое завещание и оставил бы мне много денег – может быть, даже все деньги!

Стивен улыбнулся:

– Это тоже было бы не слишком справедливо.

– Почему? Это означало бы, что он любил меня больше всех – вот и все.

– Какая же вы жадная девчонка, – сказал Стивен. – Настоящая маленькая вымогательница!

– Мир очень жесток к женщинам, – печально промолвила Пилар. – Им приходится всего добиваться, пока они молоды. Когда люди становятся старыми и безобразными, им уже никто не поможет.

– Вы правы, но не совсем, – медленно произнес Стивен. – Например, Элфред Ли искренне любил своего отца, несмотря на его придирки и невыносимый характер.

Пилар выпятила подбородок.

– Элфред – дурак, – заявила она.

Стивен рассмеялся.

– Не беспокойтесь, красавица, – сказал он. – Вы ведь знаете, что Ли обязаны о вас позаботиться.

– Это будет не слишком-то весело, – вздохнула Пилар.

– Боюсь, что да, – согласился Стивен. – Не могу представить вас живущей здесь, Пилар. А вы бы не хотели отправиться в Южную Африку?

Пилар кивнула.

– Там много солнца и простора, – продолжал Стивен, – но приходится тяжело работать. Вы умеете работать, Пилар?

– Не знаю, – с сомнением ответила девушка.

– Вы бы предпочли целыми днями сидеть на балконе и есть сладости, пока не растолстеете и не обзаведетесь тремя двойными подбородками?

Пилар засмеялась.

– Так-то лучше, – одобрил Стивен. – Мне удалось вас рассмешить.

– Я думала, что буду много смеяться в это Рождество, – сказала Пилар. – В книгах я читала, что английское Рождество очень веселое, что там подают горячий пудинг, а в сочельник сжигают святочное полено.

– Да, но для этого нужно, чтобы под Рождество не происходило убийство, – заметил Стивен. – Пойдем со мной в кладовую Лидии. Она водила меня туда вчера и кое-что показала.

Он отвел ее в тесную комнатушку.

– Смотрите, Пилар, в этих коробках хлопушки, варенье, апельсины, орехи и финики. А здесь…

– О! – Пилар всплеснула руками. – Какие красивые шары! Золотые и серебряные!

– Их вешают на елку вместе с подарками для слуг. А вот этих маленьких снеговиков, сверкающих, словно на морозе, ставят на обеденный стол. А здесь воздушные шарики всех цветов!

– О! – Глаза Пилар сияли от возбуждения. – Можно мы надуем пару? Лидия не будет возражать. Я так люблю воздушные шарики!

– Сущее дитя! – усмехнулся Стивен. – Какой вам нравится?

– Красный, – ответила Пилар.

Они взяли по шару и начали усердно их надувать. Пилар засмеялась, и из ее шарика сразу вышел воздух.

– Вы выглядите так забавно с надутыми щеками!

Она снова принялась за работу. Завязав надутые шарики, они стали подбрасывать их вверх.

– Пошли в холл – там больше места, – предложила Пилар.

Они перебрасывались шарами и весело смеялись, когда в холл вошел Пуаро.

– Играете в les jeux d’enfants?[38] – осведомился он, снисходительно глядя на них. – Симпатичные шарики!

– Мой – красный, – отозвалась запыхавшаяся Пилар. – Он гораздо больше, чем его. Если мы вынесем их из дому, они улетят прямо в небо!

– Давайте отправим их туда и загадаем желание, – предложил Стивен.

– Отличная идея!

Пилар побежала к двери в сад. Стивен последовал за ней. Пуаро тоже вышел, все еще снисходительно улыбаясь.

– Я хочу очень много денег! – объявила Пилар.

Она встала на цыпочки, держа нитку шарика. Подул ветер, и нитка натянулась. Пилар отпустила ее, и шарик поплыл, подгоняемый ветром.

– Вы не должны были объявлять ваше желание, – засмеялся Стивен.

– Почему?

– Потому что тогда оно не исполнится. А теперь я загадаю желание.

Стивен отпустил свой шар, но ему не повезло. Шарик отлетел в сторону, наткнулся на куст остролиста и с шумом лопнул.