– С гнильцой внутри? Ты это хочешь сказать? – уточнила Лидия. – Странно слышать от тебя такое, Альфред.

– Почему странно?

– Потому что ты, как правило… излишне деликатен. От тебя ни о ком почти не услышишь дурного слова. Порой ты этим жутко меня раздражаешь. Тебе недостает… как бы точнее выразиться?.. здорового скепсиса… приземленности.

Альфред улыбнулся.

– Здоровый скепсис, всегда считал я, это вопрос личной точки зрения.

– Неправда! – резко возразила Лидия. – Зло обитает не только в человеческих головах. Оно существует на самом деле! Просто ты его не замечаешь! В отличие от меня. Я чувствую его, чувствую его присутствие … здесь, в этом доме… – Она прикусила губу и отвернулась.

– Лидия!.. – взмолился Альфред.

Но она посмотрела куда-то мимо него и быстро подняла руку в предостерегающем жесте. Альфред обернулся. У двери в почтительной позе застыл молодой, темноволосый мужчина. Лицо его ничего не выражало.

– В чем дело, Хорбери? – резко спросила Лидия.

– Мистер Ли, мадам, – едва слышно произнес Хорбери, – велел передать вам, что на Рождество приедут еще два гостя, и просил вас подготовить для них комнаты.

– Еще два гостя? – переспросила Лидия.

– Да, мадам. Еще один джентльмен и молодая леди, – ответил Хорбери.

– Молодая леди? – удивился Альфред.

– Да, так сказал мистер Ли, сэр.

– Я сейчас поднимусь наверх к нему… – быстро сказала Лидия.

Хорбери сделал крошечный шаг, по сути, лишь подобие движения, но и его было достаточно, чтобы остановить Лидию.

– Простите, мадам, но мистер Ли сейчас спит – обычный послеполуденный сон. Он специально просил не беспокоить его.

– Понятно, – произнес Альфред. – Разумеется, его нельзя беспокоить.

– Благодарю вас, сэр, – сказал Хорбери и удалился.

– Какой отвратительный тип! – в сердцах воскликнула Лидия. – Вечно расхаживает по дому, словно кот… Никогда не услышишь, как он появляется за спиной.

– Я тоже его не люблю. Однако он прекрасно делает свое дело. Нелегко найти мужчину на роль сиделки. К тому же отец любит его, и это самое главное.

– Верно, это самое главное. Кстати, Альфред, что это за молодая леди? Какая молодая леди?

Ее супруг покачал головой.

– Представления не имею. Не знаю даже, кто это может быть.

Они недоуменно посмотрели друг на друга.

– Знаешь, о чем я сейчас подумала, Альфред? – спросила Лидия, скривив губы.

– О чем?

– Мне кажется, твоему отцу в последнее время стало скучно. И он решил в это Рождество устроить себе некое развлечение

– Пригласив двух незнакомых людей?

– Я, конечно, не знаю подробностей, но могу представить себе… что он решил позабавиться над нами.

– Надеюсь, это доставит ему удовольствие, – мрачно произнес Альфред. – Бедняга, ему можно только посочувствовать. Инвалид с больными ногами… и это после той жизни, полной приключений, которая у него была.

– После той жизни… полной приключений, которая у него была, – задумчиво повторила Лидия.

Пауза, которую она сделала перед прилагательным, содержала некий намек. Альфред его уловил. Потому что тотчас покраснел и весь поник.

– Ума не приложу, как у него мог родиться такой сын, как ты! – внезапно сорвалась на крик Лидия. – Вы с ним не похожи, как небо и земля! При этом ты восхищаешься им, ты его обожаешь!

– Тебе не кажется, что ты заходишь слишком далеко, Лидия? – спросил Альфред с ноткой раздражения. – Нет ничего странного в том, что сын любит своего отца. Наоборот, было бы неестественно, будь оно иначе.

– В таком случае, – заявила Лидия, – большинство членов твоей семьи – неестественные. И не спорь со мной! И не обижайся. Знаю, я задела твои чувства. Поверь мне, Альфред, я этого не хотела. Я искренне восхищена твоей… твоей… преданностью. Верность – крайне редкая вещь в наши дни. Скажем лучше, я ревную, ладно? Считается, что женщины ревнуют мужей к свекровям. Почему бы мне не ревновать к свекру?

Альфред нежно обнял ее.

– Твой язык, Лидия, опережает твои мысли. У тебя нет никаких оснований для ревности.

Она ответила ему нежным, покаянным поцелуем в мочку уха.

– Я знаю. И все равно, Альфред, вряд ли я стала бы ревновать тебя к твоей матери. Жаль, что я не знала ее.

– Она была несчастная женщина, – сказал он.

Лидия с интересом посмотрела на мужа.

– Так вот оно что!.. Несчастная женщина… Любопытно.

– Мне она запомнилась вечно хворающей… – задумчиво произнес Альфред. – Часто плакала… – Он покачал головой. – Была напрочь лишена характера.

– Как странно… – не сводя с мужа глаз, тихо проговорила Лидия.

Когда же Альфред повернулся и вопросительно посмотрел на нее, она встряхнула головой и поспешила переменить тему разговора:

– Коль нам не позволено знать, что за таинственные гости приезжают, я, пожалуй, схожу в сад и закончу работу.

– Там очень холодно, дорогая. Ветер пронизывающий.

– Я оденусь потеплее, – сказала Лидия и вышла из комнаты

Оставшись один, Альфред Ли несколько секунд постоял неподвижно, с хмурым лицом, затем подошел к большому окну в дальнем конце комнаты. Снаружи вдоль всей длины дома протянулась терраса. Через пару минут там, одетая в длинное вязаное пальто, появилась Лидия с корзинкой в руках. Поставив корзину на пол террасы, она принялась копать землю в низкой каменной вазе квадратной формы.

Какое-то время муж наблюдал за ней. В конце концов он покинул комнату и, захватив пальто и теплый шарф, вышел на террасу через боковую дверь. Шагая, Альфред миновал несколько каменных ваз, в которых были устроены миниатюрные «сады» – плод трудов умелых рук Лидии.

Одна композиция представляла собой пустыню: ровный слой желтого песка, караван верблюдов и парочка крошечных фигурок арабов.

Из пластилина были вылеплены несколько убогих глинобитных хижин. Имелся также итальянский сад с террасами и цветочными клумбами из разноцветного воска. Был и арктический «сад» с зелеными стекляшками вместо айсбергов и стайкой пингвинов. Рядом приютился сад японский с парочкой прекрасных миниатюрных деревьев, увеличительным стеклом, изображавшим водоем, и вылепленными из пластилина мостиками.

Наконец, Альфред подошел к жене и остановился рядом. Она положила на дно вазы синюю бумагу, а поверх нее – стекло. Вокруг рукотворного «моря» уже вздымались миниатюрные скалы. В данный момент Лидия насыпала между ними из мешочка мелкие камешки и формировала из них морской берег. Между скал торчали крошечные кактусы.

– Да, это именно то, что я и хотела, – пробормотала она.

– Что это за новое произведение искусства? – поинтересовался Альфред.

Лидия вздрогнула, потому что не услышала, как он подошел к ней.

– Это?.. Это Мертвое море, Альфред. Тебе нравится?

– Какое-то оно безводное, верно? – ответил он. – Разве не должно быть здесь больше растительности?

Лидия покачала головой.

– Таково мое представление о Мертвом море. Понимаешь, оно же мертвое…

– Оно не такое красивое, как твои другие работы.

– Но оно и не должно быть особенно красивым.

Внезапно на террасе раздались шаги. Это к ним направлялся пожилой дворецкий, седовласый и слегка сгорбленный.

– Миссис Джордж Ли звонит по телефону, мадам. Спрашивает, будет ли вам удобно, если они с мистером Джорджем приедут завтра утром в двадцать минут шестого.

– Да, передайте им, что нас это устроит.

– Благодарю вас, мадам.

Дворецкий торопливо удалился. Лидия проводила его глазами. Выражение ее лица смягчилось.

– Старый добрый Трессильян… Какой надежный помощник! Представить себе не могу, как бы мы обходились без него.

– Да, это старая гвардия, – согласился с ней Альфред. – Вот уже сорок лет в нашем доме. И так предан нашей семье…

– Верно, – кивнула Лидия. – Типичный старый слуга, как будто сошел со страниц романа. Такой, как он, не задумываясь, солгал бы, будь это нужно ради защиты кого-то из членов семьи.

– Пожалуй, – ответил Альфред. – Да, наверняка он так бы и сделал.

Лидия поправила последний камешек.

– Готово, – сказала она.

– К чему готово? – недоуменно переспросил Альфред.

– К Рождеству! – рассмеялась Лидия. – К сентиментальному семейному Рождеству, которое мы собираемся отпраздновать.

Глава 4

Дэвид читал письмо. Сначала он скомкал листок и в сердцах отшвырнул в сторону. Затем потянулся к нему, поднял, разгладил и снова перечитал.

Его жена Хильда молча наблюдала за ним. Она заметила, как дергается на виске мужа мускул (или это нерв?), как дрожат длинные, изящные пальцы, сколь нервны и судорожны все его движения.

Когда же он убрал прядь светлых волос, которая вечно норовила упасть ему на лоб, и умоляюще поднял на нее голубые глаза, она уже была готова.

– Хильда, что мы будем с этим делать?

Его жена не спешила с ответом. В голосе мужа она уловила мольбу. Дэвид всегда и во всем полагался на нее – так было с самого первого дня, когда они поженились. Она знала: окончательное решение принимать ей. И потому не торопилась высказывать свое мнение.

Когда же Хильда заговорила, голос ее звучал спокойно и ровно, напоминая голос опытной няни в детском саду: