Пуаро замолчал. Потом продолжал чуть изменившимся тоном.

— Следующая по списку — мисс Розамунд Дарнлей. Руководит известным домом моды «Розовый мир». Замечательный модельер. Что еще можно добавить? Умна, красива, элегантна. На нее приятно смотреть. — Он снова сделал паузу. — Кроме того, это давняя приятельница капитана Маршалла.

Полковник Вестон встрепенулся.

— В самом деле?

— Да. Но они много лет не виделись.

— Она знала, что он должен быть здесь?

— Утверждает, что нет, — ответил маленький бельгиец. — Дальше… Кто следующий? Так, мисс Брюстер. Она меня немного настораживает. У нее почти мужской голос. Она немного грубовата и, что называется, энергичная. С азартом занимается греблей, в гольфе дает четыре удара форы. Но у нее, пожалуй, доброе сердце, — закончил он после короткой паузы.

— Остается еще преподобный Стивен Лейн, — сказал Вестон. — Что он собой представляет?

— О нем могу сказать только одно: это человек, который постоянно живет в состоянии большого нервного напряжения… Ну и, без сомнения, фанатик.

— Ага. Любопытный тип, — заметил Колгейт.

— Вроде бы все, — подвел итоги полковник Вестон и искоса взглянул на маленького бельгийца. — Мосье Пуаро, вы, кажется, чем-то озабочены?

— Да-а… Видите ли, сегодня утром, когда миссис Маршалл отплывала от берега, она попросила меня не говорить никому о том, что я видел ее, и я сделал слишком поспешный вывод. Я решил, что, наверное, она рассорилась из-за Редферна с мужем и хочет встретиться с ним тайком, чтобы муж ничего не знал.

Он сделал паузу.

— Но выяснилось, что я ошибся. Потому что, хотя муж действительно вскоре появился и спросил, не видел ли я ее, раньше на пляж пришел Патрик Редферн и явно тоже ее разыскивал. И знаете, друзья мои, я все время задаю себе один и тот же вопрос: с кем собралась увидеться Арлена Маршалл?

— Ваш вопрос вписывается в мою версию, — сказал Колгейт. — Мужчина, приехавший из Лондона, или откуда-то еще.

Эркюль Пуаро с сомнением покачал головой.

— Согласно вашей версии, дорогой инспектор, Арлена Маршалл порвала с тем мифическим мужчиной. Чего ж ей тогда волноваться и так старательно скрывать встречу с ним?

— Тогда кто? Кто бы это мог быть, по вашему мнению?

— Чего не знаю, того не знаю. Мы только что прочитали с вами список постояльцев. Это преимущественно люди среднего возраста, остепенившиеся и скучные. Разве могла Арлена Маршалл предпочесть кого-нибудь из них Патрику Редферну? Нет! Это невозможно! И тем не менее она отправилась с кем-то на свидание, и этот кто-то не был Патриком Редферном!

— Вы не считаете, мосье, что она просто хотела побыть одна? — тихо спросил Вестон.

— Mon cher! — воскликнул Пуаро, энергично замотав головой. — Сразу видно, что вы не знали погибшую. Я как-то читал один научный трактат о воздействии одиночества на людей: в нем доказывается, что на Красавчика Браммела[181], например, оно действует совсем иначе, чемскажем, на людей, подобных Ньютону[182] Арлена Маршалл, дорогой мой, была просто не в состоянии оставаться в одиночестве. Она могла жить только в атмосфере восхищения ею, разумеется со стороны мужчин. Нет-нет! Утром она отправилась на свидание. Вопрос только с кем.

2

Комиссар полиции вздохнул.

— Что ж, версиями займемся позже, — сказал он. — А сейчас надо продолжать допросы. Установить точно, где кто был и что делал. Начнем, пожалуй, с дочери Маршалла. Возможно, она расскажет что-нибудь стоящее.

Линда Маршалл вошла в комнату, неловко задев косяк двери. Она напоминала испуганного жеребенка.

Полковник Вестон сразу проникся к ней участием:

«Бедный ребенок, ведь она совсем еще малышка! Она должна была пережить немалое потрясение».

Он указал девушке на кресло и начал успокаивающим тоном:

— Мне очень жаль, что пришлось потревожить вас, мисс… мисс Линда. Я правильно запомнил ваше имя?

— Да. Меня зовут Линда, — ответила она прерывающимся голосом, как школьница учителю.

Она села и беспомощно положила на стол руки — некрасивые, красные, с длинноватыми широкими запястьями. Вестон подумал: «В такие истории не годится впутывать детей».

— Вам не стоит так волноваться, мисс Линда, — сказал он мягко. — Мы только хотим, чтобы вы рассказали все, что могло бы нам помочь.

— Рассказала все о… об Арлене?

— Да. Вы видели ее сегодня утром?

— Нет. Арлена всегда поднималась поздно. Завтракала в постели.

— А вы, мадемуазель? — спросил Эркюль Пуаро.

— Я? Я люблю вставать рано. Завтракать в постели — это такая тоска.

— Пожалуйста, расскажите, что вы делали сегодня утром, — снова подал голос Вестон.

— Ну, сначала я искупалась в море, потом пошла завтракать, потом мы с миссис Редферн направились в бухту Чаек.

— В котором часу вы вышли из отеля? — спросил Вестон.

— Миссис Редферн сказала, что в половине одиннадцатого будет ждать меня в холле. Мне было показалось, что я опоздала, но нет, успела вовремя. Из отеля мы вышли минуты за три до половины одиннадцатого.

— А что вы делали в бухте Чаек? — вмешался Пуаро.

— Я намазалась кремом и лежала на солнце, а миссис Редферн рисовала. Потом я пошла купаться, а она возвратилась в отель, чтобы переодеться к теннису.

— Не припомните, мисс, который тогда был час? — спросил полковник, стараясь говорить безучастным тоном.

— Когда миссис Редферн пошла в отель? Без четверти двенадцать.

— Вы уверены?

— О да! — Линда широко раскрыла глаза. — Ведь я посмотрела на часы.

— На часы, которые у вас сейчас на руке?

Линда бросила взгляд на запястье.

— Да.

— Можно на них взглянуть? — попросил Вестон.

Девушка протянула полковнику руку.

Вестон сверил ее часы со своими и с теми, что висели на стене.

— Совпадает до секунды, — с улыбкой сказал он. — Потом вы, мисс, купались в море?

— Да.

— А когда вернулись в отель?

— Около часа… Ну, и тогда… — Голос ее дрогнул и изменился. — Тогда узнала про… об Арлене.

— А вы, мисс, ладили с мачехой? — спросил полковник.

Девушка, пристально на него посмотрев, с уверенностью ответила:

— О да!

— Она вам нравилась? — вмешался Эркюль Пуаро.

— О да! Арлена была ко мне очень добра.

— Ее нельзя было назвать злой мачехой, а? — неловко пошутил Вестон.

Девушка покачала головой, но в ответ даже не улыбнулась.

— Что ж, это замечательно, — сказал Вестон. — Понимаете, тут ведь по-всякому бывает… Отец, когда женится, иногда слишком уж много внимания начинает уделять мачехе… Ну, отсюда ревность, обиды… У вас не было таких переживаний?

Линда, удивленно на него посмотрев, ответила явно искренне:

— Нет, что вы!

— А ваш отец очень был привязан к Арлене. Они хорошо ладили друг с другом?

— Этого я не знаю, — коротко сказала девушка.

— Понимаете, в семейной жизни есть свои сложности. Ссоры, скандалы — м-да, да мало ли что… Если муж с женой вечно что-то выясняют, детям тоже живется несладко, верно?

— Вы хотите узнать, ссорился ли мой отец с Арленой? — прямо спросила Линда.

— Ну… в общем, да, — пробормотал Вестон, подумав про себя: «Нет, это последнее дело — выспрашивать у дочери про отца. На кой черт я связался с полицией в свое время? Нет бы заняться чем-нибудь приличным! А теперь вот расхлебывай!»

— Нет, что вы! — снова с изумлением сказала Линда. — Мой отец вообще никогда ни с кем не ссорится. Такой уж он человек.

— А теперь, мисс Линда, подумайте хорошенько… Как вы считаете, кто мог убить вашу мачеху? Вы не слышали ничего такого, что могло бы навести вас на какие-то догадки? Или, возможно, вам известно что-то в этом смысле примечательное?

Линда довольно долго молчала, по-видимому, что-то обдумывая.

— Нет, — сказала она наконец. — Я понятия не имею, кто мог желать смерти Арлены. — И, помешкав, добавила: — Если не считать, конечно, миссис Редферн.

— Вы полагаете, мисс, что миссис Редферн могла бы ее убить? Почему?

— Потому что ее муж влюбился в Арлену. Но я не думаю, что миссис Редферн действительно хотела убить Арлену. Скорее, могла просто желать ее смерти. А это ведь не одно и то же.

— Да, это не одно и то же, — тихо вставил Пуаро.

Линда кивнула. Странная судорога внезапно исказила ее лицо.

— Миссис Редферн ни в коем случае не могла… не могла бы убить человека. Она не… Как бы это объяснить?.. В ней нет… ну, что ли, ярости.

Вестон и Пуаро одновременно кивнули.

— Хорошо понимаю, дитя мое, что вы имеете в виду, и вы совершенно правы, — сказал Эркюль Пуаро. — Миссис Редферн не относится к страстным натурам. — Он подался вперед и, прищурившись, добавил, старательно подбирая слова: — Она не могла бы поддаться… буре чувств… Восприятие мира для нее не могло бы свестись к ненависти к чьему-то лицу, чьей-то белой шее… Она вряд ли стала бы вынашивать мечту о том, чтобы протянуть к этой шее руки и почувствовать, как пальцы впиваются в мягкую живую плоть…

Он замолчал. Линда внезапно резко убрала ладони со стола.

— Мне можно идти? — спросила она дрожащим голосом. — Это все?

— Да-да… Это все, — ответил Вестон. — Благодарю вас, мисс Линда.

Он встал, чтобы проводить девушку и прикрыть за нею дверь, а вернувшись, спешно закурил сигарету.

— Фу… Ну и работенка у нас, а? — сказал он. — Признаться, я чувствовал себя как последний негодяй, когда выпытывал у малышки про отношения между ее отцом и мачехой. Вроде как затягиваешь петлю на шее отца и просишь дочь тебе помочь. И все же это надо было сделать. Убийство есть убийство. А эта девочка знает куда больше всех остальных. И в общем, я доволен, хотя, по сути дела, она нам ничего не сообщила.