Агата Кристи - Раз, два, пряжка держится едва… Печальный кипарис. Зло под солнцем. Икс или игрек?

— Вы написали его в тот день, когда с вами об этом говорил доктор Лорд?

— Да.

И вновь лицо ее порозовело.

— Кому вы завещали свое состояние, мисс Карлайл?

Элинор тихо проговорила:

— Я завещала все Родди… Родерику Уэлману.

— Он знает об этом? — спросил Пуаро.

— Конечно нет, — быстро ответила она.

— Вы не обсуждали с ним этот вопрос?

— Разумеется нет. Он ужасно бы расстроился — ему бы очень не понравилось то, что я сделала.

— Кому еще известно о содержании вашего завещания?

— Только мистеру Седцону и, возможно, его служащим.

— Завещание составлял для вас мистер Седцон?

— Да. Я написала ему в тот самый вечер, я имею в виду вечер того дня, когда со мной об этом говорил доктор Лорд.

— Вы сами отнесли это письмо на почту?

— Нет, опустила его в почтовый ящик вместе с другими письмами.

— Вы его написали, вложили в конверт, запечатали, приклеили марку и опустили в почтовый ящик — соmme çа?[126] Вы не раздумывали над письмом, не перечитывали его еще раз?

Элинор пристально посмотрела на него и сказала:

— Да, я перечитала его. Я вышла, чтобы поискать марки. А когда вернулась, то пробежала его еще раз по диагонали, чтобы быть уверенной, что в нем все ясно изложено.

— Кто-нибудь находился в это время в комнате?

— Только Родди.

— Он знал, чем вы заняты?

— Я же сказала вам — нет.

— Мог ли кто-нибудь еще прочитать ваше письмо, когда вы выходили из комнаты?

— Я не знаю… Кто-нибудь из слуг, вы имеете в виду? Полагаю, кто-нибудь мог бы и войти, пока я отсутствовала.

— И до того, как туда вошел мистер Уэлман?

— Да.

— И он тоже мог бы его прочесть? — поинтересовался Пуаро.

Когда Элинор заговорила, в голосе ее звучала явная насмешка:

— Смею вас заверить, мосье Пуаро, что мой «кузен», как вы его назвали, не читает чужих писем.

— Таково ваше мнение о нем. Понимаю. Но вы были бы поражены, если бы узнали, как много людей делают то, что делать «не принято».

Элинор пожала плечами.

— Это было в тот день, когда вам пришла в голову мысль убить Мэри Джерард? — как бы невзначай спросил Эркюль Пуаро.

И в третий раз лицо Элинор Карлайл покраснело. Теперь оно просто пылало.

— Это вам сказал доктор Лорд?

— Это было тогда, не так ли? — мягко спросил Пуаро. — Когда вы заглянули в окно и узнали, что она пишет завещание. Это показалось вам забавным. Но ведь именно тогда вам пришло в голову, как было бы удобно… если бы Мэри Джерард умерла…

— Он понял… он взглянул на меня и понял… — проговорила Элинор тихим сдавленным голосом.

— Доктор Лорд многое понимает… — заметил Пуаро. — Он далеко не глуп, этот веснушчатый рыжеволосый молодой человек…

— Это правда, что он пригласил вас… помочь мне? — тихо спросила она.

— Правда, мадемуазель.

— Не понимаю, — вздохнув, сказала она. — Нет, не понимаю.

— Послушайте, мисс Карлайл, мне необходимо, чтобы вы подробно рассказали мне о том, что произошло в тот день, когда умерла Мэри Джерард: куда вы ходили, что делали. Более того: я даже хочу знать, что вы думали.

Она пристально на него посмотрела, и странная усмешка появилась на ее губах.

— Вы, вероятно, очень доверчивый человек. Неужели вы не понимаете, что мне ничего не стоит вас обмануть?

— Это не имеет значения, — спокойно сказал Пуаро.

Она была озадачена.

— Не имеет значения?

— Нет. Ибо ложь, мадемуазель, тому, кто умеет слушать, говорит не меньше, чем правда. А иногда даже больше! Итак, начнем. Вы встретили вашу экономку, милейшую миссис Бишоп. Она хотела пойти с вами и помочь. Вы ей не позволили. Почему?

— Мне хотелось побыть одной.

— Почему?

— Почему? Да просто потому, что я хотела… подумать.

— Вы хотели дать волю мечтам… ладно. Ну а потом что вы делали?

Элинор с вызовом вскинула голову.

— Я купила паштет для сандвичей.

— Две баночки?

— Две.

— Затем вы отправились в Хантербери. Что вы делали там?

— Я поднялась в комнату тети и начала разбирать ее вещи.

— Что вы нашли?

— Что нашла? — Она сосредоточенно нахмурилась. — Одежду… старые письма… фотографии… ювелирные изделия.

— А не обнаружили никаких… сюрпризов? — спросил Пуаро.

— Сюрпризов? Не понимаю, о чем вы.

— Тогда продолжим. Что было дальше?

— Я спустилась в буфетную и приготовила сандвичи…

— Ну и о чем вы думали при этом? — мягко спросил Пуаро.

Ее синие глаза вдруг вспыхнули.

— Я думала о своей тезке, Элеоноре Аквитанской…[127]

— Прекрасно вас понимаю, — сказал Пуаро.

— Понимаете?

— Да, вполне. Я ведь знаю эту историю. Она предложила Прекрасной Розамунде выбор — кинжал или чаша с ядом. Розамунда выбрала ад…

Элинор ничего не сказала, но побледнела как полотно.

— Но, быть может, на этот раз у жертвы выбора не было… Продолжайте, мадемуазель, что дальше?

— Я положила приготовленные сандвичи на блюдо и пошла к сторожке. Сестра Хопкинс и Мэри Джерард были там. Я пригласила их составить мне компанию за ленчем.

Пуаро внимательно за ней наблюдал.

— Ясно, и вы все вместе отправились в дом, не так ли? — тихо сказал Пуаро.

— Да. Мы… ели сандвичи в маленькой гостиной.

Тем же тихим, мягким голосом Пуаро спросил:

— Да-да… и вы были все еще во власти своих грез… И потом…

— Потом? — Она пристально посмотрела на него. — Я оставила ее… она стояла у окна. Я пошла в буфетную. Я все еще находилась, по вашему выражению, во власти грез… Медсестра мыла там посуду… Я дала ей баночку из-под паштета.

— Да-да. А что было дальше? О чем вы потом подумали?

Элинор начала говорить словно в забытье:

— На запястье у сестры Хопкинс была какая-то отметинка. Я спросила ее, откуда у нее это, и она сказала, что укололась о розу возле сторожки. Розы возле сторожки… Мы с Родди однажды поссорились — давным-давно — из-за войны Алой и Белой розы. Я была Ланкастером, а он Йорком. Ему нравились белые розы. Я сказала, что они ненастоящие — ведь они даже не пахнут! Я любила красные розы, большие и темные, у них такие бархатистые лепестки, и они пахнут летом… Самым дурацким образом мы поссорились из-за цвета роз. Ну и, понимаете, все это нахлынуло на меня… там, в буфетной… и что-то… что-то сломалось… Черная ненависть в моем сердце… она ушла… Стоило вспомнить, как мы в детстве играли все вместе — и ненависть к Мэри испарилась. Я не хотела ее смерти…

Она замолчала.

— Но, когда мы спустя какое-то время вернулись в маленькую гостиную, она умирала…

И она снова замолчала, а Пуаро очень внимательно смотрел на нее. Она вспыхнула под его взглядом.

— Вы будете снова меня спрашивать… убила ли я Мэри Джерард?

Пуаро встал и коротко сказал:

— Больше не буду вас ни о чем спрашивать. Существуют вещи, о которых я не хочу знать…

Согласно договоренности доктор Лорд встречал поезд на станции.

Эркюль Пуаро вышел из вагона. Он выглядел как настоящий лондонец, а на ногах его ослепительно сверкали лаковые остроносые туфли.

Питер Лорд напряженно всматривался в его лицо, однако прочесть что-нибудь на лице Эркюля Пуаро было практически невозможно.

— Теперь я готов ответить на все ваши вопросы, — начал Питер Лорд. — Первое: Мэри Джерард уехала отсюда в Лондон десятого июля. Второе: у меня вообще нет экономки, хозяйством занимаются две смешливые девчонки. Очевидно, вы имели в виду миссис Слэттери, которая была экономкой у доктора Рэнсома (моего предшественника). Если хотите, я могу вас проводить к ней сегодня утром. Я попросил ее быть дома.

— Да, думаю, для начала неплохо повидаться именно с ней, — сказал Пуаро.

— Затем вы собирались побывать в Хантербери. Я мог бы пойти туда вместе с вами. Странно, почему вы не пошли туда в прошлый раз. Я полагал, что в таких случаях прежде всего следует посетить место преступления.

— Почему? — чуть склонив голову набок, поинтересовался Эркюль Пуаро.

— Почему? — Питера Лорда этот вопрос, по-видимому, поставил в тупик. — Разве обычно действуют не так?

— Нельзя вести расследование по учебнику! Надо пользоваться данным тебе от природы умом, — возразил Пуаро.

— Там можно обнаружить какой-нибудь ключ к преступлению, — настаивал Питер Лорд.

— Вы начитались детективных романов. Полиция в вашей стране достойна восхищения. Не сомневаюсь, что полицейские тщательнейшим образом обыскали дом и прилегающую территорию.

— Ради доказательств против Элинор Карлайл, но не ради свидетельств в ее пользу.

— Mon cher, — вздохнул Пуаро, — полиция отнюдь не какое-то чудовище! Элинор Карлайл была арестована потому, что обнаруженные улики позволили возбудить против нее уголовное дело — и довольно аргументированное. И было совершенно бесполезно искать что-либо там, где полицейские перевернули все вверх дном.

— И тем не менее, вы хотите туда наведаться?

Эркюль Пуаро кивнул.

— Да, теперь это необходимо. Потому что теперь я точно знаю, что буду искать. Прежде надо хорошенько поработать серыми клеточками, а уж потом воспользоваться глазами.

— Значит, вы думаете, что там можно что-то еще обнаружить?

— У меня есть смутное предчувствие, что мы кое-что найдем.