— Ваши доводы вполне резонны, — согласился Родди.

— Ну а теперь поговорим о вас, — заявил Пуаро.

— Обо мне? — Родди вздрогнул, как пришпоренный конь.

— А почему нет? Вы ведь тоже могли похитить морфин и дать его миссис Уэлман! Вы же оставались с ней наедине в ту ночь, пусть совсем ненадолго. Однако опять возникает вопрос: зачем вам это было нужно? Ведь если бы она осталась жива и написала завещание, возможно, что и вы были бы в нем упомянуты. Стало быть, и у вас не было мотива. Он был только у двоих.

Глаза Родди заблестели.

— У двоих?

— Да. Во-первых — у Элинор Карлайл.

— А во-вторых?

— А во-вторых, у автора анонимного письма.

На лице Родди отразилось недоверие.

— Тот, кто написал это письмо, ненавидел Мэри Джерард или, по крайней мере, не любил ее, и он был, так сказать, на вашей с мисс Карлайл стороне. То есть этот благожелатель определенно не хотел, чтобы Мэри Джерард получила что-нибудь от вашей тетушки. Ну а теперь скажите мне, мистер Уэлман, кто, по-вашему, мог бы написать это письмо?

— Не представляю. Письмо было совершенно безграмотное, с массой ошибок, на дешевой бумаге.

— Это ничего не значит! — отмахнулся Пуаро. — Написать его мог и образованный человек, просто боялся, что вы догадаетесь, кто он. Потому мне и жаль, что письмо не сохранилось. Образованные люди, как бы они ни старались изобразить из себя безграмотных, обычно непременно хоть чем-то себя выдадут.

— Мы с Элинор подумали, что это, вероятно, кто-то из прислуги, — не очень уверенно сказал Родди.

— Ну а конкретно вы кого-нибудь подозревали?

— Нет, никого.

— А вы не думаете, что это могла написать миссис Бишоп, экономка?

Родди явно был ошеломлен подобным предположением.

— Что вы, конечно нет… Такая респектабельная дама, просто воплощение правил приличия. Она пишет красивым, хотя и несколько высокопарным слогом, употребляя сложные обороты. К тому же, я уверен, она бы никогда…

Стоило ему на миг замешкаться, как Пуаро тут же воспользовался паузой:

— Но она не любила Мэри Джерард!

— Скорее всего. Хотя лично я ничего такого не замечал.

— Но, быть может, мистер Уэлман, вы вообще не слишком наблюдательны?

— А вы не думаете, мосье Пуаро, что тетя могла принять морфин сама?

— Это, конечно, мысль, — согласился Пуаро.

— Вы ведь знаете, что тетю очень тяготила… ее беспомощность. Она частенько говаривала, что предпочла бы умереть.

— Но не могла же она встать с постели, спуститься по лестнице и достать из саквояжа трубочку с морфином!

— Она-то не могла, — задумчиво проговорил Родди. — Но это мог сделать для нее кто-нибудь другой.

— И кто же?

— Ну хотя бы одна из сестер.

— Нет, это исключено. Обе они слишком хорошо знают, какими это чревато последствиями! Только не они!

— Значит — кто-то еще…

Родди хотел что-то добавить, но передумал.

— Вы, кажется, что-то вспомнили? — тихо спросил Пуаро.

— Да… но… — нерешительно забормотал Родди.

— Вы сомневаетесь, стоит ли говорить об этом мне?

— В общем, да…

— Ну и когда мисс Карлайл высказала вам свою точку зрения? — спросил Пуаро, и странная улыбка тронула уголки его рта.

— Ей-богу, вы колдун! Когда высказала? В поезде, когда мы ехали к тете. Как вы знаете, мы получили телеграмму с сообщением о том, что у тети Лоры случился второй удар. Элинор сказала тогда, что ей ужасно жаль тетю: ведь она, бедная, и так слишком страдала из-за своей болезни, а теперь, когда она станет еще более беспомощной, жизнь ее превратится в настоящий ад. «Людей следует избавлять от страданий, если они сами того хотят», — вот ее слова.

— И что вы ей ответили?

— Я согласился с ней.

— Только что, — начал Пуаро, и тон его был очень строгим, — вы отвергли с возмущением мое предположение о том, что мисс Карлайл убила вашу тетю из-за денег. Ну а вероятность того, что она могла убить миссис Уэлман из чувства сострадания, вы также отвергаете?

— Я… я… я не могу… — бормотал Родди.

Пуаро наклонил голову.

— Да, я думал… я был уверен, что вы ответите именно так.

Глава 7

В конторе «Седцон, Блэтеруик и Седдон» Эркюля Пуаро приняли с величайшей настороженностью, чтобы не сказать — с недоверием.

Мистер Седцон, поглаживая указательным пальцем свой тщательно выбритый подбородок, изучал детектива, не сводя с него пытливых серых глаз.

— Ваше имя, мосье Пуаро, конечно, мне знакомо. Но я никак не пойму, кому потребовалось ваше участие в этом деле.

— Я действую, мосье, в интересах вашей клиентки, — пояснил Пуаро.

— Вот оно что! И кто же именно… э… пригласил вас выступить в этом качестве?

— Я здесь по просьбе доктора Лорда.

Брови мистера Седцона взлетели вверх.

— Ах, так! Но это, насколько я понимаю, совершенно не соответствует принятым правилам. Ведь доктор Лорд, по моим сведениям, вызывается в суд в качестве свидетеля обвинения.

— Разве это так важно? — пожал плечами Эркюль Пуаро.

— Проведение защиты мисс Карлайл — обязанность нашей фирмы. И я, по правде говоря, не вижу необходимости приглашать помощника со стороны.

— Видимо, потому, что доказать невиновность вашей клиентки очень легко? — поинтересовался Пуаро.

Мистер Седцон вздрогнул, и на его вежливо-равнодушном лице отразился гнев.

— Это совершенно неуместный вопрос, совершенно неуместный.

— Против вашей клиентки выдвинуты очень серьезные обвинения… — заметил Пуаро.

— Просто не представляю, мосье Пуаро, откуда вам это известно?

— Хотя я пришел сюда по просьбе доктора Лорда, однако у меня есть записка и от-мистера Уэлмана. — Пуаро с легким поклоном протянул записку.

Мистер Седцон, быстро пробежав ее глазами, неохотно признал:

— Это, разумеется, в корне все меняет. Итак, мистер Уэлман берет на себя ответственность за защиту мисс Карлайл. Мы действуем по его просьбе. — С нескрываемой брезгливостью он добавил: — Наша фирма очень редко берется за… э… уголовные дела, но я счел своим долгом перед моей… э… покойной клиенткой… обеспечить защиту ее племянницы. Должен сообщить, что мы уже поручили защиту сэру Эдвину Балмеру, королевскому адвокату.

Пуаро вдруг иронично усмехнулся:

— И вы не постоите за расходами. Что и говорить, защитник — лучше не придумаешь.

Взглянув на него поверх очков, мистер Седдон пробормотал:

— Но помилуйте, мосье Пуаро…

Пуаро перебил его:

— Да поймите же вы! Никакое красноречие, никакие призывы к милосердию не спасут вашу клиентку. Этого мало.

— Что же вы посоветуете? — сухо осведомился мистер Седдон.

— То же, что и всегда: искать истину.

— Я не против.

— Но поможет ли нам истина в этом деле?

— Еще одно неуместное замечание, — резко отозвался мистер Седдон.

— У меня есть несколько конкретных вопросов, на которые мне хотелось бы получить ответы, — сказал Пуаро.

— Разумеется, я не могу обещать ответить на все ваши вопросы без согласия моей клиентки, — предупредил мистер Седдон.

— Я понимаю. — Пуаро, помедлив, спросил: — Были ли враги у Элинор Карлайл?

Легкое удивление промелькнуло на лице мистера Седдона:

— Насколько я знаю, — нет.

— Составляла ли когда-нибудь покойная миссис Уэлман завещание?

— Никогда. Постоянно откладывала это на потом.

— А Элинор Карлайл — она сделала завещание?

— Да.

— Недавно? После смерти тети?

— Да.

— Кому она завещала свое состояние?

— Это вопрос конфиденциальный, мосье Пуаро. Я не могу ответить на него без разрешения своей клиентки.

— Тогда мне придется поговорить с вашей клиенткой.

Мистер Седцон холодно улыбнулся.

— Боюсь, это будет нелегко.

Пуаро встал и взмахнул рукой.

— Для Эркюля Пуаро трудностей не существует.

Глава 8

Главный инспектор Марсден встретил его приветливо.

— Ну, мосье Пуаро, пришли, чтобы наставить меня на путь истинный в отношении одного из моих дел?

— Нет-нет, что вы, — протестующе пробормотал Пуаро. — Меня привело к вам исключительно любопытство.

— Буду только рад удовлетворить его. Так какое именно дело вас интересует?

— Элинор Карлайл..

— Понятно. Девушка, которая отравила Мэри Джерард. Суд состоится через две недели. История действительно прелюбопытная. Кстати, она и старушку отправила на тот свет. Окончательного решения еще нет, но, по-моему, сомневаться здесь не приходится. Отравила морфином. Хладнокровная особа. И глазом не моргнула ни во время ареста, ни после. Ни в чем не признается. Но у нас вполне хватает улик. Ей не выкрутиться.

— Вы полагаете, это сделала она?

Марсден, добродушный, умудренный опытом человек, уверенно кивнул.

— Ни тени сомнения. Положила морфин в верхний сандвич. И надо же было все так точно рассчитать! Очень ловкая девица!

— И у вас нет сомнений? Совсем нет сомнений?

— Абсолютно никаких! Виновна — даю стопроцентную гарантию. Приятно чувствовать полную уверенность. Мы тоже ошибаться не любим, как все нормальные люди. Некоторые думают, что нам главное — засудить обвиняемого. Напрасно, совершенно напрасно. В любом случае на сей раз моя совесть чиста.

— Понятно, — задумчиво проговорил Пуаро.