— Я хочу, чтобы вы отыскали любые факты, которые помогли бы ее спасти.

Эркюль Пуаро ловко зажег тоненькую сигарету.

— Но не аморально ли то, что вы предлагаете? — спросил он. — Отыскать истину — да, это всегда важно. Но истина — обоюдоострое оружие. А вдруг я открою факты, свидетельствующие против этой леди? Вы требуете, чтобы я их утаил?

Питер Лорд поднялся со стула, побледнев как полотно.

— Это невозможно! — воскликнул он. — Ничто из того, что вы найдете, не может в большей степени свидетельствовать против нее, чем те факты, которые уже есть! Они ее обличают окончательно и бесповоротно! В газетах чего только уже не понаписали! Нет, что бы вы ни нашли, ухудшить ее нынешнее положение просто невозможно! Я прошу вас мобилизовать всю вашу изобретательность — Стиллингфлит говорил, что вы чертовски изобретательны, — и найти какую-нибудь лазейку.

— Но ведь ее поверенные наверняка это сделают? — предположил Пуаро.

— Сделают? — Молодой человек презрительно расхохотался. — Да они сдались прежде, чем ввязались в бой! Они поручили защиту королевскому адвокату Балмеру, специалисту по безнадежным делам, — что само по себе говорит о том, как они оценивают имеющиеся перспективы! Этот мастак-оратор с надрывом в голосе будет ссылаться на молодость заключенной и прочие смягчающие обстоятельства… Но судья даст ему от ворот поворот. Абсолютно точно!

— Но предположим, что она действительно виновна… вы и тогда хотели бы, чтобы ее оправдали?

— Да, — тихо произнес Питер Лорд.

Эркюль Пуаро пошевелился в кресле.

— Вы заинтересовали меня… — проговорил он и после паузы добавил: — Но, думаю, вам следует по возможности предельно точно сообщить все известные вам факты.

— Разве вы ничего не читали об этом в газетах?

Эркюль Пуаро махнул рукой.

— Так, кое-что. Но газетчики так умеют все переврать, что я никогда на них не полагаюсь.

— Все очень просто, — сказал Питер Лорд, — ужасно просто. Эта девушка, Элинор Карлайл, после кончины своей тетки получила в наследство поместье Хантербери-холл, расположенное неподалеку отсюда, а также крупную сумму денег. Завещания миссис Уэлман не оставила, поэтому мисс Карлайл, будучи ближайшей кровной родственницей, стала единственной ее наследницей. У миссис Уэлман есть еще племянник по мужу — некий Родерик Уэлман. Он был помолвлен с Элинор Карлайл — они знали друг друга еще с детства. Теперь самое главное. В Хантербери жила девушка, Мэри Джерард, дочь привратника. Старая миссис Уэлман всячески с ней носилась, отдала ее в лучшую школу, наняла учителя музыки и так далее. В результате девушка стала походить на настоящую леди. Родерик Уэлман, очевидно, увлекся ею. И по этой причине его помолвка с Элинор Карлайл была расторгнута.

Подходим к дальнейшим событиям. Элинор Карлайл объявляет о продаже поместья, и некий майор по имени Сомервел покупает его. Элинор приезжает туда, чтобы разобраться в личных вещах тетки, ну и вообще, отдать нужные распоряжения. Мэри Джерард, чей отец только что умер, тоже приехала туда из Лондона, чтобы освободить сторожку от их с отцом вещей. Итак, мы подошли к утру двадцать седьмого июля.

Элинор Карлайл остановилась в местной гостинице. На улице она встретила бывшую экономку своей тетушки миссис Бишоп. Та вызвалась пойти вместе с ней в поместье, чтобы помочь ей разобрать вещи. Элинор отказалась, причем в довольно резкой форме. Потом она зашла в бакалейную лавку, купила рыбный паштет, при этом спросила, свежий ли он, и сказала, что рыбными консервами часто травятся. Улавливаете? Совершенно невинное замечание, но потом оно конечно же истолковывается против нее! Она находилась в доме, а где-то около часа дня заглянула в сторожку, где Мэри Джерард вместе с районной медсестрой Хопкинс, с этой любительницей совать нос в чужие дела, тоже разбирали вещи. Элинор сказала, что приготовила сандвичи, и пригласила их в дом. Они пошли вместе с ней, отведали сандвичей, а примерно через час меня вызвали туда, к Мэри — она была без сознания. Я сделал все возможное, но безрезультатно. Вскрытие показало, что незадолго до смерти в ее организм ввели большую дозу морфина, а полиция нашла клочок этикетки со словами «гидрохлорид морфи…» как раз в том месте, где Элинор готовила сандвичи.

— Что еще Мэри Джерард ела или пила?

— Они вместе с районной сестрой пили чай с сандвичами. Сестра его заваривала, а Мэри разливала в чашки. Тут едва ли что могло случиться. Конечно, я понимаю, адвокат устроит свистопляску вокруг этих сандвичей, заявит: мол, ели сандвичи все трое, и просто невозможно, чтобы отравился только кто-то один. Говорят, такое уже было в деле Хирна, вы, разумеется, помните.

Пуаро кивнул:

— Но на самом деле все очень просто. Вы готовите несколько сандвичей. В одном из них яд. Вы протягиваете блюдо. В нашем цивилизованном обществе заранее известно, что человек, которому предложат блюдо с сандвичами, возьмет тот сандвич, который ближе к нему. Предполагаю, что Элинор Карлайл сначала протянула блюдо Мэри Джерард?

— Совершенно точно.

— Хотя в комнате находилась и сестра Хапкинс, женщина более старшая по возрасту?

— Да.

— Неприятная деталь.

— Но в действительности это не имеет значения. Не станете же вы соблюдать церемонии на пикнике.

— А кто готовил сандвичи?

— Элинор Карлайл.

— Был ли кто-нибудь еще в доме?

— Никого.

Пуаро покачал головой.

— Очень плохо. И девушка ничего не ела и не пила, кроме сандвичей и чая?

— Ничего. Содержимое желудка при вскрытии ясно это показало.

— Итак, предполагается, что Элинор Карлайл надеялась, что смерть девушки припишут пищевому отравлению? — продолжал рассуждать Пуаро, — Но как она собиралась объяснить тот факт, что из их компании отравился только один человек?

— Иногда такое случается, — заметил Питер Лорд. — К тому же там были две баночки с паштетом, которые внешне почти не отличались друг от друга. Можно было бы предположить, что в одной баночке был доброкачественный паштет, а весь испорченный, по случайности, достался только Мэри.

— Согласно теории вероятности, — сказал Пуаро, — чисто математически шансы у такого рода случайностей весьма невелики. Но тут возникает другой вопрос: если мисс Карлайл хотела все представить как пищевое отравление, тогда почему она не воспользовалась другим ядом? Ведь симптомы отравления морфином ни в коей мере не напоминают симптомы пищевого отравления. Тогда уж следовало воспользоваться атропином[113].

Питер Лорд медленно проговорил:

— Да, совершенно верно. Но есть и еще кое-что. Эта проклятая Хопкинс клянется, что потеряла трубочку с морфином!

— Когда?

— Несколько недель назад, в ночь, когда умерла старая миссис Уэлман. Она уверяет, что оставила свой чемоданчик в холле в ее доме и обнаружила пропажу трубочки на следующее утро. По-моему, чушь. Скорее всего разбила эту трубочку у себя дома, а потом забыла об этом.

— И вспомнила только после смерти Мэри Джерард?

— По правде говоря, она упомянула об этой пропаже сразу же — в разговоре с другой сестрой, дежурившей у постели больной, — с явной неохотой ответил Питер Лорд.

Эркюль Пуаро пытливо посмотрел на Питера Лорда.

— Мне кажется, mon cher[114],— мягко сказал он, — есть кое-что еще… то, о чем вы пока умолчали.

— Ну ладно, — согласился Питер Лорд, — лучше вам знать все. Испрошено разрешение на эксгумацию[115]. Старую миссис Уэлман собираются откапывать.

— Ну и что?

— Вероятно, обнаружат то, что хотят найти, — морфин.

— Вы об этом знали?

Лицо Питера Лорда побелело под веснушками.

— Я это подозревал, — пробормотал он.

Эркюль Пуаро хлопнул ладонью по подлокотнику кресла.

— Mon Dieu![116] — воскликнул он. — Я не понимаю вас. Так вы знали, что она убита?

— Всемогущий Господь! — крикнул Питер Лорд. — Да нет же! Мне и в голову не приходило такое. Я думал, что она приняла его сама.

Пуаро откинулся на спинку кресла.

— Ага! Значит, вы подозревали, что…

— Разумеется! Она заговаривала со мной об этом. Не раз просила меня «прикончить» ее. Ей было невыносимо чувствовать себя беспомощной. Еще бы! Эта унизительная зависимость… когда она прикована к постели и за ней ухаживают, как за младенцем. К тому же она была очень решительная женщина.

Меня удивила ее смерть, — помолчав, продолжал он. — Я думал, она еще поживет. Я удалил сестру из спальни и провел самое тщательное обследование. Конечно, без вскрытия невозможно говорить о чем-либо с уверенностью. Да и вообще, какой в этом был смысл? Если она решила свести счеты с жизнью, то стоило ли поднимать вокруг этого шумиху. Лучше подписать свидетельство о смерти, чтобы человек мог покоиться с миром в своей могиле. К тому же я мог и ошибиться. Возможно, я напрасно умолчал о своих подозрениях. Но мне в тот момент и в голову не приходило, что старую леди могли убить. Я думал, что она сама приняла такое решение.

— Как, по-вашему, она раздобыла морфин? — спросил Пуаро.

— Не имею никакого представления. Но я же говорю: она была женщиной умной и мужественной. Ей было не занимать изобретательности.

— Не могла ли она получить морфин от сестры?

— Ни в коем случае! Вы не знаете медсестер!

— А от кого-нибудь из родных?

— Не исключено. Она могла сыграть на их чувствах.

— Вы сказали, что миссис Уэлман умерла, не оставив завещания. А если бы она прожила дольше, она бы его написала?

Питер Лорд вдруг усмехнулся.

— Вы с дьявольской точностью нащупываете самую суть! Да, она собиралась сделать завещание, и очень волновалась по этому поводу. Она не могла разборчиво говорить, но сумела ясно выразить свое желание. Элинор Карлайл должна была в то утро первым делом позвонить по телефону поверенному своей тети.