— А! Значит, вы наконец согласились со мной?

— Я человек неупрямый. Во всяком случае, не настолько, чтобы игнорировать очевидные факты. Жаль, что сразу не нашлось никаких улик.

— А теперь они имеются?

— Да. И я пришел, чтобы принести вам свои извинения и поделиться интересной новостью.

— Мой дорогой Джепп, я весь внимание.

— Ну так слушайте! Пистолет, из которого в субботу Фрэнк Картер пытался убить Бланта, — абсолютный двойник того, из которого убили Морлея!

Глаза у Пуаро округлились:

— Невероятно!

— Теперь этому юнцу Фрэнку Картеру не выпутаться.

— Не уверен.

— Но, во всяком случае, у нас есть достаточные основания, чтобы пересмотреть вердикт о самоубийстве. Оба пистолета иностранного производства и к тому же редко встречающегося образца.

Эркюль Пуаро уставился в пространство невидящим взглядом, изумленно вскинув брови.

— Фрэнк Картер? Нет… исключено! — сказал он наконец.

Джепп сердито засопел.

— Да что с вами, Пуаро? То вы твердите, что Морлея застрелили, что никакое это не самоубийство. А теперь, когда мы готовы разделить вашу точку зрения, вы мнетесь, будто чем-то недовольны.

— А сами вы верите, что Морлея застрелил Фрэнк Картер?

— А что? Все сходится. Картер имел зуб против Морлея, мы все время это знали. Именно в то утро он зачем-то пришел на Квин-Шарлотт-стрит. Правда, потом он говорил, что хотел рассказать мисс Невилл о том, что устроился на работу. Но мы выяснили, что никакой новой работы у него тогда не было. Он ее получил немного позже. Он сам в этом признался. Вот вам первая ложь. Затем, он не может убедительно объяснить, где находился в тот день с двенадцати двадцати пяти. Говорит, гулял по Марилебон-роуд. Подтверждает тем, что в пять минут второго заходил в пивную. Так вот, по словам бармена, парень был явно не в себе — руки дрожали, лицо белое как полотно.

Эркюль Пуаро, вздохнув, покачал головой.

— Это не вписывается в мою версию.

— В какую версию?

— То, что вы рассказали, меня озадачило. Сильно озадачило. Видите ли, если вы правы…

Дверь тихо отворилась.

— Простите, сэр… — почтительно проговорил Джордж.

Не успел он закончить фразу, как мисс Невилл, оттеснив его в сторону, вихрем влетела в гостиную, заливаясь слезами.

— О-о, мосье Пуаро…

— Пожалуй, я пойду, — поспешно сказал Джепп и ринулся вон.

Глэдис Невилл бросила ему вслед ненавидящий взгляд.

— Этот ужасный тип… этот инспектор из Скотленд-Ярда… он состряпал дело против несчастного Фрэнка.

— Ну-ну, успокойтесь, мадемуазель.

— Все он… он. Сначала Фрэнка обвиняли в покушении на мистера Бланта. Но им этого мало! Теперь сваливают на него убийство мистера Морлея.

Эркюль Пуаро кашлянул.

— Я сам был в Эксшеме, когда стреляли в мистера Бланта.

Глэдис Невилл сбивчиво продолжила:

— Но даже если Фрэнк сделал… сделал глупость… если он один из этих националистов, ну, вы понимаете… из тех, что маршируют со знаменами и по-дурацки вскидывают руку… Известно, что жена мистера Бланта была еврейка… И этих несчастных, совершенно безобидных юнцов, вроде Фрэнка, просто подстрекают… А они думают, что спасают отечество…

— Вы полагаете, что это достаточное оправдание?

— Ох, нет! Фрэнк клянется, что он не стрелял и этот пистолет видит впервые. Конечно, я не сама с ним говорила… Меня к нему не пустили. Мне сказал его адвокат. И еще Фрэнк говорит, что все это было подстроено.

— А адвокат не считает, что его подзащитному надо бы придумать более правдоподобную историю?

— С юристами так трудно говорить! Никогда ничего напрямик не скажут. Ах, мосье Пуаро, боюсь, его обвинят в убийстве! А я уверена, что он не убивал мистера Морлея. У него же нет никаких мотивов.

— Это правда, что в то утро, когда Фрэнк зашел к мистеру Морлею, у него еще не было никакой работы?

— Мосье Пуаро, разве это имеет значение! Утром ли он получил работу или после полудня, какая разница?

— Но он утверждает, будто пришел, чтобы сообщить вам, как ему повезло. В противном случае, зачем он приходил?

— Ах, мосье Пуаро, бедняжка был так расстроен и удручен… Сказать по правде, я думаю, он был не совсем трезв. Фрэнк так быстро пьянеет… Вот ему и захотелось… поскандалить. И само собой, он отправился к мистеру Морлею. Понимаете, Фрэнк ужасно впечатлительный, его задевало, что мистер Морлей не одобряет наших отношений и, мало того, все время капает мне на мозги, как он говорил.

— Стало быть, мистер Картер просто хотел поскандалить прямо на глазах у пациентов?

— Да… скорее всего. Конечно, очень глупая затея!

Пуаро пытливо посмотрел на сидящую перед ним заплаканную молодую женщину.

— Вы знали, что у Фрэнка Картера был пистолет… или несколько пистолетов?

— О нет, мосье Пуаро! Клянусь, нет! И вообще, не было у него никаких пистолетов.

Пуаро недоуменно развел руками.

— О, мосье Пуаро, помогите нам! Мне бы только знать, что вы на нашей стороне…

— Я не принимаю ничьей стороны, — решительно прервал ее Пуаро. — Потому что мне важна только правда.

5

Сопроводив посетительницу, Пуаро позвонил в Скотленд-Ярд. Джепп еще не вернулся, но снявший трубку сержант Беднес был хорошо осведомлен относительно имеющихся по делу Картера фактов.

Он сообщил, что свидетельских показаний, подтверждающих, что до момента покушения в Эксшеме у Фрэнка Картера уже был пистолет, у полиции пока нет.

Пуаро рассеянно повесил телефонную трубку. Отсутствие улик — это неплохо. И все же этого явно недостаточно.

От Беддеса Пуаро узнал и о том, что Картер упорно повторяет, что его наняла Секретная служба. Его якобы снабдили деньгами, рекомендательными письмами, подтверждающими его профессиональные качества, и велели обратиться к старшему садовнику, мистеру Макалистеру, — просить места.

Он был обязан слушать, о чем говорят другие садовники, и, прикинувшись немного «красным», выяснить их политические симпатии. Инструктировала его женщина. Она представилась агентом ку аш пятьдесят шесть и сказала, что ей его рекомендовали как убежденного антикоммуниста. Узнать эту женщину он вряд ли сможет, так как беседовали они в полутемной комнате. Помнит только, что она рыжеволосая, с сильно накрашенным лицом.

Пуаро тяжело вздохнул. Опять что-то в духе Филлипса Оппенгейма.

Однако мистер Барнс, которому Пуаро все это изложил, подтвердил, что такие вещи случались, и не раз.

С вечерней почтой принесли письмо, которое повергло знаменитого сыщика в еще большее волнение.

Дешевый конверт, адрес надписан неустоявшимся почерком, штамп почтового отделения в Хартфордшире[83], отметил про себя Пуаро, вскрывая письмо:

«Дорогой сэр,

надеюсь, вы меня извините, что я вас побеспокоила, но я очень тревожусь и не знаю, что делать. Я не хочу ни в коем случае иметь дело с полицией. Наверное, надо было бы раньше сообщить об этом. Но ведь сказали, будто хозяин сам покончил с собой, вот я и решила, что все уладилось. И мне очень не хотелось впутывать молодого человека мисс Невилл, потому что я и подумать не могла, что он убил мистера Морлея. И вдруг я узнаю, что его арестовали и что он стрелял в одного джентльмена. Может, у парня не все дома… Поэтому мне следует рассказать о том, что я видела. Думаю, дай напишу мистеру Пуаро, ведь он хорошо относится к хозяйке и он так терпеливо меня расспрашивал, надо было тогда же ему все и рассказать. Надеюсь, меня не вызовут в полицию, мне страсть как этого не хочется, да и матушке моей тоже. Она у меня такая щепетильная.

С уважением к вам Агнес Флетчер».

— Я давно чувствовал, что все упирается в некую личность. Но совсем не в ту, в какую я думал, — пробормотал Пуаро.

Глава 8

Пятнадцать, шестнадцать — сошлись пошептаться

1

Разговор с Агнес Флетчер состоялся в Хартфорде, в уединенном кафе, так как девушка ни за что не хотела встречаться с Пуаро под бдительным оком мисс Морлей.

Первые четверть часа ушли на описание редкостной щепетильности миссис Флетчер, и в чем именно она проявляется. Оказалось, что и мистер Флетчер, даром что владеет лавкой, где продают спиртное, тоже никогда не имел трений с полицией, а все потому что закрывает свою лавку точно в положенное время, ни минуткой позже. В Литтл-Дарлингхэме все поголовно почитают мистера и миссис Флетчер. И никто из четверых детей (двое у мамаши Флетчер умерли в раннем детстве) сроду не причинил родителям никаких хлопот. А если теперь Агнес вызовут в полицию, то мамочка и папочка просто с ума сойдут, потому что, повторила Агнес, они всегда ходили с высоко поднятой головой и не имели с полицией никаких дел.

После того, как все это было повторено da capo[84] с привлечением все новых риторических фигур[85], Агнес наконец чуть-чуть приблизилась к предмету разговора.

— Мне бы не хотелось ничего объяснять мисс Морлей, сэр, ведь она спросит, почему я не рассказала об этом раньше, а мы — я и кухарка, — мы подумали, что наше дело — сторона, в газете ведь черным по белому было написано, что, мол, хозяин ошибся с лекарством, поэтому и застрелился, и револьвер у него был в руке, и все было ясно, правда, сэр?

— И когда же вы поняли, что заблуждаетесь? — сказал Пуаро, надеясь этим косвенным вопросом подтолкнуть Агнес к обещанному признанию.

— А когда прочитала в газете про Фрэнка Картера, молодого человека мисс Невилл. Про то, как он стрелял в того джентльмена, у которого работал в садовниках, тут-то меня как обухом по голове шарахнуло! Думаю, а не свихнулся ли он часом, потому что есть ведь такие психи, которым мерещится, что их преследуют или что они окружены врагами… Их опасно держать на свободе, их надо отправлять в сумасшедший дом. Вот я и думаю, может, Фрэнк Картер тоже из таких, я же помню, как он, бывало, заходил к нам и все твердил, что, мол, мистер Морлей против него и хочет разлучить их с мисс Невилл. Да разве мисс Невилл стала бы кого слушать! И правильно! Мы — Эмма и я — считали, что она права, ведь мистер Картер такой хорошенький и настоящий джентльмен. Да разве мы могли подумать, что он может какое зло учинить над мистером Морлеем. Просто нам все это показалось немного странным…