Агата Кристи - Раз, два, пряжка держится едва… Печальный кипарис. Зло под солнцем. Икс или игрек?

«Неужели я старею?»— с удивлением и грустью подумал Пуаро.

Великий сыщик провел тревожную ночь и ни свет ни заря был уже на ногах. Утро выдалось восхитительное, и Пуаро решил пройтись вчерашним маршрутом.

Великолепные цветы радовали глаз, и хотя Пуаро предпочел бы более строгие линии — ах, какие аккуратные клумбочки алых гераней были в Остенде![71] — тем не менее он прекрасно понимал, что видит перед собой совершенный образец истинно английского паркового искусства.

Он миновал розарий, безукоризненная планировка которого привела его в восторг, затем прошел извилистой тропинкой вдоль альпийской горки[72] и достиг наконец обнесенного изгородью огорода.

Там он застал такую сцену: коренастая чернобровая женщина, с коротко остриженными темными волосами, одетая в твидовый[73] пиджак и юбку, что-то втолковывала садовнику. Говорила она медленно, с явно выраженным шотландским акцентом. Как показалось Пуаро, ее собеседнику этот разговор отнюдь не доставлял удовольствия. Отпустив напоследок какую-то колкость, Элен Монтрессор удалилась, а садовник, который до этого бездействовал, опершись на лопату, вдруг принялся усердно копать. Такое внезапное рвение насторожило Пуаро. Он подошел поближе и принялся рассматривать парня, стоявшего к нему спиной.

— Доброе утро, — приветливо сказал сыщик.

— Доброе, сэр, — буркнул садовник, не поднимая головы.

Эта сдержанность немного удивила Пуаро, который по собственному опыту знал, что несмотря на естественное желание продемонстрировать при вашем приближении удвоенное усердие в работе, ни один садовник на свете не упустит возможности передохнуть, раз уж вы к нему обращаетесь, и постарается даже затянуть разговор.

«Странно, странно, — подумал Пуаро, наблюдая за усердным садовником. Между тем тот продолжал работать не разгибая спины. — Кого-то он мне напоминает… Особенно в развороте плеч… — размышлял Пуаро, — или у меня уже галлюцинации? То голоса знакомые чудятся, то плечи… Неужели старею?» — снова, как и вчера вечером, мелькнула пугающая мысль.

Пуаро вышел за ограду и остановился, задумчиво обозревая уходящий вверх поросший кустарником склон.

Вскоре над огородной оградой, подобно диковинной сказочной луне, бесшумно возник некий овальный предмет. Это была яйцеобразная голова мосье Пуаро. Взгляд знаменитого сыщика был устремлен на молодого садовника, который, отбросив наконец свою лопату, утирал рукавом пот с лица.

— Весьма интересно и даже поразительно, — прошептал Эркюль Пуаро, вылезая из кустов и снимая с себя веточки и листья, которые прицепились к его безупречно аккуратному костюму.

Еще бы не поразительно! Фрэнк Картер, вроде бы работающий секретарем в каком-то загородном офисе, на самом деле копает грядки у Алистера Бланта.

Услышав слабый звук гонга, Пуаро направился к дому, размышлял о своем открытии.

По пути он наткнулся на Алистера Бланта, беседующего с мисс Монтрессор, которая незадолго до этого вышла из дальней калитки.

Она говорила громко и отчетливо:

— Ты очень добр-р, Алистер, но я пр-редпочла бы не пр-ринимать никаких пр-риглашений на этой неделе, пока не уехали твои амер-риканские р-родственники.

— Джулия, конечно, довольно бестактна, но она не хотела… — пытался уговорить ее Блант, однако закончить фразу ему не позволили:

— На мой взгляд, она дер-ржится со мной кр-райне высокомер-рно. Я этого не потер-рплю. Ни от всяких амер-риканок, ни от кого др-ругого, — холодно возразила мисс Монтрессор и удалилась прочь.

Вид у Алистера Бланта был довольно несчастный, как у всякого мужчины, который регулярно подвергается террору со стороны живущих с ним под одной крышей родственниц.

— Ох уж эти женщины! Настоящие исчадия зла! — сокрушенно посетовал он. — Доброе утро, мосье Пуаро. Славный денек, верно?

Они направились к дому вместе.

— Как мне не хватает моей покойной жены! — со вздохом сказал Блант.

В столовой их встретила доблестная ревнительница этикета, Джулия.

— Э-э… боюсь, Джулия, вы задели чувства Элен, — попенял ей Блант.

— Эти шотландцы вечно на все обижаются, — невозмутимо отпарировала миссис Оливера.

Алистер Блант снова стоял с несчастным видом.

— У вас, как я заметил, молодой садовник? — поспешил ввернуть Пуаро. — Должно быть, служит совсем недавно?

— Кажется, да, — ответил Блант. — Бертон, наш третий садовник, ушел недели три назад, и вместо него наняли этого парня.

— Не помните, у кого он работал раньше?

— Нет. Его нанимал Макалистер. Помню, кто-то просил меня взять этого парня на испытательный срок. И очень его хвалил. Уж не знаю почему. Макалистер совсем им недоволен. Даже собирается уволить.

— Как его зовут?

— Даннинг… Санбери или что-то вроде этого.

— Простите меня за дерзость, но… сколько вы ему платите?

— Думаю, фунта два с половиной.

— Не больше?

— Нет-нет. Может быть, наоборот, немного меньше.

— Ну что же, весьма любопытно, — сказал Пуаро.

Алистер Блант удивленно на него посмотрел.

Но тут Джейн Оливера зашуршала газетой и разговор прервался.

— Дядя Алистер, оказывается, столько народа жаждет твоей крови!

— А, это ты о парламентских дебатах… Да нет, там только один Арчертон… вечно он донкихотствует. Предлагает совершенно немыслимые финансовые проекты. Дай ему волю, так он всю страну за неделю доведет до банкротства.

— Неужели тебе никогда не хочется испробовать что-нибудь новенькое?

— При условии если оно будет лучше старого, дорогая.

— Но ведь ты не веришь, что такое возможно. «Ничего не выйдет» — это твои слова, ты вечно их твердишь. Но ты ведь даже не пытаешься испробовать то, что тебе предлагают.

— От всех этих экспериментов один только вред.

— Да, но как ты можешь мириться с существующим порядком вещей? Это преступное расточительство. Это неравенство и несправедливость! С этим надо же что-то делать!

— Но, Джейн, при всем при том наша страна достаточно благополучна.

— Нет-нет, все надо менять — в корне! — пылко вскричала Джейн. — А ты преспокойно сидишь тут и уплетаешь почки!

Девушка выскочила из-за стола и через застекленную дверь вышла в сад.

Видно было, что Алистеру немного не по себе. Он сказал:

— Джейн очень изменилась в последнее время. Интересно, где она нахваталась этих идей?

— Не стоит обращать внимания на ее болтовню, — попыталась сгладить неловкость миссис Оливера. — .Она еще совсем дурочка. Вы же знаете этих глупышек — бегают на разные вечеринки, где полно сомнительных молодых людей, которые носят совершенно немыслимые галстуки. Вот оттуда и берутся все эти идеи.

— Да, но Джейн всегда была такой независимой.

— Алистер, это же поветрие, все эти идеи носятся в воздухе!

— Да, вы правы, они носятся в воздухе.

Алистер Блант выглядел немного встревоженным.

Миссис Оливера поднялась, и Пуаро поспешил распахнуть перед нею дверь. Почтенная леди с недовольным видом выплыла из столовой.

Алистер Блант неожиданно взорвался:

— Знаете, терпеть этого не могу! Каждый горазд рассуждать! Только все их рассуждения гроша ломаного не стоят! Пустая болтовня! Только и слышишь «в корне все изменить»! А спроси их: что это значит? Сами не знают! Им лишь бы всласть поболтать!

Алистер Блант вдруг грустно улыбнулся.

— Знаете, я, наверное, последний представитель старой гвардии.

— А если вас… устранят, что тогда будет? — спросил Пуаро.

— Что будет… Как вам сказать… — Лицо у него омрачилось. — Скопище дураков затеет кучу дорогостоящих экспериментов. И наступит конец стабильности… и здравого смысла… и финансового могущества. По существу, конец нашей Англии, такой, которую мы с вами знаем.

Пуаро кивнул. Он разделял тревогу банкира. Он был приверженцем стабильности. Теперь ему как никогда раньше стало понятно, что именно защищает Алистер Блант. Мистер Барнс ему об этом говорил, но тогда Пуаро еще не особенно это осознавал. Неожиданно для себя он вдруг почувствовал страх…

— Ну вот я и покончил с письмами, — говорил Блант спустя некоторое время. — Теперь, мосье Пуаро, я собираюсь показать вам мой сад.

Блант с азартом рассказывал Пуаро о своем увлечении. Особую его гордость составляла альпийская горка с редкостными карликовыми растениями, рядом с ней они задержались особенно долго.

Эркюль Пуаро, обутый в свои лучшие лакированные башмаки, терпеливо слушал, незаметно переминаясь с ноги на ногу и щурясь от солнца.

Блант не спеша прохаживался у широкого бордюра, обращая внимание спутника то на одни цветы, то на другие. Жужжали пчелы, и где-то рядом раздавалось монотонное клацанье садовых ножниц — видимо, приводили в порядок живую изгородь из лавра.

Мирная картина навевала дремоту.

Блант остановился у края бордюра и оглянулся. Клацанье слышалось совсем рядом, хотя тот, кто стриг кусты, был скрыт от глаз.

— Вы только посмотрите, какой вид! Там, в отдалении! Китайские гвоздики в этом году особенно хороши. Не припомню, когда я видел что-нибудь подобное… А эти красные люпины! Великолепные оттенки!

Внезапно утреннюю тишину взорвал громкий хлопок, и в воздухе что-то хищно просвистело. Алистер Блант растерянно оглянулся на живую изгородь, откуда поднималась слабая струйка дыма.

Неожиданно оттуда послышались злобные голоса и звуки борьбы.

— Попался, негодяй! Брось оружие! — вопил кто-то с явственным американским акцентом.