— Возможно. Но вы тут, как я слышала, делаете полезную работу. Полезную не только для Англии, но и для человечества в целом. Вы ведь работаете над проблемой обеззараживания, я правильно поняла?
Лицо Карла чуть-чуть посветлело.
— О да. И уже начал получать хорошие результаты. Очень простая реакция, не требует сложной технологии, и продукт прост в употреблении.
— Вот видите. Стоит потрудиться. Все, что уменьшает страдания, стоит труда. Что созидает, а не разрушает. Мы честим противника дурными словами, но ведь это же естественно. Они нас тоже честят. Сотни таких майоров Блетчли с пеной у рта. Я, например, тоже ненавижу немцев. Я произношу: «Немцы», и на меня накатывает волна злобы. Но когда я думаю об отдельных людях в Германии, о матерях, ждущих вести от сына, о мальчиках, покидающих родной дом и уходящих на войну, о крестьянах, убирающих урожай, о простых лавочниках и о некоторых моих славных, добрых знакомых, — тогда у меня возникают совсем другие чувства. Тогда я понимаю, что они — такие же люди и испытывают такие же чувства, как и мы. Это главное. А все другое — поверхностное, боевая маска, которую надевают, когда воюют. Для войны она нужна, может быть, даже необходима, но она не надолго.
Таппенс говорила все это, а сама, как раньше Томми, думала о словах сестры Кэвелл: «Патриотизм — это еще не все. Мне нужно, чтобы в моем сердце не было ненависти».
Эти слова в устах женщины, которая воистину была настоящей патриоткой, они с Томми всегда считали высшим проявлением самопожертвования.
Карл фон Дейним наклонился и поцеловал ей руку.
— Спасибо вам за добрые и верные слова. Я наберусь терпения.
«Господи, — думала Таппенс, идя под гору в город. — Как некстати, что самый симпатичный, на мой взгляд, человек в пансионе „Сан-Суси“ — немец. Из-за этого все наперекосяк».
Таппенс была человек исключительно дотошный. Поначалу она на самом деле не собиралась ехать в Лондон, но потом решила выполнить все, о чем говорила обитателям пансиона. А то если бы она просто уехала до вечера куда-нибудь из города, — кто знает, а вдруг бы ее там кто-то заметил, и это стало бы известно в «Сан-Суси»?
Нет, миссис Бленкенсоп объявила, что едет в Лондон, значит, так тому и быть.
Она купила обратный билет третьего класса и, отходя от кассы, столкнулась лицом к лицу с Шейлой.
— О, куда это вы собрались? — спросила девушка. — Я заехала за посылкой, она у них тут куда-то запропастилась.
Таппенс объяснила ей свои планы.
— А, ну да, — кивнула Шейла. — Вспомнила, вы об этом уже говорили. Я просто не поняла, что вы едете сегодня. Я выйду с вами на перрон и посажу вас в поезд.
Шейла была оживленней обычного. Исчезло хмурое, раздраженное выражение лица. Она вполне весело обсуждала с Таппенс мелочи повседневной жизни в «Сан-Суси» и оставалась на платформе до самого отхода поезда.
Помахав на прощание в окошко и проводив взглядом ее удаляющуюся фигурку, Таппенс уселась на свое место в углу и принялась размышлять. Случайно ли Шейла оказалась на станции именно в это время? Может быть, миссис Перенье понадобилось удостовериться, что словоохотливая миссис Бленкенсоп действительно отбыла в Лондон?
Очень даже похоже на то.
Совещание между Таппенс и Томми состоялось только на следующий день. Они условились не предпринимать никаких попыток контакта в стенах «Сан-Суси».
Миссис Бленкенсоп встретила мистера Медоуза на набережной, где он неспешно прогуливался, поскольку сенная лихорадка его наконец немного отпустила. Они сели на одну из скамеек над морем.
— Ну? — спросила Таппенс.
Томми медленно кивнул в ответ. Вид у него был какой-то огорченный.
— Да, — произнес он. — Результаты получены. Ну, и денек у меня был, надо сказать. С утра до вечера подсматривал в дверную щель. Прямо шею свело.
— Бог с ней, с твоей шеей, — сказала бесчувственная Таппенс. — Говори кто.
— Ну, сначала, естественно, зашли горничные, убрать в комнате. Входила миссис Перенья, но в то время там как раз были горничные, она им задала жару за какие-то провинности. Девочка забежала, Бетти, и вынесла свою шерстяную собачку.
— Да, да. А еще кто?
— Еще один человек, — со вздохом сказал Томми.
— Кто?
— Карл фон Дейним.
— Вот значит как.
У Таппенс ёкнуло под ложечкой. Стало быть, все-таки…
— Когда? — уточнила она.
— Во время обеда. Он раньше других вышел из столовой, поднялся к себе, украдкой скользнул через коридор и прямо в твою комнату. Пробыл там с четверть часа.
Томми замолчал, а потом спросил:
— Так что надо понимать, вопрос ясен?
Таппенс кивнула. Разумеется, ясен. У Карла фон Дейнима могло быть только одно дело в комнате миссис Бленкенсоп. Больше ему незачем было входить и оставаться там целых четверть часа. Его участие в заговоре доказано. Но какой же он тогда великолепный актер, с горечью думала Таппенс. Он так искренне говорил с нею накануне утром. А впрочем, что ж. Возможно, он и был искренен, на свой лад. В умении к месту использовать правду — секрет успешного обмана. Карл фон Дейним — патриот, вражеский агент, работающий на свою страну. За это его можно уважать. И за это его надо уничтожить.
— Жаль, — тихо сказала она.
— Мне тоже, — признался Томми. — Он славный малый.
— Мы с тобой могли бы делать то же самое, если бы находились в Германии, — заметила Таппенс.
Томми кивнул. Она продолжала:
— Теперь мы более или менее знаем, на каком мы свете. Карл фон Дейним работает совместно с Шейлой и ее матерью! Возможно, миссис Перенья у них главная. И потом, имеется еще та иностранка, с которой разговаривал Карл. Она тоже как-то со всем этим связана.
— Что мы предпримем дальше?
— Необходимо найти способ обыскать комнату миссис Переньи. Там может оказаться какой-то след. И придется последить за ней — куда она ходит, с кем встречается. Томми, по-моему, надо вызвать Альберта.
Томми задумался.
Много лет назад Альберт — в ту пору он служил лифтером и ему было всего пятнадцать — объединил силы с молодыми Бирсфордами и долго делил с ним опасности их работы. Позднее он поступил к ним в услужение и в их доме на нем держалось все хозяйство. А лет шесть назад он женился и в настоящее время являлся гордым владельцем питейного заведения «Пес и Гусь», расположенного в южной части Лондона.
Таппенс стала развивать свою мысль:
— Альберт будет в восторге. Мы пригласим его сюда. Он может остановиться в привокзальной гостинице и висеть на хвосте у дам Перенья — или еще у кого-нибудь.
— А как насчет миссис Альберт?
— Она собиралась в минувший понедельник уехать с детьми к матери в Уэльс[261]. Из-за налетов. Все устраивается как нельзя лучше.
— Да, пожалуй, это идея. Ни ты, ни я не можем следить за миссис Переньей, это было бы слишком заметно. Альберт же тут как раз подходит. И еще одно. Я думаю, нам надо присмотреться к этой так называемой польке, которая разговаривала с Карлом и постоянно слоняется поблизости. Сдается мне, что через нее они, возможно, осуществляют связь с вражеской стороной, и было бы очень важно нащупать этот канал.
— Правильно! Она появляется здесь, чтобы передать инструкции или получить сведения. В следующий раз, как она покажется, одному из нас надо будет пойти за ней и все про нее проведать.
— Ну, а как насчет обыска в комнате миссис Переньи? И у Карла, кстати, тоже?
— У него-то вряд ли, мне кажется, можно будет что-нибудь найти. Им же как немцем наверняка интересуется полиция, и он, конечно, не станет держать у себя в комнате ничего компрометирующего. Другое дело — Перенья. Но это будет непросто. В ее отсутствие в доме обычно остается Шейла, да еще эта миссис Спрот со своей Бетти шныряют туда-сюда по коридору. И миссис О'Рурк часто заглядывает в хозяйскую комнату.
Таппенс помолчала.
— Лучше всего — во время обеда, — проговорила она наконец.
— В тот же час, что и мастер Карл?
— Именно. У меня разболится голова, и я уйду к себе прилечь… Хотя нет, кто-нибудь еще вздумает подняться следом, поухаживать за мной. Знаю. Я приду с прогулки перед обедом и тихонько, никому не сказавшись, поднимусь к себе. Тогда после обеда я смогу объяснить, что у меня началась мигрень.
— Не лучше ли мне? У меня может снова разыграться сенная лихорадка.
— По-моему, лучше все-таки, чтобы это сделала я. Если меня застанут, я всегда могу сказать, что искала аспирин или какое-нибудь другое лекарство. А мужчина, застигнутый в комнате у миссис Переньи, — это уже пища для разговоров.
— Пикантного свойства, — ухмыльнулся Томми.
Но ухмылка тут же пропала. Выражение его лица сделалось серьезным и озабоченным.
— Хорошо, старушка, при первом же удобном случае. Новости сегодня дурные. Надо действовать.
Томми продолжил свой моцион и заглянул в почтовое отделение, где заказал разговор с «мистером Грантом», которому рассказал, что «недавняя операция прошла успешно, и наш друг К. определенно участвует». Затем он написал и отправил письмо. Оно было адресовано «мистеру Альберту Батту, „Пес и Гусь“, Гламорган-стриг, Кеннингтон»[262].
И в заключение Томми купил еженедельную газету, претендующую на роль «провозвестника» для всего английского мира, и гуляючи, беспечно зашагал в гору по направлению к «Сан-Суси».
Неожиданно его окликнул зычный голос капитан-лейтенанта Хейдока:
— Привет, Медоуз! Давайте подвезу!
Томми с благодарностью принял приглашение и забрался к нему в машину.
— Вы читаете эту пакость? — заметил Хейдок, кивнув на красный разворот «Новостей из первых рук».
"Раз, два, пряжка держится едва… Печальный кипарис. Зло под солнцем. Икс или игрек?" отзывы
Отзывы читателей о книге "Раз, два, пряжка держится едва… Печальный кипарис. Зло под солнцем. Икс или игрек?", автор: Агата Кристи. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Раз, два, пряжка держится едва… Печальный кипарис. Зло под солнцем. Икс или игрек?" друзьям в соцсетях.