Течение ее мыслей было прервано. Сзади на нее упала тень. Кто-то встал между нею и солнцем. Течение ее мыслей было прервано. Она повернула голову.

На террасе стояла миссис Перенья, рассматривая своих постояльцев. И что-то такое было в ее глазах, не презрение ли? Или высокомерная, надменная враждебность?

Надо побольше разузнать про миссис Перенью, сказала себе Таппенс.

2

Томми завел самые дружеские отношения с майором Блетчли.

— Вы ведь захватили с собой сюда клюшки для гольфа, а, Медоуз? — спросил майор.

Томми признался, что захватил.

— Ага! Меня не проведешь. Я сразу определил. Превосходно. Мы должны как-нибудь сыграть с вами. Играли на здешнем поле?

Томми помотал головой.

— Неплохое, совсем даже неплохое поле. Коротковато может, но зато отличный вид на море, и все такое. И всегда есть место для желающих. Слушайте, а не пойти ли нам туда прямо сегодня утром? Поиграли бы.

— Спасибо большое. С удовольствием.

— Должен признаться, я очень рад вашему приезду, — сказал Блетчли, когда они шли вверх по склону. — Слишком много женщин в нашем пансионе. Действует на нервы. Хорошо, что у меня появился товарищ, от которого можно ждать поддержки. Кейли не в счет, это не мужчина, а ходячий фармацевтический склад. Говорит исключительно о своих болезнях: как его лечат, как лечили, какие лекарства он пьет. Выбросил бы все эти коробочки с пилюлями и ходил бы по десять миль каждый Божий день, стал бы другим человеком. Кроме него в пансионе есть еще только один мужчина — фон Дейним, но, сказать вам по правде, Медоуз, я ему не особенно доверяю.

— Вот как?

— Да. Попомните мое слово, опасная это затея — принимать беженцев. Будь моя воля, я бы их всех интернировал[238]. Безопасность — прежде всего.

— Ну, это уж вы хватили чересчур.

— Нисколько не чересчур. Война есть война. А насчет мастера[239] Карла у меня имеются особые подозрения. Начать с того, что он, бесспорно, не еврей. И потом, он перебрался сюда всего за месяц — заметьте, всего месяц — до начала войны. Это наводит на подозрения.

— Значит, вы полагаете?..

— Шпионить, вот зачем он сюда прибыл.

— Но тут же нет никаких важных армейских и военно-морских объектов.

— То-то и оно, старина. В этом вся хитрость. Если бы он жил где-нибудь в окрестностях Плимута или Портсмута[240], за ним был бы установлен надзор. А в таком сонном местечке, как здесь, никому до него дела нет. Хотя ведь Лигемптон тоже на побережье, верно? Надо прямо признать, правительство слишком легкомысленно относится к иностранцам из вражеских стран. Любой, кому вздумается, может приехать сюда, ходить с кислой миной и толковать про братьев в концентрационном лагере. Вы приглядитесь к этому малому: какое высокомерие в каждом жесте. Наци[241], вот он кто такой, типичный наци.

— Кто бы нам здесь очень пришелся кстати, так это пара-тройка колдунов, — дружелюбно заметил Томми.

— То есть как это?

— Шпионов вынюхивать, — с серьезным видом объяснил Томми.

— Ха-ха. Остороумно, очень остроумно. Вынюхивать, это вы верно сказали.

Томми внесли в списки как временного члена гольф-клуба, он был представлен секретарю, заплатил взнос. После чего они с майором вышли на поле.

Томми играл в гольф неважно. Но он с радостью убедился, что его уровень как раз соответствует возможностям его нового приятеля. Майор выигрывал три очка за одну лунку до конца и был очень доволен собой.

— Браво, Медоуз, молодцом! — похвалил он своего нового партнера. — А с тем ударом вам просто не повезло, в последний момент клюшка в руке повернулась. Нам надо будет почаще тут сражаться. А сейчас пойдемте, я познакомлю вас кое с кем из членов клуба. В целом народ неплохой, хотя некоторые больше походят на старых баб, если вы меня понимаете. Вон Хейдок, он вам должен понравиться. Отставной моряк. Владелец дома над береговым обрывом, это следующий за нашим пансионом. Он, кстати, наш местный начальник бригады противовоздушной обороны.

Капитан-лейтенант Хейдок оказался крупным, полнокровным мужчиной с обветренным лицом и ярко-голубыми глазами. Он отличался привычкой по всякому поводу высказываться зычно, во всеуслышанье.

К Томми он отнесся благосклонно.

— Значит, теперь в «Сан-Суси» у Блетчли будет моральная поддержка? То-то он, должно быть, обрадовался, что его мужского полку прибыло! А то женское общество его совсем подавило, правда, Блетчли?

— Я не гожусь в дамские угодники, — ответил майор.

— Вздор, — возразил Хейдок. — Просто тамошние дамы не в вашем вкусе, приятель, только и всего. Старые грымзы, которые водятся в приморских пансионах. Целыми днями ничего не делают, только сплетничают да вяжут.

— Вы забываете мисс Перенью, — возразил Блетчли.

— А, Шейла! Шейла — девушка высший класс, это точно. Настоящая красавица, если хотите знать мое мнение.

— Она меня немного беспокоит, — сказал Блетчли.

— Из-за чего? Выпьете, Медоуз? А вам что заказать, майор?

Заказали выпивку, и новоявленные приятели расположились за столиком на веранде. Хейдок повторил вопрос.

— Из-за этого немчика, — злобно ответил майор. — Она слишком много с ним видится.

— Влюбилась, вы считаете? Гм, это плохо. Правда, он парень из себя хоть куда, на свой лад. Но все-таки это ни к черту не годится. Совсем не годится, Блетчли. Нельзя терпеть такие вещи. Связь с врагом, вот что это, в сущности, такое. Девицы! Где их патриотизм? Ведь кругом сколько угодно приличных молодых англичан!

Блетчли сказал:

— Шейла — вообще девушка со странностями, на нее иногда находит, так она целыми днями ходит мрачная, никому слова не скажет.

— Испанская кровь, — кивнул капитан-лейтенант. — У нее ведь отец был наполовину испанец?

— Не знаю. Фамилия вроде бы испанская.

Хейдок взглянул на часы.

— Сейчас будут последние известия. Может, пойдем в помещение, послушаем?

Новости в тот день были скудные, в общем все то же, что содержалось в утренних газетных сообщениях. Капитан-лейтенант выразил одобрение геройству летчиков — отличные ребята, храбрые, как львы, — а затем стал развивать собственную любимую теорию о том, что рано или поздно немцы попытаются высадиться в Лигемптоне, поскольку это очень важный стратегический пункт.

— И ни единой зенитной пушки! — негодовал он. — Безобразие!

Но прения по этому вопросу развернуть не удалось, так как Томми и майору пора было возвращаться в «Сан-Суси» к обеду. Хейдок любезно пригласил Томми заглянуть и осмотреть его «убогое жилище», как он выразился, — виллу на высоком морском берегу, носившую имя «Привал контрабандистов».

— Вид у меня там сказочный, и свой отдельный пляж, а в доме все современные удобства. Приводите его, Блетчли.

Они условились, что Томми с майором придут к нему пропустить по стаканчику вечером следующего дня.

3

После обеда в «Сан-Суси» бывал тихий час. Мистер Кейли в сопровождении самоотверженной миссис Кейли отправился к себе «немного отдохнуть». Мисс Минтон повела миссис Бленкенсоп на почту паковать и надписывать посылки на фронт.

Мистер Медоуз, прогуливаясь, спустился в город и пошел по набережной. По пути он купил сигарет, потом задержался у газетного киоска и приобрел свежий номер «Панча», после чего, постояв в нерешительности, вошел в автобус, направлявшийся, как значилось на лобовом стекле, до Старого пирса.

Старый пирс выступал в море у дальнего конца набережной. Этот район Лигемптона считался у агентов по недвижимости наименее престижным. Он назывался Вест-Лигемптон и котировался невысоко. Томми заплатил два шиллинга[242] за вход и очутился на пирсе. Это было старое, шаткое сооружение, с редко расставленными облезлыми игральными автоматами. На пирсе никого не было, если не считать нескольких мальчишек, бегавших взад-вперед и галдевших совсем как чайки, и одинокого рыболова, сидевшего с удочкой на самом краю над водой.

Мистер Медоуз гуляючи приблизился к нему, постоял, посмотрел на воду. Потом спросил:

— Ну, как улов?

Рыболов вздохнул.

— Не клюет. — мистер Грант немного смотал леску и проговорил, не поворачивая головы: — А что у вас, Медоуз?

Томми ответил:

— Пока докладывать особенно не о чем, сэр. Окапываюсь.

— Прекрасно. Расскажите подробнее.

Томми уселся на торчавшую рядом причальную тумбу, так чтобы ему был виден весь пирс, и приступил к рассказу:

— Затесался я туда, по-моему, вполне успешно. Список жильцов у вас, конечно, есть? — Грант кивнул. — Материала для доклада пока не видно. Завязал дружбу с майором Блетчли. Сегодня утром играли с ним в гольф. На вид он типичный отставной офицер, каких много. Может быть, разве что чуточку слишком типичный. Кейли — тоже как будто бы настоящий инвалид, сосредоточенный исключительно на собственных болезнях. Опять же, такую роль нетрудно сыграть. В последние годы, по его же словам, часто бывал в Германии.

— На заметку, — лаконично произнес Грант.