– Я ищу тут, на побережье, подходящую школу для моей дочери, – сказал он. – Говорят, в здешних краях есть недурные школы. Может, вы мне посоветуете какую-нибудь из них?

– Охотно, – ответила управляющая, – в Хайте имеются две отличные школы. Одна принадлежит мисс Брэддок и расположена на вершине холма, ну а другая, конечно, Сент-Биз, школа с совместным обучением, стоит прямо на берегу. У нас в гостинице обычно останавливаются родители тех детей, которые учатся в Сент-Биз.

– С совместным обучением? – переспросил Блэк. – И там всегда так было?

– Со дня основания, уже тридцать лет, – отвечала управляющая. – Мистер и миссис Джонсон по-прежнему во главе, хотя, конечно, уже немолоды. Дело там поставлено очень хорошо, атмосфера безукоризненная. Я знаю, у некоторых людей есть предубеждение против школ с совместным обучением, будто бы девочки от этого делаются мужеподобными, а мальчики женственными, но я сама ничего подобного не замечала. Дети как дети, выглядят веселыми, и к тому же их там держат только до пятнадцати. Если хотите, я могу устроить вам свидание с мистером или миссис Джонсон. Я их хорошо знаю.

Блэк заподозрил, что она получает комиссионные за учеников, которых поставляет для школы.

– Большое спасибо, – ответил он, – я буду вам очень признателен.

Встреча была назначена на следующее утро в половине двенадцатого.

Блэка удивило, что в Сент-Биз обучение совместное. Он не ожидал от достопочтенного Генри Уорнера такой широты взглядов. И однако, судя по описанию, данному стариком Харрисом, речь шла именно о Сент-Биз. Школа глядела на море, вид был прекрасный. Вторая же школа, принадлежавшая мисс Брэддок, скрывалась за холмом в верхней части города, обзора из нее никакого не было, спортивных площадок не имелось. Блэк удостоверился в этом собственными глазами, осмотрев школы снаружи, прежде чем отправиться на свидание с директором.

Пока, поднявшись по ступеням, он ждал у дверей, до него доносился запах вощеного линолеума, чисто вымытых полов и мебельной протирки. Открывшая ему горничная провела его в большой кабинет по правую сторону холла.

Пожилой лысый человек в роговых очках, расплываясь в улыбке, поднялся с кресла и приветствовал его.

– Рад познакомиться с вами, мистер Блэк. Стало быть, вы ищете школу для своей дочери? Хочу надеяться, вы уйдете в уверенности, что нашли ее.

Мистер Блэк определил его для себя одним словом: «коммерсант». Вслух же принялся плести небылицы про дочь Филлис, которая как раз достигла трудного возраста.

– Трудного? – переспросил мистер Джонсон. – Стало быть, Сент-Биз создан для Филлис. У нас нет трудных детей. Все лишнее, наносное стирается. Мы гордимся нашими веселыми, здоровыми мальчиками и девочками. Пойдемте, поглядите на них.

Он хлопнул Блэка по спине и повел осматривать школу. Блэка школы не интересовали, ни совместные, ни раздельные, интересовал его только ревматизм Мэри Уорнер девятнадцатилетней давности. Но он обладал терпением и дал отвести себя в каждый класс, в каждый дортуар (девочки и мальчики размещались в разных крылах здания), в гимнастический зал, плавательный бассейн, лекционный зал, на спортивные площадки и, под конец, в кухню.

После чего мистер Джонсон с победоносным видом привел его назад, в свой кабинет.

– Ну как, мистер Блэк? – провозгласил директор, глаза его за стеклами роговых очков сияли. – Достойны ли мы, по-вашему, принять Филлис?

Блэк откинулся на спинку стула и сложил руки на груди – олицетворение любящего отца.

– Школа великолепна, – начал он, – но должен сказать, нам приходится думать о здоровье Филлис. Она не очень-то крепкая девочка, легко простужается. Я вот сомневаюсь, не слишком ли резкий здесь воздух.

Мистер Джонсон расхохотался и, выдвинув ящик стола, достал книгу.

– Мой дорогой мистер Блэк, – сказал он, – Сент-Биз занимает одно из первых мест среди школ Англии по состоянию здоровья детей. Скажем, ребенок простудился. Немедленно его или ее изолируют. Простуда не распространяется. Зимой по заведенному порядку нос и горло учащимся профилактически орошают. В летние месяцы дети делают упражнения для легких перед открытым окном. Уже пять лет у нас ни разу не было эпидемии гриппа. Один случай кори два года назад. Один случай коклюша три года назад. У меня тут список болезней, перенесенных учащимися за многие-многие годы, и список этот я с гордостью могу продемонстрировать любому из родителей.

Он протянул книгу мистеру Блэку, и тот взял ее с видимым удовольствием. Именно этого свидетельства он жаждал.

– Поразительно, – проговорил он, переворачивая страницы. – Разумеется, таким превосходным результатам способствуют современные методы гигиены. Несколько лет назад такого отчета быть не могло.

– Так было всегда, – возразил мистер Джонсон, вставая и протягивая руку к следующему тому на полке. – Выбирайте любой год по своему усмотрению. Вам меня не уличить.

Без всяких околичностей Блэк назвал год, когда Мэри Уорнер была взята отцом из школы.

Мистер Джонсон провел рукой по корешкам стоявших томов и достал требуемый год. Блэк стал листать книгу, отыскивая упоминание о ревматизме. Перечислялись простуды, перелом ноги, заболевание краснухой, растянутая лодыжка, воспаление среднего уха, но интересовавшего его случая не было.

– А ревматизм у вас когда-нибудь бывал? – поинтересовался он. – Моя жена особенно боится, как бы Филлис не заболела ревматизмом.

– Никогда, – твердо заявил мистер Джонсон. – Мы проявляем крайнюю заботливость. После занятий спортом детям полагается досуха растираться, постельное белье и одежду у нас тщательно проветривают.

Блэк захлопнул книгу. Он решил действовать напрямик.

– Мне нравится все, что я здесь вижу, – сказал он, – но, пожалуй, я буду с вами откровенен. Моей жене кто-то дал список школ, ваша в том числе, но жена сразу ее вычеркнула потому, что вспомнила, как много лет назад знакомая предупреждала ее против Сент-Биз. У этой знакомой был знакомый… знаете, как бывает… короче говоря, тот знакомый вынужден был забрать дочь из вашей школы и даже собирался подать на Сент-Биз в суд за преступную небрежность.

Улыбка сошла с лица мистера Джонсона. Глаза за стеклами очков сузились.

– Буду весьма обязан, если вы откроете мне фамилию того знакомого, – произнес он холодно.

– Само собой разумеется, – отозвался Блэк. – Знакомый этот впоследствии уехал из Англии в Канаду. Он был священник. Достопочтенный Генри Уорнер, так его звали.

Очки не скрыли промелькнувшей настороженности в глазах мистера Джонсона. Он облизнул губы.

– Достопочтенный Генри Уорнер… – пробормотал он, – дайте-ка припомнить.

Он откинулся на спинку стула и сделал вид, что задумался. Блэк, привычный к уверткам, понял, что директор Сент-Биз усердно соображает, оттягивая время.

– Преступная небрежность, – повторил Блэк. – Он употребил именно эти слова, мистер Джонсон. И представьте, какое совпадение: на днях я встретил родственницу Уорнера и она как раз заговорила об этой истории. Оказывается, Мэри Уорнер чуть не умерла.

Мистер Джонсон снял очки и принялся медленно протирать их. Выражение его лица резко изменилось. Приторный администратор уступил место практичному дельцу.

– Вам эта история известна, очевидно, лишь с точки зрения родственников, – проговорил он. – Преступная небрежность была проявлена исключительно отцом, Генри Уорнером, но не нами.

Блэк пожал плечами.

– Кому прикажете верить? – пробормотал он. Реплика была рассчитана на то, чтобы раззадорить директора.

– Кому верить? – завопил мистер Джонсон, окончательно отбросив напускное добродушие и стуча ладонью по столу. – Я утверждаю со всей ответственностью, что случай с Мэри Уорнер особый, единственный, какого никогда не бывало ни до, ни после.

Мы тогда проявляли чрезвычайную бдительность. И проявляем бдительность сейчас. Я объяснял отцу: то, что произошло с Мэри, наверняка произошло во время каникул, а никоим образом не в школе. Он не поверил мне, утверждал, будто повинны наши мальчики из-за отсутствия надзора. Я вызвал по очереди всех мальчиков старше определенного возраста сюда, к себе, и учинил допрос с глазу на глаз. Мои мальчики говорили правду. Их вины тут не было. Пытаться выяснить что-либо у самой девочки было бесполезно, она не понимала, о чем идет речь и что мы хотим у нее узнать. Едва ли нужно говорить, мистер Блэк, каким ударом явилась эта история для нас с женой и для всего персонала школы. Слава богу, она была заглажена и, как мы надеялись, забыта.

Лицо его выглядело усталым и напряженным. История эта, возможно, и была заглажена, но явно не была забыта директором.

– И что дальше? – спросил Блэк. – Уорнер пожелал забрать свою дочь?

– Он пожелал? – повторил мистер Джонсон. – Прошу прощения, это мы пожелали, чтобы он ее забрал. Как могли мы держать у себя Мэри Уорнер, когда выяснилось, что она на пятом месяце беременности?

Кусочки головоломки подбирались весьма удачно. Удивительно, подумал Блэк, как они сами подвертываются под руку, стоит сосредоточиться на работе. Выявлять правду, используя людскую ложь, способ весьма продуктивный. Сперва мисс Марш – пришлось пробить ее железный панцирь. Достопочтенный Генри Уорнер тоже изо всех сил постарался навести туману. Тут – железнодорожная катастрофа, там – ревматизм. Бедняга, вот, наверное, удар для него был! Неудивительно, что спровадил дочку в Корнуолл, чтобы скрыть грех, запер дом в приходе и покинул эти края.

Но какая все-таки черствость – бросить дочь после того, как концы спрятаны в воду. Потеря-то памяти, скорее всего, подлинная. Что же ее вызвало? Стал ли мир детства кошмаром для четырнадцатилетней школьницы и тогда вмешалась природа и милосердно вычеркнула из ее памяти все, что произошло?

У Блэка создалось именно такое впечатление. Но работник он был добросовестный, за расследование ему хорошо платили, и он не собирался являться к клиенту с незаконченным отчетом. Он должен довести дело до конца. Карнлит – вот место, куда Мэри Уорнер была отправлена на излечение мнимого ревматизма. Блэк решил ехать туда.