Агата Кристи - Пять поросят

– Мне, однако, говорили, что миссис Крейл приходилось многое терпеть и со многим мириться в семейной жизни.

– Да, так; и разве она не растрезвонила об этом сама! Выставляла себя мученицей! Бедный старина Эмиас… Его семейная жизнь была одним сплошным адом. Точнее, была бы, если б не одно исключительное обстоятельство. Искусство. Оно не предавало, и в нем он находил убежище. Беря в руку кисть и становясь к мольберту, забывал обо всем – о Каролине, ее вечных придирках и недовольстве, о постоянных распрях и ссорах. Поверьте, этому не было конца. Недели не проходило без какой-нибудь шумной стычки по любому поводу. Ей это нравилось. Ссоры служили ей стимулятором, давали выход эмоциям. Она выплескивала все обиды и претензии и нисколько при этом не сдерживалась. А потом ходила, довольная собой, и только что не мурлыкала, как обласканная, сытая кошечка. Но из него скандалы высасывали все соки. Он хотел мира и покоя, тихой жизни. Конечно, таким, как Эмиас, жениться вообще не следует – он не был создан для семьи. Романы, увлечения – да, но никаких семейных уз. Они сковывают и душат.

– Мистер Крейл сам говорил вам об этом?

– Как сказать… Он знал, что я – его верный друг. Ничего от меня не скрывал. Не жаловался. Не в его это было характере. Мог иногда поворчать – мол, черт бы побрал этих женщин… Или сказать что-нибудь вроде: «Никогда не женись, старина. Подожди, еще попадешь в ад после этой жизни»…

– Вы знали о его увлечении мисс Грир?

– Да, знал. По крайней мере, видел, как все начиналось. Эмиас сказал, что познакомился с чудесной девушкой. Сказал, что она другая, не такая, как те, с кем он встречался раньше. Я тогда не обратил особого внимания на эти слова. Эмиас постоянно знакомился с женщинами, о которых говорил, что они «другие». Правда, уже через месяц, когда при нем упоминали ту или иную особу, он смотрел на вас большими глазами и спрашивал, о ком идет речь! Но Эльза Грир действительно была другая. Я понял это, когда приехал в Олдербери на несколько дней. Она подцепила его на крючок, бедняга ел с ее руки.

– Вам не нравилась Эльза Грир?

– Нет, не нравилась. Определенно хищница. Хотела, чтобы Эмиас принадлежал только ей, полностью и без остатка. И все же я думаю, что она подходила ему лучше, чем Каролина. Возможно, заполучив Эмиаса и убедившись, что он принадлежит ей, она оставила бы его в покое. Или же – такое тоже не исключено – устала бы от него и нацелилась на кого-то еще. Лучше всего для Эмиаса было бы вообще не путаться с женщинами.

– Но такой вариант, похоже, был бы ему не по вкусу?

– Этот болван постоянно находил приключения себе на голову… – Филипп Блейк вздохнул. – Причем вообще-то женщины значили для него немного. За всю жизнь только две и произвели на него впечатление – Каролина и Эльза.

– Как он относился к девочке? – спросил Пуаро.

– К Анжеле? Мы все ее любили. Такая молодчинка… Постоянно что-то придумывала. Бедная гувернантка, вот уж кому тяжко приходилось… Так вот, Эмиас любил Анжелу, но иногда она заходила слишком далеко, и он ужасно на нее злился. Вот тогда и вмешивалась Каролина. Она всегда принимала сторону Анжелы, и это окончательно добивало Эмиаса. Он терпеть не мог, когда они объединялись против него. Как видите, в доме было слишком много ревности. Эмиасу не нравилось, что Каро всегда ставит Анжелу на первое место и готова ради нее на все. Анжеле не нравилось, что Эмиас всеми командует. Именно он решил отправить ее осенью в школу, и девочка злилась на него из-за этого. Не потому, что ей не нравился план со школой – вообще-то она хотела поехать, – а потому, что Эмиас решил все в одиночку, не поговорив с ней. В отместку Анжела устраивала всякие штучки. Однажды, например, подложила ему в постель с десяток слизней. Вообще-то, как мне кажется, Эмиас был прав: девочку пора было приучать к дисциплине. Даже мисс Уильямс, при всем своем опыте, признавала, что не всегда может справиться с подопечной.

Он замолчал.

– Когда я спрашивал, как Эмиас относился к девочке, я имел в виду его собственную дочь, – сказал Пуаро.

– Вот как? Вы про малышку Карлу? Да, ее любили все. И Эмиас, когда был в настроении, с удовольствием играл с ней. Но любовь к дочери не помешала бы ему жениться на Эльзе, если вы это имели в виду. Какого-то особенного чувства он к ней не испытывал.

– А Каролина была очень привязана к девочке?

В лице Филиппа Блейка что-то дрогнуло, его как будто исказил тик.

– Не могу сказать, что она была плохой матерью. Нет, не могу. Это единственное…

– Да, мистер Блейк?

– Это единственное, что вызывает у меня сожаление, – медленно, словно через силу, сказал Блейк. – Мысль о ребенке. Такая трагедия для ее молодой жизни… Девочку отослали за границу, к кузине Эмиаса и ее мужу. Надеюсь… очень надеюсь, что им удалось уберечь ее от правды.

Пуаро покачал головой.

– Правда, мистер Блейк, имеет обыкновение сама выходить наружу. Даже по прошествии лет.

– Хотелось бы мне знать… – пробормотал маклер.

– В интересах правды, – продолжал детектив, – хочу попросить вас сделать кое-что.

– Что же?

– Я хотел бы, чтобы вы подробно описали все, что происходило в те дни в Олдербери. То есть я прошу представить мне полный отчет об убийстве и сопутствовавших ему обстоятельствах.

– Но, мой дорогой друг, прошло столько времени… В отчете будет полно неточностей.

– Вовсе не обязательно.

– Определенно.

– Нет. С течением времени мозг сохраняет важное и отсекает второстепенное.

– Так вам нужно по возможности полное изложение фактов?

– Вовсе нет. Мне нужно доскональное и добросовестное описание всех имевших место событий и всех разговоров, которые вы слышали.

– А если я запомнил их неверно?

– Постарайтесь сделать все, что в ваших силах. Пробелы наверняка возникнут, но с этим ничего не поделаешь.

Блейк с любопытством посмотрел на него.

– Но в чем идея? Документы из полицейских архивов дадут вам гораздо более точное представление обо всем.

– Нет, мистер Блейк. Мы говорим сейчас о психологической точке зрения. Мне не нужны голые факты. Мне нужны факты, отобранные вами. Ответственность за отбор ляжет на время и вашу память. Возможно, было что-то такое – поступки, слова, – что не попало в полицейские отчеты. Я говорю о тех поступках и словах, которые вы сочли незначительными, о которых не упомянули и которые предпочли бы не вспоминать.

– Этот мой отчет будет опубликован? – резко спросил Блейк.

– Совершенно точно нет. Его прочту только я. И он поможет мне сделать собственные выводы.

– Вы не будете цитировать его без моего согласия?

– Нет.

– Хмм… Я очень занятой человек, месье Пуаро.

– Понимаю, это потребует времени и усилий. Я с радостью выплачу вам гонорар… в разумных пределах.

Последовала секундная пауза, после чего Филипп Блейк выпалил:

– Нет, если я сделаю это, то бесплатно.

– Так вы сделаете?

– Помните, – предупредил Блейк, – я не могу поручиться за точность моей памяти.

– Я прекрасно это понимаю.

– В таком случае я сделаю это с удовольствием, поскольку чувствую себя в некотором смысле… обязанным Эмиасу Крейлу.

Эркюль Пуаро никогда не пренебрегал мелочами. Готовясь нанести визит Мередиту Блейку, детектив тщательно все продумал и пришел к выводу, что тактика внезапного удара, сработавшая в случае с Филиппом Блейком, здесь не годится. Наступать стоит неспешно.

Пуаро понимал, что проникнуть в крепость можно только одним способом: предъявить старшему из братьев надежные рекомендации. Причем не от коллег по профессии, а от людей, известных в местном обществе. К счастью, за годы карьеры Эркюль Пуаро обзавелся знакомствами во многих графствах. В том числе и в Девоншире. Проведя ревизию имеющихся ресурсов, он обнаружил двух человек, бывших то ли знакомыми, то ли друзьями Мередита Блейка. Так что в наступление Пуаро пошел, вооруженный двумя письмами: от леди Мэри Литтон-Гор[13], вдовы с ограниченными средствами, живущей в полном уединении, и от одного отставного адмирала, семья которого обосновалась в графстве четыре поколения назад.

Мередит Блейк встретил гостя в состоянии легкого недоумения. Времена менялись, все было не так, как раньше. Черт возьми, когда-то частные детективы были частными детективами – их нанимали, чтобы охранять подарки на сельских свадьбах; к ним обращались – с чувством неловкости, – когда случалось что-то неприятное, неприличное, и требовалось выяснить, что именно… Но тут в руках у него была записка от леди Мэри Литтон-Гор, в которой говорилось: «Эркюль Пуаро – мой очень старый и дорогой друг. Пожалуйста, помогите ему, чем можете, хорошо?» А леди Мэри Литтон-Гор была не из тех женщин, которые обычно ассоциируются с частными детективами и всем, что с этим связано. Адмирал Кроншоу писал: «Очень хороший парень, абсолютно надежный. Буду признателен, если сделаете для него все возможное. В высшей степени забавный, знает множество интересных историй».

И вот теперь этот самый тип перед ним. Престранная личность – одет чуднó, ботинки на пуговичках, какие-то невероятные усы… Явно не в его, Мередита Блейка, вкусе. Похоже, никогда в жизни не охотился, не стрелял и в приличные игры не играл. Иностранец.

Стараясь не выдать себя улыбкой, Эркюль Пуаро с легкостью читал эти самые мысли в голове старшего из братьев Блейк.