Агата Кристи - Пуаро ведет следствие

– Ah, sacré! И что мне теперь с этим делать? Я испытываю угрызения совести! Ce pauvre Japp! Хотя… вот неплохая идея! Мы пообедаем вместе, все втроем. И это меня успокоит. Задачка-то была не из сложных. Мне стыдно – мне, который никогда не отберет конфету у ребенка, – mille tonnerres!.. Mon ami, что такое случилось, что вы так весело смеетесь?

И у Пуаро, и у меня было достаточно много неформальных друзей и знакомых. К таковым можно отнести и доктора Хокера, одного из наших близких соседей и настоящего врача. У него была хорошая привычка иногда заглядывать к нам по вечерам, после обеда, и общаться с Пуаро, гением которого он не переставал восхищаться. Сам совершенно открытый и бесхитростный, доктор восхищался талантами других, ему недоступными.

Однажды вечером, в самом начале июня, он появился у нас где-то в половине девятого вечера и углубился в приятное обсуждение того заслуживающего внимания факта, что в большинстве криминальных отравлений убийцы предпочитали мышьяк. Минут через пятнадцать дверь комнаты, в которой мы сидели, распахнулась, и в ней появилась возбужденная особа женского пола, которая и влетела в комнату.

– Доктор! Вас разыскивают! И голос, такой ужасный голос… Я здорово напугалась, правда!

В нашей новой посетительнице я узнал домохозяйку доктора, мисс Райдер. Доктор был холостяком и жил в унылом доме неподалеку от нас. Обычно такая жизнерадостная, мисс Райдер сейчас находилась в состоянии, близком к умопомрачению.

– Что это за ужасный голос, о котором вы говорите? Кто это был и в чем, собственно, дело?

– Телефон, доктор. Я сняла трубку – и там заговорил голос. «Помогите, – сказал он, – помогите, доктор. Они меня убили!» А потом как будто затих вдали. «Кто это? Кто это говорит?» – спросила я, а потом услышала шепотом в ответ что-то вроде «Фоскатин», а потом что-то вроде «Риджентс-Корт»…

Доктор вскрикнул:

– Граф Фоскатини! У него квартира в «Риджентс-Корт». Мне надо немедленно ехать. Что же там могло случиться?

– Он ваш пациент? – поинтересовался Пуаро.

– Несколько недель назад я посещал его по поводу одного пустякового заболевания. Он итальянец, но свободно говорит по-английски. Что же, вынужден пожелать вам спокойной ночи, месье Пуаро, если только… – Доктор заколебался.

– Я прочитал ваши мысли, – улыбнулся мой друг. – Мне доставит большое удовольствие проехаться вместе с вами. Гастингс, спуститесь и позаботьтесь о такси.

Такси всегда очень трудно найти, особенно когда у вас мало времени, но мне в конце концов повезло, и скоро мы уже катили в сторону Риджентс-парк.

«Риджентс-Корт» – это новое многоквартирное здание, расположенное недалеко от Сэнт-Джон-Вудс-роуд. Построили его совсем недавно, и услуги там оказывались на самом современном уровне.

В холле никого не оказалось. Доктор стал нетерпеливо давить на кнопку вызова лифта, а когда лифт наконец появился, обратился к лифтеру:

– Квартира номер одиннадцать. Граф Фоскатини. Там, как я понимаю, что-то произошло.

Мужчина уставился на него:

– Первый раз слышу об этом. Мистер Грейвс, слуга графа Фоскатини, вышел с полчаса назад, но ничего мне не сказал.

– А граф один в квартире?

– Нет, сэр, с ним вместе обедают два джентльмена.

– А как они выглядят? – поинтересовался я.

Теперь мы были уже в лифте, который быстро поднимался на второй этаж, на котором была расположена квартира № 11.

– Сам я их не видел, сэр, но, насколько я понимаю, эти джентльмены – иностранцы.

Лифтер отодвинул железную решетку, и мы вышли на лестничную площадку. № 11 находилась прямо напротив лифта. Доктор позвонил. На звонок никто не ответил, и изнутри не доносилось ни звука. Хокер продолжал нажимать на звонок – мы слышали его трещание, но никаких признаков жизни за дверью не наблюдалось.

– Дело принимает скверный оборот, – пробормотал доктор и повернулся к лифтеру: – У кого-нибудь есть второй ключ от этой двери?

– Есть один, в комнате швейцара внизу.

– Так принесите его… и, послушайте, я думаю, что вам стоит вызвать полицию.

Пуаро одобрительно кивнул.

Вернулся лифтер довольно быстро. Вместе с ним поднялся и менеджер.

– Не могли бы вы объяснить мне, джентльмены, что все это значит?

– С удовольствием. Я получил телефонный звонок от графа Фоскатини о том, что на него напали и что он умирает. Вы понимаете, что нельзя терять ни минуты – хотя, возможно, мы и так уже опоздали…

Не вдаваясь в дальнейшие подробности, менеджер протянул ключ, и все мы вошли в квартиру.

Прежде всего мы попали в небольшой квадратный холл. Дверь по правой стене была полуоткрыта. Менеджер кивнул на нее и сказал: «Столовая».

Доктор Хокер шел первым. Мы двигались сразу же за ним. Когда мы вошли в комнату, я чуть не задохнулся. На круглом столе в центре комнаты оставались остатки еды; три стула были отодвинуты так, как будто обедавшие только что встали из-за стола. В углу, справа от камина, стоял большой письменный стол, за которым сидел мужчина, или скорее то, что когда-то было мужчиной. Его правая рука все еще сжимала телефонный аппарат, но ужасный удар в затылок заставил его упасть на стол лицом вперед. Оружие убийства можно было не искать. Мраморная статуэтка стояла там, куда ее поспешно поставили, – ее основание было испачкано кровью.

Весь осмотр доктора занял не больше минуты.

– Мертв. Смерть наступила почти мгновенно. Странно, что он вообще смог воспользоваться телефоном. Лучше не трогать его до приезда полиции.

По предложению менеджера мы обыскали квартиру, но результат оказался вполне предсказуем. Было маловероятно, что убийцы будут в ней прятаться, когда все, что им надо было сделать, это спуститься на несколько лестничных пролетов. Никого не найдя, мы вернулись в столовую. Пуаро не принимал участия в наших поисках. Войдя в комнату, я увидел, что он внимательно изучает что-то в середине стола. Я присоединился к своему другу. Стол был большой, круглый, сделанный из хорошо отполированного красного дерева. Центр стола украшала ваза с розами; вокруг нее, на блестящей полированной поверхности, покоились белые кружевные салфетки. На столе возвышалось блюдо с фруктами, но к трем десертным тарелкам, казалось, никто так и не прикоснулся. Там также стояли чашки с остатками кофе – две с черным и одна с молоком. Все трое обедавших пили портвейн – наполовину пустой графин стоял перед большим блюдом. Один из мужчин курил сигару, остальные двое – сигареты. Коробка с сигарами и сигаретами, украшенная серебром и черепаховой костью, стояла, открытая, на столе.

Я еще раз повторил все эти факты про себя, но должен признаться, что они не пролили никакого света на создавшуюся ситуацию. Мне было непонятно, что Пуаро увидел в них такого, что так привлекло его внимание. И я прямо спросил его об этом.

– Mon ami, – был его ответ, – вы немного запутались. Я смотрю не на то, что стоит на столе, а ищу то, чего на нем нет.

– И что же вы ищете?

– Ошибку, пусть даже самую крохотную, которую допустил убийца.

Мой друг быстро прошел в небольшую кухоньку, прилегающую к столовой, осмотрел ее и покачал головой.

– Месье, – обратился он к менеджеру, – прошу вас, объясните мне систему заказа еды в вашем здании.

Менеджер подошел к небольшой нише в стене.

– Это служебный лифт, – стал объяснять он, – доходящий до верхнего этажа, на котором расположена кухня. Вы делаете заказ по телефону, и блюда спускают вам в лифте, по одной перемене за раз. Грязные тарелки и посуда отправляются назад таким же манером. Как вы понимаете, никаких домашних хлопот – и в то же время вы избегаете неудобств, связанных с публичностью обедов в ресторане.

Пуаро понимающе кивнул:

– Значит, тарелки и посуда, которой здесь сегодня пользовались, находятся сейчас наверху, на кухне? Вы позволите мне подняться туда?

– Ну, конечно, если вы хотите! Робертс, лифтер, доставит вас туда и объяснит, кто вы такой. Боюсь только, что вы не найдете там ничего интересного для себя. Ежедневно тут моют сотни тарелок, и естественно, что все они давно перепутались.

Однако Пуаро продолжал настаивать. Наконец мы с ним поднялись на кухню и смогли переговорить с тем, кто принимал заказ из квартиры № 11.

– Заказ был сделан на троих по меню à la carte, – объяснил он нам. – Суп-жульен, жареное говяжье филе и суфле из риса. Во сколько? Около восьми, наверное. Нет, боюсь, что сейчас все тарелки и посуда уже вымыты. К сожалению. Вас, наверное, интересовали отпечатки пальцев?

– Не совсем, – ответил Пуаро с загадочной улыбкой. – Меня больше интересует аппетит графа Фоскатини. Он попробовал каждое блюдо?

– Да. Правда, я не могу сказать, сколько он съел от каждого блюда… Тарелки были все грязные, а посуда – пустая, за исключением рисового суфле. Его оставалось довольно много.

– Ах вот как, – произнес Пуаро, и мне показалось, что он удовлетворен этим фактом.

Когда мы спускались назад в квартиру, мой друг произнес тихим голосом:

– Мы явно имеем дело с методичным человеком.

– Вы говорите об убийце или о графе Фоскатини?

– Граф, без сомнения, любил порядок. После того как он позвал на помощь и сообщил о своей будущей кончине, он не забыл положить трубку на телефонный аппарат.

Я уставился на своего друга. Эти его слова и его предыдущие вопросы заставили меня сделать некий вывод.

– Так вы думаете об отравлении? – выдохнул я. – А удар по голове был нанесен для отвода глаз?

На это Пуаро только улыбнулся.

Вернувшись в квартиру, мы увидели в ней местного инспектора и двух констеблей. Инспектор попытался удалить нас, но Пуаро успокоил его, упомянув фамилию нашего друга из Скотленд-Ярда, инспектора Джеппа. После этого нам с ворчанием разрешили остаться. И, можно сказать, нам здорово повезло, потому что не прошло и пяти минут после нашего прихода, как в комнату влетел взволнованный мужчина средних лет. Всем своим видом он выражал волнение и горе.