– Непременно.

Я прочистил горло:

– Первое: все указывает на то, что Лоуэн вскрыл сейф.

Второе: он что-то имел против Дэвенхейма.

Третье: он солгал в самом начале, когда говорил, что никуда не выходил из кабинета.

Четвертое: если принять объяснение Билли Келлета за чистую монету, то Лоуэн, несомненно, во всем этом замешан.

– Ну и как? – поинтересовался я после короткой паузы, так как мне казалось, что я смог указать все жизненно важные факты.

Пуаро с сожалением посмотрел на меня и очень мягко покачал головой.

– Mon pauvre ami![95] Вам просто это не дано! Вы упорно не хотите обращать внимание на важные детали! А кроме того, ваши выводы совершенно неправильны.

– Почему?

– Позвольте мне разобрать ваши четыре пункта. Первый – Лоуэн не знал, что у него будет возможность вскрыть сейф. Он пришел на деловую встречу и не мог знать заранее, что мистер Дэвенхейм уйдет отправлять письма, а его одного оставят в кабинете!

– Он мог просто воспользоваться такой возможностью, – предположил я.

– А инструменты? Городские джентльмены не носят с собой набор медвежатника просто на всякий случай! А такой сейф простым консервным ножом не вскроешь, bien entendu!

– Ну, хорошо, а как со вторым пунктом?

– Вы говорите, что у Лоуэна что-то было против Дэвенхейма. То есть имеете в виду, что раз или два Лоуэн смог обскакать мистера Дэвенхейма. Скорее всего, целью мистера Лоуэна было получить прибыль, чего он и достиг. В любом случае вы, как правило, не будете ничего иметь против человека, которого вам удалось обскакать, – скорее наоборот. Если там что-то и было, то скорее всего со стороны мистера Дэвенхейма.

– Но вы же не будете отрицать того, что он лгал, когда говорил о том, что не покидал кабинет?

– Не буду. Но он, вполне возможно, был испуган. Вы только вспомните – на озере только что нашли одежду пропавшего. Впрочем, согласен, что ему лучше было сказать правду.

– Ну а четвертый пункт?

– Вот здесь я с вами соглашусь. Если показания Келлета правдивы, то Лоуэн, вне всякого сомнения, во всем этом замешан. И именно это делает всю эту историю такой интересной.

– То есть я все-таки обнаружил один жизненно важный факт?

– Возможно, но вы совершенно не обратили внимания на два самых важных – на те, которые являются ключом к разгадке всей этой истории.

– Ну и что же это за факты, позвольте вас спросить?

– Первый – это страсть к покупке драгоценностей, которая появилась у мистера Дэвенхейма в последние годы. Второй – его поездка в Буэнос-Айрес прошлой осенью.

– Пуаро, вы шутите?

– Я абсолютно серьезен. Черт побери, я искренне надеюсь, что Джепп не забудет о моей маленькой просьбе.

Оказалось, что детектив настолько проникся тем, что он посчитал шуткой Пуаро, что на следующий день, в одиннадцать часов утра, мы получили от него телеграмму. По просьбе Пуаро я открыл ее и прочитал:

С прошлой зимы муж и жена спят в разных спальнях.

– Ага! – вскричал мой друг. – А сейчас уже вторая половина июня! Загадка разрешена!

Я уставился на Пуаро.

– У вас нет вкладов в банке «Дэвенхейм и Сэлмон», mon ami?

– Нет, – удивленно ответил я. – А в чем, собственно, дело?

– А в том, что я посоветовал бы вам забрать их, пока еще не поздно.

– А почему? Чего вы боитесь?

– Я боюсь, что через пару дней, а может быть, и раньше, произойдет громкое банкротство. Кстати, думаю, что мы тоже должны послать Джеппу dépêche[96]. Прошу вас, передайте мне бланк и карандаш. Voilà! «Рекомендуем вам снять со счетов фирмы, о которой идет речь, все деньги». Это его заинтригует, нашего старину Джеппа. Глаза его раскроются широко – очень широко. И он совсем ничего не поймет – до завтра или послезавтра!

Я отнесся ко всему этому с изрядной долей скептицизма, однако следующее утро заставило меня поверить в выдающиеся способности моего друга. Все газеты вышли с громадными заголовками, кричащими о сенсационном падении банка Дэвенхейма. Теперь, после того как стали известны финансовые затруднения банка, исчезновение известного финансиста выглядело совсем по-другому.

Не успели мы закончить завтрак, как дверь распахнулась и в комнату влетел Джепп. В левой руке у него был номер утренней газеты, а в правой – телеграмма Пуаро, которой он хлопнул по столу перед мои другом.

– Откуда вы узнали, мусье Пуаро? Как, ради всего святого, вы смогли знать об этом?

– Но, mon ami, после вашей телеграммы это было совершенно очевидно! Понимаете, начнем с того, что ограбление сейфа было каким-то уж очень необычным. Драгоценности, наличные, бонды на предъявителя были как будто специально приготовлены – для кого? Добрый мистер Дэвенхейм считал, что своя рубашка ближе к телу, как у вас говорят. Было совершенно очевидно, что все приготовлено именно для него! И потом, эта его страсть к покупке драгоценностей, появившаяся в последние годы… Ведь все очень просто! Присваиваемые им деньги он переводил в драгоценности, которые, вполне возможно, позже заменял копиями, поэтому думаю, что где-то на чужое имя лежит целое состояние, которым можно будет насладиться позже, когда все следы будут заметены. Закончив все свои приготовления, он назначил встречу мистеру Лоуэну (который был настолько неосмотрителен, что дважды умудрился перейти дорогу великому человеку). После этого он проделал дыру в сейфе, оставил распоряжение, чтобы гостя провели в кабинет, и спокойно ушел из дома – но куда?

Пуаро замолчал, протянул руку за еще одним вареным яйцом и нахмурился.

– Совершенно непрактично, – произнес он, – что каждая курица несет яйца разных размеров! Откуда в этом случае взяться симметрии на столе? На худой конец они в магазине должны сортировать их по десяткам одинакового размера.

– Послушайте, забудьте про яйца. – Джепп весь горел от нетерпения. – Пусть они несут хоть квадратные, если им так хочется. Скажите нам, куда клиент направился после того, как покинул «Кедры» – то есть если вы это знаете!

– Eh bien, он направился в свою нору. У этого месье Дэвенхейма, должно быть, что-то не в порядке с его серыми клетками, но все равно они у него высшего качества!

– Вы знаете, где он прячется?!

– Конечно! Это совершенно гениально.

– Ради Господа Бога, скажите же нам!

Пуаро аккуратно собрал все осколки яичной скорлупы со своей тарелки, положил их в подставку для яиц и поставил пустую скорлупу сверху. Закончив эту маленькую операцию, он улыбнулся, довольный порядком на столе, а потом радостно посмотрел на нас обоих.

– Послушайте, друзья мои, вы же умные люди. Задайте себе тот же вопрос, который я задал себе: «Если б я был на его месте, где бы я спрятался?» Как вы думаете, Гастингс?

– Ну, – протянул я, – не думаю, чтобы я решился уехать из города. Я бы остался здесь – ездил бы на метро и автобусах, – и десять к одному, что меня никто не узнал бы. Толпа предоставляет определенную безопасность.

Пуаро перевел вопросительный взгляд на Джеппа.

– Не согласен. Немедленно уехать как можно дальше – вот мой единственный шанс. У меня ведь была масса времени, чтобы все заранее подготовить. Меня бы ждала яхта под парами, и я бы немедленно отплыл в какой-нибудь Богом забытый уголок земли еще до того, как поднялась бы вся эта суматоха.

Теперь мы оба смотрели на Пуаро.

– А вы что скажете, мусье?

Какое-то время он молчал, а потом на лице его появилась очень необычная улыбка.

– Друзья мои, если б я прятался от полиции, то знаете, куда бы я направился? В тюрьму!

– Что-о-о?

– Вы ищете мистера Дэвенхейма, чтобы посадить его в тюрьму, поэтому вам никогда не придет в голову проверить, не там ли он уже!

– Что вы имеете в виду?

– Вы, кажется, говорили, что мадам Дэвенхейм не блещет умом? Однако даже она, если вы отвезете ее на Боу-стрит и познакомите с человеком по имени Билли Келлет, узнает его! Несмотря на то что он обрил бороду, усы и эти клочковатые брови, а также коротко подстригся. Жена почти всегда узнает своего мужа, хотя весь остальной мир он, возможно, и обманет.

– Билли Келлет? Но его хорошо знают в полиции!

– А я разве не говорил вам, что Дэвенхейм умница? Свое алиби он стал готовить заранее. Прошлой осенью он был совсем не в Буэнос-Айресе – он создавал личность Билли Келлета, просидев три месяца за решеткой, так, чтобы у полиции в нужное время не возникло никаких сомнений. Не забывайте, что для него на кону находится приличное состояние, не говоря уже о личной свободе. Поэтому ко всем приготовлениям стоило подойти со всей серьезностью. Однако…

– Я слушаю вас!

– Eh bien, после тюрьмы ему пришлось носить фальшивую бороду и парик, чтобы стать опять самим собой, а спать с фальшивой бородой совсем непросто – ее могут обнаружить! Поэтому он не мог рисковать и продолжать спать со своей женой в одной спальне. И по моей просьбе вы выяснили, что последние шесть месяцев, то есть после своего предполагаемого возвращения из Буэнос-Айреса, он и миссис Дэвенхейм спали в разных комнатах. И вот тогда ко мне пришла уверенность! Все встало на свои места. Садовник, которому показалось, что он видел своего хозяина, который обходил дом сбоку, был абсолютно прав. Дэвенхейм направился к лодочному сараю, достал свой «бродяжнический» костюм, который, уверяю вас, был надежно спрятан от его лакея, выбросил в озеро тот костюм, в который был одет, и отправился выполнять свой план, открыто пытаясь продать кольцо, а затем напав на полицейского, что наконец-то привело его в рай на Боу-стрит, где никому не пришло в голову искать его!

– Это невозможно, – тихо произнес Джепп.

– Допросите мадам, – посоветовал улыбающийся Пуаро.

На следующее утро на столе перед тарелкой маленького бельгийца лежало заказное письмо. Он разорвал конверт, и из него выпала пятифунтовая банкнота. Брови моего друга нахмурились: