Снизу раздался резкий стук в дверь, и через несколько минут в комнату быстро вошел Джепп.

– Надеюсь, я не опоздал, – сказал он, здороваясь с нами. – Правду сказать, мне пришлось задержаться с Миллером, который ведет дело Дэвенхейма.

Я сразу же навострил уши. Последние три дня газеты только и писали, что о загадочном исчезновении мистера Дэвенхейма, старшего партнера фирмы «Дэвенхейм и Сэлмон», хорошо известной в банковских и финансовых кругах. В прошлую субботу он вышел из дома, и с тех пор его никто не видел. Я надеялся, что мне удастся вытянуть из Джеппа какие-нибудь интересные подробности.

– А я думал, что в наши дни практически невозможно «исчезнуть», – начал я.

Пуаро подвинул тарелку с хлебом и маслом ровно на одну восьмую долю дюйма в сторону и резко заметил:

– Нельзя ли поточнее, друг мой? Что вы имеете в виду, когда говорите об «исчезновении»? Какой класс «исчезновений» вы имеете в виду?

– Уж не хотите ли вы сказать, что все исчезновения классифицированы и на каждое повешен свой ярлык? – рассмеялся я.

Джепп тоже улыбнулся. Пуаро состроил нам обоим гримасу:

– Ну конечно, да! Они разделяются на три категории. Первая, и наиболее распространенная, – это добровольное исчезновение. Вторая – это та, о которой говорят «потеря памяти»; редкое, но, как правило, реальное происшествие. Третья – убийство и более-менее успешное избавление от трупа жертвы. Так вы хотите сказать, что ни одно из них невозможно?

– Ну, что-то подобное я и имел в виду. Вы можете потерять память, но кто-то вас обязательно узнает, особенно если дело касается такой публичной фигуры, как Дэвенхейм. «Тела» тоже трудно заставить раствориться в воздухе – рано или поздно их обнаружат в каких-нибудь безлюдных местах или в чемоданах, так что убийство отпадает. Так же как и какой-нибудь беглый клерк или семейный тиран, которых обязательно обнаружат в наш век телеграфных сообщений. Конечно, можно попытаться выехать за границу, но порты и железнодорожные станции находятся под наблюдением; что же касается этой страны, то его черты и внешний вид будут известны всем, кто читает ежедневные газеты. Этот беглец будет вынужден бороться с достижениями цивилизации.

– Mon ami, – сказал Пуаро, – вы совершаете одну ошибку. Вы не допускаете того факта, что человек, который решил скрыться от другого человека – или, образно говоря, от самого себя, – как раз и будет тем редким экземпляром, который подойдет к вопросу с точки зрения метода. Он может решать эту задачу с умом, талантом и тщательной проработкой всех деталей. В этом случае я не вижу, почему ему не под силу заморочить голову полиции.

– Но не вам, я полагаю? – спросил Джепп с добродушной иронией, подмигивая мне. – Он ведь не сможет заморочить голову вам, мусье Пуаро?

Мой друг попытался – правда, безуспешно – напустить на себя скромный вид.

– И мне тоже! Почему бы и нет? Хотя всем известно, что я подхожу к решению таких проблем с использованием науки и математической точностью, которая, к сожалению, недоступна нынешнему поколению детективов.

Улыбка Джеппа стала еще шире.

– Не знаю, – ответил он, – Миллер, человек, который занимается этим случаем, далеко не дурак. Вы можете быть абсолютно уверены, что от него не укроется ни след ноги, ни пепел сигары, ни даже крошка хлеба. Он видит все вокруг.

– Так же, mon ami, – сказал Пуаро, – как и лондонский воробей. Но в любом случае я бы не стал полагаться на маленькую серенькую птичку в раскрытии дела мистера Дэвенхейма.

– Но послушайте, мусье, вы же не собираетесь отрицать важность деталей и улик?

– Ни в коем случае. Все эти вещи хороши по-своему. Опасность состоит в том, что иногда им придают ненужную важность. Большинство деталей ничего не стоят, но одна или две имеют жизненно важное значение. Надо полагаться на мозг, – он постучал себя по лбу, – на это серое вещество у вас в голове. Чувства могут вас подвести, поэтому истину надо искать внутри себя, а не снаружи.

– Но вы же не хотите сказать, мусье Пуаро, что можете попытаться раскрыть дело, не вставая с вашего кресла?

– Именно это я и хочу сказать – при условии что мне будут сообщены все факты. Я ведь рассматриваю себя только как консультанта.

– Будь я проклят, если не поймаю вас на слове, – хлопнул себя по колену Джепп. – Ставлю пятерку, что вы не сможете наложить свою лапу или, точнее, не сможете сказать мне, где я могу наложить свою лапу на мистера Дэвенхейма, живого или мертвого, до конца недели.

– Eh bien, mon ami, принимается, – сказал Пуаро, поразмыслив. – Спорт – это национальная страсть всех англичан. А теперь сообщите мне все факты.

– Прошлой субботой, как обычно, мистер Дэвенхейм отправился со станции Виктория поездом в двенадцать сорок в Чингсайд, где расположено его загородное гнездышко «Кедры». После ланча он прогулялся по территории поместья и дал несколько распоряжений садовникам. Все сходятся на том, что его поведение было совершенно обычным. После чая он заглянул в будуар к жене и сказал, что собирается прогуляться до деревни, чтобы отправить там несколько писем. Он также добавил, что ожидает некоего мистера Лоуэна, который должен заехать по делу. Если тот появится до того, как мистер Дэвенхейм вернется, его следует проводить в кабинет и попросить подождать. Мистер Дэвенхейм вышел из дома через переднюю дверь, не спеша прошел по подъездной аллее, вышел за ворота – и больше его никто не видел. С этого момента он полностью исчез.

– Мило, очень мило. Все вместе это составляет очаровательную маленькую проблему, – пробормотал Пуаро. – Продолжайте, мой добрый друг.

– Спустя четверть часа в дверь позвонил высокий, темноволосый мужчина с густыми усами и объяснил, что у него назначена встреча с мистером Дэвенхеймом. Он представился как Лоуэн, и в соответствии с распоряжением банкира его провели в кабинет. Прошел почти час – мистер Дэвенхейм не возвращался. Наконец мистер Лоуэн позвонил в звонок и объяснил, что больше ждать не может, так как ему надо успеть на поезд назад в город. Миссис Дэвенхейм извинилась за отсутствие своего мужа, которому, казалось, не было никакого объяснения, так как она знала, что ее муж ждал этого посетителя. Мистер Лоуэн высказал свои сожаления по поводу того, что встреча не состоялась, и откланялся. Как все хорошо знают теперь, мистер Дэвенхейм так и не вернулся. Рано утром в воскресенье к этому делу была подключена полиция, которая так и не смогла ни в чем разобраться. Ощущение таково, что мистер Дэвенхейм просто растворился в воздухе. Он так и не появился на почте; никто не видел его проходящим через деревню. На станции совершенно уверены, что он не садился ни на один из поездов. Его собственная машина не выезжала из гаража. Если же он нанял машину, чтобы та ждала его в каком-нибудь уединенном месте, то к сегодняшнему дню, принимая во внимание размер предложенного вознаграждения, ее водитель уже появился бы в полиции и рассказал все, что знает. Правда, в тот день в Энтфилде, который находится на расстоянии пяти миль от «Кедров», были скачки, и если он пешком дошел до той станции, то вполне мог сесть в поезд незамеченным. Но его фото и описание появились уж во всех газетах, а никто так и не сообщил никаких новостей. Естественно, что мы получили множество писем из различных уголков Англии, но все они оказались пустышками. В понедельник было совершено еще одно сенсационное открытие. За portière[91] в кабинете мистера Дэвенхейма находится сейф, и оказалось, что этот сейф взломан и опустошен. Все окна крепко заперты изнутри, что исключает обычное ограбление, если только у грабителей не было сообщника среди жителей дома, который запер окна после ограбления. С другой стороны, принимая во внимание тот хаос и столпотворение полиции, которые царили в доме в воскресенье, ограбление скорее всего было совершено в субботу и попросту оставалось необнаруженным до понедельника.

– Précisément, – сухо произнес Пуаро. – А вы его уже арестовали, этого ce pauvre Monsieur Lowen?[92]

– Еще нет, – осклабился Джепп, – но он находится под постоянным наблюдением.

Мой друг кивнул:

– А что находилось в сейфе? Вы знаете, что из него взяли?

– Мы попытались составить список украденного с помощью младшего партнера фирмы и миссис Дэвенхейм. Получилось, что в сейфе хранилось большое количество бондов на предъявителя и очень крупная сумма наличными, оставшаяся от последней крупной операции. Там также находилось небольшое состояние в драгоценностях. Миссис Дэвенхейм держала все свои драгоценности в этом сейфе. Покупка драгоценностей стала манией ее мужа в последние годы, и почти каждый месяц он покупал для нее какой-нибудь редкий и дорогой камень.

– Все вместе – неплохой куш, – задумчиво заметил Пуаро. – Теперь к мистеру Лоуэну. Известно, что за дела у него были с мистером Дэвенхеймом в тот вечер?

– Кажется, что у них были не очень хорошие отношения. Лоуэн – мелкий биржевой спекулянт. Однако пару раз ему удалось обойти на рынке мистера Дэвенхейма, хотя они очень редко пересекались, если такое вообще бывало. Дело касалось каких-то южноамериканских акций, ради которых банкир и назначил это свидание.

– А у Дэвенхейма, что, были какие-то интересы в Южной Америке?

– Мне кажется, да. Миссис Дэвенхейм упомянула, что всю прошлую осень он провел в Буэнос-Айресе.

– А что с его семейной жизнью? Каковы были отношения между мужем и женой?

– Могу сказать, что его семейная жизнь была мирной и не богатой событиями. Миссис Дэвенхейм – приятная, но довольно невежественная женщина. Настоящая серая мышь, как мне показалось.

– Тогда разгадку этого дела здесь можно не искать. У него были враги?

– У него было множество соперников в финансовом мире, и, без сомнения, многие люди, которых он на этом рынке обыграл, не особо желали ему добра. Однако пока не видно, чтобы кто-нибудь хотел свести с ним счеты. Но даже если это и так, то где труп?