– А откуда вы это взяли?

– Ну, – я даже стал заикаться, – его ведь нашли прямо в ее матрасе.

– Ай-ай-ай, – с раздражением сказал мой друг, – это был не жемчуг.

– Что?

– Подделка, mon ami.

Услышав подобное, я чуть не задохнулся. Пуаро же продолжал безмятежно улыбаться:

– Этот добрый инспектор, по-видимому, ничего не смыслит в драгоценных камнях. Так что впереди нас еще ожидает восхитительная суматоха!

– Быстрее! – закричал я, хватая его за рукав.

– Куда вы меня тащите?

– Мы немедленно должны все рассказать Опалсенам.

– Думаю, что это лишнее.

– Но бедная женщина…

– Eh bien, эта, как вы ее называете «бедная женщина» будет спать гораздо спокойнее, думая, что ее драгоценность в безопасности.

– Но вор может исчезнуть вместе с жемчугом!

– Как всегда, мой друг, вы говорите не подумав. Откуда вы знаете, что жемчуг, который миссис Опалсен так тщательно заперла, уже тогда не был поддельным, а кража не случилась давным-давно?

– Неужели? – Слова моего друга сильно меня озадачили.

– Вот именно, – сказал сияющий Пуаро. – Так что начнем все сначала.

Он вышел из номера, замер на минуту, как будто хотел сориентироваться, и направился в конец коридора, где остановился у маленькой комнатки, в которой собрались горничные и лакеи с данного этажа. Казалась, что наша горничная устроила здесь что-то вроде небольшого судилища и с удовольствием сообщала подробности своего обыска внимательной аудитории. Увидев нас, она замолчала на середине предложения. Пуаро поклонился со своей обычной вежливостью:

– Прошу прощения за то, что прерываю вас, но буду вам чрезвычайно признателен, если вы откроете мне номер мистера Опалсена.

Женщина охотно встала, и мы вновь прошли по коридору вслед за ней. Номер мистера Опалсена располагался прямо напротив номера миссис Опалсен, его дверь выходила на дверь номера его супруги. Горничная открыла ее своим ключом-«вездеходом», и мы вошли. Женщина собралась уже было уходить, но мой друг остановил ее:

– Секундочку. Вы когда-нибудь видели среди вещей мистера Опалсена вот такие карточки? – Он протянул ей белую карточку, сильно мелованную и необычной формы. Горничная взяла ее в руки и внимательно осмотрела.

– Нет, сэр, не могу сказать, что видела. Хотя за комнатами джентльменов ухаживают лакеи.

– Понятно. Благодарю вас.

Пуаро забрал карточку, и женщина ушла. Казалось, мой друг опять погрузился в размышления, а затем резко кивнул.

– Умоляю вас, Гастингс позвоните в звонок. Три раза, чтобы пришел лакей.

Я повиновался, терзаясь от любопытства. Тем временем Пуаро высыпал содержимое корзины для бумаг на пол и быстро просмотрел его содержимое. Через несколько мгновений появился лакей. Ему Пуаро задал тот же самый вопрос и показал такую же карточку. Однако ответ был тоже тот же самый: лакей никогда не видел карточек такого качества и вида среди вещей мистера Опалсена. Пуаро поблагодарил его, и тот нехотя удалился, не отрывая взгляда от перевернутой корзинки и мусора на полу. Скорее всего ему так и не удалось услышать задумчивые слова моего друга:

– А ведь ожерелье было застраховано на приличную сумму…

– Пуаро! – воскликнул я. – Я все понял…

– Вы ничего не поняли, мой друг, – быстро ответил маленький бельгиец, – как, впрочем, и всегда! Это невероятно – но это именно так. А теперь давайте вернемся к себе.

Мы молча вернулись к себе в номер, и здесь, к моему большому удивлению, Пуаро стал быстро переодеваться.

– Я сейчас уеду в Лондон, – объяснил он мне. – Это совершенно необходимо.

– Что?

– Именно так. Настоящая работа – а я имею в виду работу мозга, этих храбрых серых клеточек, – закончена. Теперь мне надо получить подтверждение своим выводам. И я его получу! Обмануть Эркюля Пуаро еще никому не удавалось!

– В один прекрасный день вы все-таки потерпите крах, – заметил я, сильно возмущенный его тщеславием.

– Умоляю вас, не злитесь, mon ami. Я надеюсь, что ради нашей дружбы вы окажете мне небольшую услугу.

– Ну конечно, – с готовностью согласился я, устыдившись своих слов. – Что я должен сделать?

– Рукав пиджака, который я только что снял, – вы не могли бы почистить его? Видите, на него налип белый порошок? Вы же видели, как я шарил руками внутри ящика туалетного столика?

– Нет, не видел.

– Вам надо внимательнее следить за моими действиями, друг мой. Таким образом, я испачкал руки этим порошком и, будучи слегка взволнованным, вытер их о рукав – действие, которое совсем не согласуется с моим методом и противоречит всем моим принципам.

– И что же это за порошок? – поинтересовался я, не особенно заинтересованный в принципах Пуаро.

– Да уж не яд семьи Борджиа, – ответил Пуаро, подмигнув. – Вижу, что ваше воображение заработало… Так вот, это портняжный мел.

– Портняжный мел?

– Да. Краснодеревщики используют его для того, чтобы ящики лучше выдвигались.

Я рассмеялся:

– Старый греховодник! А я-то думал, что вы действительно скажете что-то необычное!

– Всего хорошего, друг мой. Чтобы спасти себя, я исчезаю.

Дверь за ним захлопнулась. С улыбкой то ли от осуждения, то ли от восхищения я взял пиджак и протянул руку за полотняной щеткой.

II

На следующее утро, не имея никаких вестей от Пуаро, я отправился на прогулку, встретил там несколько старых друзей и отправился с ними на ланч в их гостиницу. Во второй половине дня мы отправились на автомобильную прогулку. Прокол колеса сильно нас задержал, поэтому я вернулся в «Гранд Метрополитан» уже после восьми вечера. Первое, что мне бросилось в глаза в холле, была фигура Пуаро – выглядевшая еще миниатюрнее, чем обычно, поскольку была зажата между двумя Опалсенами. Мой друг находился в состоянии безмятежного удовлетворения самим собой.

– Mon ami Гастингс! – воскликнул он, вставая мне навстречу. – Обнимите же меня, друг мой, все закончилось просто великолепно!

К счастью, об объятиях он говорил фигурально, хотя с Пуаро никогда ничего нельзя знать наверняка.

– Вы хотите сказать… – начал я.

– Воистину просто прекрасно, – подхватила миссис Опалсен, улыбаясь всем своим круглым лицом. – Разве я не говорила тебе, Эд, что если он не сможет вернуть мой жемчуг, то никто не сможет?

– Говорила, дорогая, конечно, говорила. И была абсолютно права.

Я беспомощно посмотрел на Пуаро, и он пришел мне на помощь:

– Мой друг Гастингс, как сказали бы у вас в Англии, витает в облаках. Присаживайтесь, и я расскажу вам всю эту историю, которая так счастливо закончилась.

– Закончилась?

– Ну конечно! Их арестовали.

– Кого арестовали?

– Горничную и лакея, parbleu![80] А вы, что, их даже не подозревали? Даже после моей подсказки на прощание о портняжном меле?

– Вы сказали, что его используют краснодеревщики.

– Ну, конечно, чтобы ящики легче двигались. Кому-то нужно было, чтобы ящик открывался и закрывался совсем бесшумно. И кому же это могло понадобиться? Конечно, горничной, и никому больше. План был настолько великолепен, что не сразу бросался в глаза – даже в глаза Эркюля Пуаро. Так послушайте же, как все это происходило. Лакей находился в соседнем, пустом номере. Французская служанка выходит из комнаты, и горничная быстро как молния открывает ящик, достает шкатулку, отодвигает засов и передает ее своему подельнику в соседний номер. Лакей не торопясь открывает ее поддельным ключом, который он заранее себе изготовил, достает жемчужное ожерелье, и опять ждет своего времени. Селестина опять выходит из комнаты, и опля – в мгновение ока шкатулка возвращается и помещается в ящик. Появляется мадам, и пропажа обнаруживается. Горничная требует, чтобы ее обыскали, разыгрывая из себя оскорбленную невинность, после чего, незапятнанная, покидает номер с гордо поднятой головой. Поддельное ожерелье, которое заранее приготовили жулики, было помещено горничной в кровать француженки утром того же дня – штрих настоящего мастера, ça![81]

– А для чего тогда вы ездили в Лондон?

– Вы помните карточки?

– Ну конечно. И тогда, и теперь они для меня совершенная загадка. Я думал… – Я деликатно замолчал, поглядывая на мистера Опалсена.

Пуаро весело рассмеялся:

– Une blague![82] Специально для лакея. Карточки были со специально подготовленной поверхностью, для снятия отпечатков пальцев. В Лондоне я прямиком направился в Скотленд-Ярд и встретился там с нашим старым добрым другом, инспектором Джеппом. Как я и предполагал, отпечатки пальцев принадлежали двум известным похитителям драгоценностей, которые уже давно находились в розыске. Джепп приехал вместе со мной, проходимцев арестовали, и ожерелье обнаружилось среди вещей лакея. Хитрая парочка, но и они не смогли устоять перед моим методом. Разве я не говорил вам, Гастингс, по крайней мере раз тридцать шесть, что без метода…

– По крайней мере, тридцать шесть тысяч раз! – прервал я своего друга. – Но где же дал трещину их собственный «метод»?

– Mon ami, занять места горничной и лакея была великолепная мысль, но им не следовало манкировать своей работой. Они не вытерли пыль в пустом номере, поэтому когда мужчина поставил шкатулку на столик у окна, на нем остался след…

– Я его помню, – воскликнул я.

– До этого я еще колебался, а после этого – знал наверняка.

Все замолчали.

– И ко мне вернулся мой жемчуг, – произнесла миссис Опалсен на манер греческого хора.

– Ну что ж, – сказал я, – пойду пообедаю, пока не поздно.

Пуаро решил составить мне компанию.

– Это наверняка принесет вам честь и славу, – заметил я.

– Pas du tout, – невозмутимо ответил маленький бельгиец. – Вся слава достанется Джеппу и местному инспектору. Но… – Он похлопал себя по карману. – Здесь у меня лежит чек от мистера Опалсена, и что вы, мой друг, скажете на следующее предложение? Этот уик-энд прошел совсем не по плану. Не вернуться ли нам сюда через неделю – на этот раз за мой счет?