– Я в этом не очень уверена, Дуг, – возразила Сильвия. – А как относительно Оскара, который хватает еду прямо из корзины? Думаю, у него есть прообраз – Оскар Тригс. Уверена: сказка отражает ее собственные тревоги и переживания.

– Может, ты и права, – согласился Селби.

– И вот еще что, – продолжила она. – Естественно, меня, как и тебя, заинтересовали дедушка и бабушка этой девочки.

Селби удивленно поднял брови.

– Только не пытайся скрыть это от меня, Дуг! Я знаю, о чем ты думал, – о том, что Руби Трент может быть той самой внучкой, о которой упоминается в письмах, найденных у Эмила Уоткинса.

– Если это так, то Мадж Трент – его сбежавшая дочь.

– Дуг, я чувствую, что это именно так, поверь мне! Мадж Трент не видела умершего Эмила Уоткинса?

– Нет. В настоящее время у меня нет никаких оснований предполагать какую-либо связь между Уоткинсом и посетителями «Пальмовой крыши», за исключением тех двоих ребят.

– Дуг, мне хотелось бы сообщить об этой истории в газету по телефону. Скажи, есть какие-нибудь препятствия не указывать, что, по вашему предположению, исчезнувшая из ночного клуба хозяйка может быть дочерью умершего в кемпинге человека?

– Лучше только слегка намекнуть на такую возможность, – посоветовал ей Селби. – Думаю, лишняя огласка не помешает.

– Боже мой, Дуг, какая из этого выйдет трогательная история! Маленькая девочка с нетерпением ожидает, что мама расскажет ей по телефону, убежит ли от злого койота мама-крольчиха, а звонка так и не последовало!

– Мне нужно выйти и позвонить в контору шерифа в Мэдисон-Сити, Сильвия. А ты тем временем можешь связаться со своей редакцией. Вон впереди большой отель, там наверняка есть телефоны-автоматы.

Селби подъехал к отелю. Пока Сильвия звонила в редакцию, он переговорил с помощником шерифа, дежурившим в отделении полиции.

– У нас появилась кое-какая информация об Эмиле Уоткинсе, который действительно был плотником, – сообщил ему помощник шерифа. – По-видимому, он оставил кое-какие свои вещи у Боба Прейла, который связан с профсоюзом плотников в Сан-Диего. Мы связались с ним по телефону, и он подтвердил, что Уоткинс действительно оставил ему на сохранение ящик с инструментами и пару чемоданов. Еще сказал, что на имя Уоткинса в Сан-Диего пришли какие-то письма и что он был странным парнем, очень ограниченным, упрямым, но честным и справедливым. В споре его было невозможно переубедить. С тех пор как два месяца назад Уоткинс оставил Прейлу эти вещи, тот его больше не видел.

– Отлично, – откликнулся Селби. – Я сразу же позвоню Прейлу.

– Можете не звонить, – сказал помощник шерифа. – Я сообщил ему, что вы в Оушнсайде, а оттуда сразу же приедете в Сан-Диего, чтобы встретиться с ним и посмотреть, что в этих чемоданах. Я описал ему Уоткинса, и все совпало, так что, видимо, это он и есть.

– Хорошо. А что слышно про Рекса? Он уже уехал в Сан-Франциско? – поинтересовался прокурор.

– Нет еще, – ответил помощник шерифа. – У него возникла какая-то проблема, сказал, что завтра полетит самолетом.

Окружной прокурор нахмурился:

– Мне нужно было, чтобы он отправился сегодня вечером на поезде.

– Ну, он может вылететь пораньше и прибыть в то же время, что и поездом, – предположил помощник. – Здесь случилось что-то такое, что он захотел проверить. Брэндон куда-то уехал, я скажу ему, что вы звонили.

– Ладно, – принял сказанное к сведению Селби. – И вот еще что: тебе может позвонить некая миссис Локхарт и сообщить адрес Мадж Трент. Свяжись тогда с конторой шерифа в Лос-Анджелесе, и пусть они срочно поедут к ней. А я отправляюсь в Сан-Диего.

Глава 15

Сырой ветер улегся, на безоблачном небе ярко сияли звезды. Но океан был неспокойным, волны одна за другой набегали на каменистые пляжи, разбиваясь в брызги об утесы. Селби мчался вдоль побережья по шоссе, которое то шло по ровному плато, то ныряло вниз, а слева от него, над вершинами гор, неслась за ним желтая луна. Сильвия Мартин уютно пристроились вплотную к Селби.

– Дуг, – задумчиво проговорила она, – тебе не кажется странным, что о людях можно узнать гораздо больше после их смерти, чем при жизни?

– Ты о чем? – удивился он.

– Пока человек живет, он словно отгораживается от посторонних забором. Просто невозможно зачастую его понять. Возьми, например, этого Уоткинса. Вы с шерифом остановили его на дороге, разговаривали с ним, но ничего не узнали. Он казался обыкновенным путешественником, передвигающимся с помощью автостопа. А сейчас, когда мы стали изучать его прошлое и кое-что уже выяснили, перед нами предстает конкретная личность. Теперь мы знаем о нем такие вещи, в которых при жизни он ни за что не признался бы. Подумай о том, что мы выяснили из писем, которые при нем оказались.

Уоткинс был суровым отцом, уверенным в своей правоте. Они с дочерью любили друг друга, каждый по-своему, но она решила уйти из его жизни. У нее появилась своя дочка. Этот плотник с его суровой моралью стал дедом, но так никогда и не видел своей внучки. Его традиционные представления о нравственных нормах, вероятно, самые положительные, но при этом они лишили его любви близких людей. Он не хотел увидеть внучку только потому, что считал грехом то, что его дочь находила естественным. Она любила того юношу, который не смог или не захотел на ней жениться. Надеялась, что когда-нибудь в будущем они поженятся… Интересно, изменились ли ее взгляды? Может, она поняла, что традиционные требования морали не лишены мудрости?.. А сколько страданий она принесла Уоткинсу!.. Дуг, это такая простая вещь и вместе с тем такая реальная. От подобных мыслей не так-то легко отделаться.

Селби молча кивнул. Некоторое время в салоне автомобиля было тихо. Прислонившись головой к его плечу, Сильвия задремала. Луна поднялась еще выше, освещая призрачным светом неспокойные волны океана, окрашивая их в серебристый цвет у волнорезов, где они фонтанами взмывали вверх. На прибрежную гальку с неукротимым постоянством и с шипением неслись вал за валом, тут же отступая назад и оставляя на берегу пенную полосу, обозначающую грань между водой и землей. На какое-то время Селби отвлекся от грустного характера своей миссии, целиком отдался красоте ночи и уютной близости молодой женщины, так естественно прикорнувшей сбоку.

Они быстро преодолели пустынные улицы Сан-Диего и по сообщенному Бобом Прейлом адресу разыскали его дом. Прейл внимательно изучил документы Селби, посмотрел фотографию умершего Уоткинса и сказал:

– На мой взгляд, у вас все в порядке, мистер Селби, так что заходите и посмотрите его вещи.

– Я не собираюсь что-либо брать, – пояснил прокурор. – Мне нужно только глянуть на них, и я хотел бы сделать это в вашем присутствии, чтобы вы были свидетелем.

– Хорошо, – согласился Прейл, – пойдемте.

Они открыли чемоданы. Сильвия, стоящая чуть в стороне, что-то писала в своем блокноте, ее карандаш так и порхал над бумагой.

Содержимое чемоданов выдавало характер упаковавшего их человека. Одежда была аккуратно сложена. Комбинезоны оказались на удивление чистыми, все дырки тщательно заштопанными. В одном из чемоданов Селби обнаружил фотографию Эмила Уоткинса с невестой. Снимку было не менее тридцати лет, но даже тогда крепко сжатые узкие губы Уоткинса говорили о его бескомпромиссности. В пачке конвертов, связанных ленточкой, оказались различные, не имеющие значения письма. Среди них – квитанция из больницы Сан-Диего.

– Не знаете, что означает эта квитанция? – спросил Селби у Прейла.

– Понятия не имею, я ничего ровным счетом не знал о нем. Он заходил сюда забрать письма, а когда уезжал, попросил разрешения на несколько недель оставить у меня свои вещи.

– И не сказал, куда уезжает?

– Нет.

– Квитанция датирована прошлым месяцем, – констатировал прокурор. – Пожалуй, возьму ее с собой, если вы не возражаете. Потом или сам привезу ее, или отправлю вам по почте, чтобы вы могли присовокупить этот документ к остальным вещам.

– Мне-то это безразлично, – откликнулся Прейл. – Раз он умер, что мне теперь делать со всем этим?

– С вами может связаться распорядитель его наследства, – объяснил Селби. – У Уоткинса где-то есть дочь. Подержите у себя его вещи, пока мы ее не найдем.

– Ладно, мне-то что, – бойко произнес Прейл, с явным одобрением оглядывая стройную фигурку Сильвии Мартин. – Могу я вам еще чем-нибудь помочь?

– Увы, больше ничем, – ответил Селби. – Спасибо.

Затем Селби и Сильвия направились в больницу. Прокурор показал квитанцию молодой женщине за стойкой. Она просмотрела записи и сообщила:

– Имя пациентки – Марсия Уоткинс. Она умерла, и он оплатил счета.

– Умерла?! – недоверчиво воскликнула Сильвия.

Женщина кивнула.

– Не могли бы вы сказать мне, кто за ней ухаживал, я имею в виду дежурных медсестер или…

– У нее была индивидуальная медсестра. Дайте взглянуть… Да, даже две сестры. Одна из них как раз сейчас на дежурстве. Хотите поговорить с ней?

– Да, очень! – сказал Селби.

Молодая женщина подняла телефонную трубку:

– Дайте мне четвертый этаж… Алло? Мисс Куинси? Мадлен Диксон занята сейчас? Вы не пригласите ее на минутку к телефону?.. Алло? Мисс Диксон, это контора. Здесь находится мистер Селби, окружной прокурор Мэдисон-Сити, ему нужно получить информацию о Марсии Уоткинс. Вы ухаживали за этой женщиной приблизительно месяц назад… Да, она… Хорошо, если сможете… Спасибо. – Положив трубку, женщина объяснила: – Мисс Диксон сейчас подойдет. Присаживайтесь, пожалуйста.

Селби остановился у окна, глядя на холодное сияние луны. Сильвия подошла и встала рядом.

– Умерла! – проговорила она. – Этого я меньше всего ожидала. Я могла бы поклясться, что Марсия Уоткинс и Мадж Трент – одно и то же лицо. Но если Марсия Уоткинс умерла, значит, нашей версии конец?

Селби кивнул:

– Очевидно, она послала за ним, когда заболела… Возможно даже, что она приехала сюда, чтобы повидаться с ним; может, в это время уже страдала от какой-то неизлечимой болезни, и он простил ее. У нее была отдельная палата с двумя индивидуальными сестрами. Похоже, как будто… – Он повернулся навстречу вошедшей женщине в аккуратной медицинской форме, с темными волосами и живыми черными глазами.