Когда окружной прокурор добрался до центра города, вечерний выпуск «Блейд» был уже в продаже. Он купил у разносчика один экземпляр, приехал домой и расположился с газетой в кресле. Как и предсказывала Сильвия Мартин, сообщив о том, как в кемпинге «Кинстоун» был обнаружен труп, основное место газета отвела статье, автор которой обрушился на Селби за его отказ назвать имена свидетелей.

«К сожалению, наш окружной прокурор еще очень молод и впечатлителен. Его отказ обнародовать имена людей, снявших домик, в котором был обнаружен мертвый человек, по нашему мнению, является грубейшим промахом. К тому времени, когда рассеется дым, скорее всего выяснится, что Эмил Уоткинс был просто бродягой, передвигающимся по стране автостопом, который искал возможности лишить временных жильцов этого домика их денег под дулом пистолета. Однако он страшно замерз и, ожидая возвращения своих будущих жертв, включил газовый обогреватель, что и привело к фатальным последствиям. И тем не менее налогоплательщики нашего города имеют право на полнейшее расследование всего дела. В случае, если погибший проник в домик с какими-то иными зловещими намерениями, было бы только справедливо, чтобы налогоплательщики знали об этом, так же как и власти. Тайна, если только она существует, без сомнения, скрыта в умах тех двух молодых людей, которые заявляют, что занимали один домик, в то время как их подружки занимали второй.

Галантность хороша в свое время и на своем месте, но не в офисе должностного лица. Весьма прискорбно, что хорошенькие женщины своей сексуальной привлекательностью способны воздействовать на решение органов закона и охраны, что освобождает их от обязанности давать показания по делу о преднамеренном убийстве; они пустили в ход свое внешнее очарование и этим воздействовали на молодого, впечатлительного и еще неопытного окружного прокурора, который до того потерял голову, что выслал живых свидетелей из округа и утаил их имена.

Жители нашего города имеют право знать факты. Дуглас Селби не оракул, который определяет, что они должны знать, а что им не следует знать. Отто Ларкин, способный, удачливый и, что самое главное, опытный шеф полиции Мэдисон-Сити, в данном случае лишен возможности действовать, так как место действия данной трагедии находится за пределами города. Однако Ларкин признался репортеру „Блейд", что, если бы преступление было совершено в черте города, этим двум девушкам никогда не позволили бы уехать, пока их показания не были бы дважды проверены, а их прошлое подвергнуто самому тщательному изучению.

Как бы то ни было, „Блейд" считает своим первейшим долгом тщательно следить за всеми новостями, чтобы ознакомить с ними своих подписчиков. Несмотря на то что должностные лица округа, кажется, составили настоящий заговор, с тем чтобы скрывать факты от своих избирателей, „Блейд" обещает не прекращать своих стараний найти девушек и взять у них интервью. Таким образом, народ будет иметь возможность проверить их благонадежность и правдивость их показаний.

Сейчас много шумят относительно государственной диктатуры, но как иначе рассматривать ситуацию, когда молодой, неопытный, поддающийся внушению, упрямый и самоуверенный должностной деятель считает себя судьей в последней инстанции, сам решает, какие сведения можно сообщить населению и какие должны быть скрыты, отказываясь передать имена важнейших свидетелей представителям прессы?

Это только подчеркивает важность тех качеств, на которые мы указывали избирателям во время последних выборов, а именно что зрелость, жизненный и профессиональный опыт являются такими же важными профессиональными качествами настоящего следователя, как и глубокие знания законов. Остается только надеяться, что до следующих выборов Дуглас Селби поймет ошибочность своих своевольных методов работы с просвещенными избирателями, а они проявят великодушие и простят ему вопиющие промахи, которые он совершает с прискорбной опрометчивостью. Ради самого же Селби будем надеяться, что жители нашего города посмотрят сквозь пальцы на его авторитарные методы работы, в которой теперь, когда избиратели уже доверили ему этот пост, он отодвигает их интересы на задний план».

Едва Селби дочитал статью, как раздался телефонный звонок, и он услышал в трубке голос Сильвии Мартин.

– Все в порядке, Дуг? – спросила она.

– Все вот-вот завертится, – ответил он.

– Ты говорил со Стэплтоном?

– Да.

– И что он сказал?

– Всего и не перескажешь!

– Что произошло?

– Да ничего особенного, а только вот давление у него, наверное, здорово подскочило! Когда я появился у него, он стал мне объяснять, что никогда не интересовался местной политикой – она, видите ли, недостойна внимания столь влиятельной персоны! Словом, я заставил его немного изменить свое мнение, отныне местная политика будет его очень интересовать.

– Мне жаль, Дуг, – отреагировала Сильвия, – но вместе с тем я очень рада. Пора уже кому-то как следует прижать его, чтобы он порастерял свое самодовольство. Честно говоря, когда сегодня я увидела его на вокзале, то чуть не расхохоталась ему в лицо.

– Ну, теперь масло уже подлито в огонь, – откликнулся он.

– Ты читал «Блейд»? – спросила она.

– Да, только что.

– Все, как я и говорила, верно? Можешь не сомневаться, они уже достали адреса этих девушек от Ларкина. Пока это просто комментарий. Они скрывают свой источник информации и в то же время зацепили тебя. К тому времени, когда интерес публики будет достаточно возбужден, попытаются навесить что-нибудь на девушек, чтобы подчеркнуть допущенную тобой ошибку… Где мы встретимся, Дуг?

– Ты на машине?

– Да.

– Сможешь подъехать к моему дому? Я буду ждать тебя в своей машине. Можешь поставить твою в мой гараж.

– Договорились, – отозвалась она. – Буду минуты через три.

Селби взял портфель, запер дом и застегнул пальто на все пуговицы, поеживаясь от порывов влажного ветра. На улице уже совсем стемнело. Через несколько минут подъехала Сильвия. Он встретил ее на тротуаре и сказал:

– Ставь машину в мой гараж, Сильвия, я оставил дверь открытой.

– Спасибо, Дуг. Попробую справиться с этим заданием!

Она круто развернулась, аккуратно въехала в гараж, выключила мотор, вылезла из-за руля и сказала:

– Что-то у меня в моторе погромыхивает! Ну ладно, что там у нас первое по программе?

– Прежде всего едем в «Пальмовую крышу», попытаемся что-нибудь выяснить об этой хозяйке.

– А что я должна буду делать, Дуг?

– Я хочу, чтобы Тригс показал нам ее комнату. Тебе придется просмотреть ее вещи и сказать, было ли ее исчезновение заранее подготовленным или она сбежала под влиянием импульса.

– А что потом?

– Потом постараемся как можно больше выяснить про Эмила Уоткинса.

Она уселась в машину рядом с ним, и он включил мотор.

– Ну, поехали, – сказала Сильвия. – Дуг, расскажи мне о своем разговоре со Стэплтоном.

Он усмехнулся:

– О, у нас получилась очень интересная беседа! В результате он побагровел как свекла и заявил, что я разрушаю мое политическое будущее. Я вышел из его кабинета, но задержался в дверях, чтобы нанести ему прощальный выстрел.

– Что за выстрел, Дуг?

– Он бросил мне упрек, что местные детективы в подметки не годятся тем специалистам, которых он встречает в крупных городах, а я ответил, что попытаюсь пригодиться им на подметки.

– И в приемной сидели люди, которые слышали твои слова?

Селби кивнул:

– Нужно было видеть, как у них глаза полезли на лоб.

– Знаешь, Дуг, – задумчиво проговорила Сильвия, – почему-то мне это не кажется ошибочным политическим шагом. Понимаешь, есть много хороших людей, которые сыты по горло надменностью Стэплтона, а весь город пресмыкается перед ним. С одной стороны, действительно город во многом зависит от его фабрики, но ведь и сама фабрика зависит от города. Стэплтон ведет себя так, будто ему принадлежит все, что его окружает. Если ты посмел восстать и возразил ему, эта новость облетит город со скоростью лесного пожара. Это может принести тебе такую пользу, что перечеркнет все, что может сделать Стэплтон.

Селби объяснил:

– Я рад, что так поступил, но мне хотелось бы сделать это иначе. Я собирался расспросить его о той бутылке из-под виски. Хотел поговорить с ним насчет Джорджа. Но он сразу повел себя так покровительственно и так сочился самодовольством, что я взбесился. По-моему, он считал, что ему достаточно лишь немного польстить мне, положить мне на плечо свою отеческую руку и сказать, что я должен делать, как я со всех ног брошусь это исполнять. Я испортил ему игру. Черт побери, Сильвия, я и сам знаю, что не могу соперничать с ищейками из больших городов, но, с другой стороны, мозги-то у меня есть! Я понимаю, что невозможно получить объяснение любого поступка человека, если все факты не дают полной картины его характера. А что еще важнее, Сильвия, я не могу отделаться от ощущения, что смерть этого бродяги только внешнее указание на более серьезное нераскрытое преступление, которое пока остается в тени и о котором никто не подозревает. Отдельные известные нам факты еще не дают сколько-нибудь стройного объяснения.

– Смотри, – произнесла Сильвия, – мы уже подъезжаем. Интересно, что мы здесь выясним?

По гравийной дорожке Селби подъехал к входу, они вышли из машины, поднялись по лестнице, позвонили в дверь. Им открыл Тригс и с тревогой воззрился на них.

– Есть какие-то новости? – спросил он. – Вы что-нибудь узнали о Мадж?

Селби покачал головой, и на лице Тригса появилось разочарование.

– А вы о ней что-нибудь слышали? – поинтересовался прокурор.

Тригс медленно покачал головой.

– Мы хотим осмотреть ее комнату, – сообщил Селби.

– Зачем? – удивился Тригс.

– Полагаю, осмотрев ее одежду, туалетные принадлежности и все остальное, мы сможем сказать, что она задумала, когда убегала.

– Я уже смотрел, – признался Тригс. – Она выбралась на крышу в чем была и не захватила с собой абсолютно ничего.