– Полагаю, уважающий себя человек – не должен.

– Именно, – кивнула Джулия. – Это все равно что говорить о покойнике с благоговением, которого на самом деле не испытываешь. – Она повернулась к Рики и наградила его одной из своих самых ослепительных улыбок. – Ну и опять же, благодаря вашему отцу мы стали свидетелями только сцены бури, как ее назвали бы в пьесе Шекспира. Потому что после того, как выломали дверь, занавес тут же закрылся, а потом вышел ваш папа́, как капельдинер в театре, и спросил, есть ли среди присутствующих врач, а потом сообщил, что произошел несчастный случай и попросил всех тихонько разойтись. Что мы и сделали. Конечно, если бы мы видели… – Джулия осеклась и изменилась в лице. – Все было бы совсем иначе.

Рики вспомнил, какое у нее было лицо, когда она увидела Дульси Харкнесс. В голове всплыли слова Джаспера: «Ужас от чьей-либо смерти ощущается в полной мере, только если ты ее видел».

Джулия и Джаспер стали собираться, и Аллейн вышел их проводить. Джаспер коснулся его руки и, дождавшись, когда Джулия пройдет вперед и сядет за руль, спросил:

– Что касается Луи… Это как-то связано с наркотиками?

– Мы полагаем, что есть такая вероятность.

– Мне иногда приходили в голову подобные мысли, но я их решительно отметал. Мы ни разу в жизни не видели наркомана.

– А если бы видели, – повторил Аллейн слова Джулии, – все было бы совсем иначе.

В номере его ждали Фокс, Трой и Рики, довольные тем, что Фарамонды уехали.

Аллейн обнял Трой.

– Ну что ж, Фокс, – сказал он. – Завтра будет новый день.