Агата Кристи - После похорон

— А как сильно вы хотите избавиться от своей жены? — спросил он наконец.

Выражение лица Бэнкса опять изменилось.

— От Сьюзан? Сьюзан удивительна и изумительна!

— Вот именно — Сьюзан изумительна. И в этом состоит вся тяжесть вашей ноши. Сьюзан бесконечно любит вас — и это тоже очень тяжело, нет?

Теперь Грег смотрел куда-то прямо перед собой.

— Почему она не хочет оставить меня в покое? — спросил он голосом испорченного ребенка и вскочил на ноги. — Вон она идет. Через лужайку. Я сейчас уйду, а вы все ей расскажите, хорошо? Скажите ей, что я пошел в полицию — сдаваться.

Когла Сьюзан подошла, она практически задыхалась от быстрой ходьбы.

— Где Грег? Он же был здесь. Я его видела!

— Да, — подтвердил Пуаро, после чего немного помолчал, а потом произнес: — Он пришел ко мне, чтобы рассказать, что это он отравил Ричарда Эбернети.

— Но это абсолютная ерунда! Надеюсь, что вы ему не поверили?

— А почему я должен был ему не поверить?

— Да его и близко не было от того места, когда умер дядя Ричард!

— Может быть, и нет. А где он был, когда умерла Кора Ланскене?

— В Лондоне. Мы оба там были.

Эркюль покачал головой:

— Нет-нет. Так не пойдет. Вы, например, в тот день взяли машину, и вас не было всю вторую половину дня. Мне кажется, я знаю, где вы были. Вы ездили в Личетт-Сент-Мэри.

— Ничего подобного!

— Когда я встретил вас здесь, я сказал, мадам, что встречаю вас не впервые, — улыбнулся Пуаро. — После досудебного расследования убийства Коры вы были в гараже «Королевского герба». Вы беседовали с механиком, а рядом с вами стояла машина, в которой сидел пожилой иностранный джентльмен. Вы не обратили на него внимания, а он вас заметил.

— Не понимаю, о чем вы. Это ведь было в день расследования.

— А вы вспомните, что сказал вам тот механик. Он спросил вас, не родственница ли вы жертвы, а вы ответили, что вы ее племянница.

— Он — настоящий упырь. Все они там такие!

— После этого он сказал: не могу вспомнить, где видел вас раньше. Так где же он мог видеть вас раньше, мадам? Скорее всего, в Личетт-Сент-Мэри, ведь в его голове встреча с вами была связана с тем, что вы племянница жертвы. Он что, видел вас около ее коттеджа? Тогда в какой день? Этот вопрос, согласитесь, требовал ответа. И в результате проведенных расспросов выяснилось, что вы были там — в Личетт-Сент-Мэри — в день убийства миссис Ланскене. Вы припарковали машину у того же карьера, где оставили ее в день досудебного разбирательства. Машину видели и номер запомнили. И сейчас инспектор Мортон уже знает, кому эта машина принадлежит.

Сьюзан пристально смотрела на сыщика. Дыхание ее было учащено, но никакого беспокойства на ее лице заметно не было.

— Вы говорите глупости, месье Пуаро. Я даже забыла, для чего здесь появилась, почему хотела застать вас одного…

— Чтобы признаться в том, что убийство совершили вы, а не ваш муж?

— Разумеется, нет. Вы что, принимаете меня за идиотку? Я же уже говорила вам, что в тот день Грегори не уезжал из Лондона.

— Вы не можете этого знать наверняка, так как вас самой не было дома. Зачем вы ездили в Личетт-Сент-Мэри, миссис Бэнкс?

Женщина глубоко вздохнула:

— Ну хорошо, если это вам так важно! Меня испугало то, что Кора сказала на похоронах, — я все время об этом думала. Наконец я решила отправиться к ней на машине и выяснить, как эта идея пришла ей в голову. Грег считал все это глупостью, поэтому я ничего не стала ему говорить. Приехала я туда около трех часов дня, долго звонила и стучала в дверь, но мне никто не открыл. Поэтому я подумала, что тетя куда-то уехала. Вот и всё. Вокруг коттеджа я не обходила, иначе, наверное, заметила бы разбитое стекло. Я просто вернулась в Лондон, и у меня не было даже малейшего предчувствия, что что-то случилось.

Лицо Пуаро ничего не выражало.

— Почему ваш муж сам себя обвиняет в этом преступлении? — спросил он.

— Да потому что он… — На языке Сьюзан вертелось грубое слово, но она вовремя остановилась. Ее собеседник ухватился за это:

— Вы хотели сказать: «Потому что он придурок» и превратить все в шутку. Правда, шутка была бы не так уж далека от истины.

— С Грегом всё в порядке. Он нормален. Нормален.

— Я кое-что о нем знаю, — сказал Эркюль. — Знаю, что несколько месяцев до вашей встречи он провел в психиатрической лечебнице в Форсдайк-хаус.

— Но диагноза ему так и не поставили. Он находился там добровольно.

— Это правда. Согласен, что его нельзя назвать сумасшедшим в полном смысле этого слова. Но он, без всякого сомнения, психически очень нестабилен. У него очень развит комплекс Поликрата[47] — думаю, у него это с детства.

— Вы не понимаете, месье Пуаро. — Теперь Сьюзан говорила быстро и убежденно. — У Грега никогда не было шанса. Именно поэтому мне так нужны были деньги дяди Ричарда. А дядя Ричард был совершенно безразличен — он ничего не мог понять. Я знала, что Грег должен как-то самоутвердиться. Он должен был почувствовать, что он — личность, а не просто помощник аптекаря, мальчик на побегушках. А теперь все изменится. У него будет своя лаборатория, и он станет создавать свои собственные косметические композиции.

— Да-да. Вы готовы подарить ему целый мир, потому что любите. Любите его слишком сильно, чтобы это могло принести ему счастье или покой. Нельзя дарить людям подарки, которые они не готовы принять. Ведь в конце концов он все равно останется тем, кем быть не хочет…

— Кем же?

— Мужем Сьюзан.

— Вы очень жестоки! И говорите абсолютные глупости!

— В том, что касается Грега, вы абсолютно беспринципны. Вам нужны были деньги дяди — не для себя самой, но для вашего мужа. Насколько сильно они были нужны вам?

Миссис Бэнкс в гневе развернулась и убежала.

— Я подумал, — беззаботно сказал Майкл Шайн, — что подойду и еще раз попрощаюсь. — Он улыбнулся своей завораживающей улыбкой. Пуаро почувствовал на себе его очарование.

Несколько минут сыщик изучал Майкла в полном молчании. У него было впечатление, что этого человека он знает хуже всех присутствовавших в доме, потому что Шайн умел показывать только ту часть себя, которую считал выгодной в данный конкретный момент.

— Ваша жена, — заговорил Пуаро светским тоном, — женщина совершенно необычная.

Брови Майкла поползли вверх.

— Вы так думаете? Она мила, я согласен, но, к моему большому сожалению, не очень умна.

— Она просто не пытается быть умной, — согласился Пуаро. — Так или иначе, все, что надо, ей известно. А это так редко встречается в наши дни… — вздохнул он.

— Это вы о малахитовом столике? — снова улыбнулся актер.

— Возможно, — кивнул сыщик и, немного помолчав, добавил: — И о том, что на нем стояло.

— Вы имеете в виду восковые цветы?

— Именно восковые цветы.

Шайн нахмурился:

— Я вас не всегда понимаю, месье Пуаро. Однако, — он опять включил свою улыбку, — я чрезвычайно благодарен вам за то, что все эти тайны наконец закончились. Довольно неприятно — и это еще мягко сказано — жить с подозрением, что кто-то из нас убил бедного старичка Ричарда.

— Именно таким он вам показался, когда вы встретили его впервые? — спросил детектив. — Бедным старичком Ричардом?

— Конечно, он очень хорошо сохранился и все такое…

— И был совершенно нормальным человеком…

— Без сомнения.

— И даже, можно сказать, человеком проницательным?

— Думаю, что вы правы.

— Проницательно судил о людях…

Улыбка артиста не изменилась.

— Вот здесь я с вами не соглашусь, месье Пуаро. Меня он явно не одобрил.

— Наверное, он посчитал, что вы человек непостоянный? — предположил сыщик.

Майкл рассмеялся.

— Что за старомодное понятие!

— Но ведь это правда, не так ли?

— Интересно было бы знать, что вы имеете в виду?

Детектив сложил перед собой кончики пальцев.

— Знаете, мы провели некоторое расследование, — пробормотал он.

— Вы?

— Не только я.

Майкл Шайн бросил на сыщика быстрый вопрошающий взгляд. Пуаро заметил, что реагирует он очень быстро. Мужчина явно не был дураком.

— Вы хотите сказать, что мной заинтересовалась полиция? — спросил актер.

— Знаете, полиция никак не могла согласиться с тем, что убийство Коры Ланскене — это обычное преступление.

— И что же, они интересовались мной?

— Они интересуются передвижениями всех родственников миссис Ланскене в день убийства, — чопорно ответил Пуаро.

— Вот это уж совсем ни к чему. — Теперь Майкл заговорил печальным, доверительным тоном.

— Неужели?

— Больше, чем вы можете подумать! В тот день я сказал Розамунде, что у меня ланч с неким Оскаром Льюисом.

— А в действительности его не было?

— Нет. В действительности я ездил на встречу с женщиной по имени Соррел Дайнтон — довольно известной актрисой. Мы играли с ней вместе в последней постановке. Как неудобно получилось — полиция такой ситуацией, может быть, и удовлетворится, а вот Розамунда…

— Ах вот в чем дело! — Эркюль напустил на себя вид скромника. — Так у вас уже были трения по поводу этой маленькой дружбы?

— Ну да. Более того, Розамунда заставила меня пообещать ей, что я больше не буду встречаться с этой женщиной.