Агата Кристи - Подвиги Геракла. После похорон

– Вот именно. Он сказал что-то вроде: «С Тимоти говорить бессмысленно. Его ничего не волнует. Он просто не будет слушать. Но я подумал, что с тобой, Кора, я вполне могу поделиться. Ведь мы трое – последние из оставшихся. И хотя ты всегда предпочитала играть под дурочку, у тебя масса здравого смысла. Так что скажи мне, что бы ты сделала на моем месте?» Я не расслышала, что ответила миссис Ланскене, но слово «полиция» я услышала очень четко, а потом мистер Эбернети повысил голос и сказал: «Этого я сделать не могу. Не тогда, когда речь идет о моей собственной племяннице». А потом мне пришлось убежать на кухню – там что-то кипело на плите, – и когда я вернулась, мистер Эбернети говорил: «Даже если я умру неестественной смертью, не хочу, чтобы приглашали полицию, если только этого можно будет избежать. Ты это понимаешь, девочка? Но не волнуйся. Теперь, когда я все знаю, я приму все меры предосторожности». А потом он стал говорить о новом завещании и о том, что Кора будет состоятельной женщиной. И еще добавил, что она была счастлива со своим мужем, а значит, он сделал в прошлом ошибку.

Мисс Гилкрист замолчала.

– Понятно, понятно… – сказал Пуаро.

– Но я никому не хотела говорить… то есть рассказывать… Думаю, что миссис Ланскене тоже не хотела бы этого. Но теперь, после того как на миссис Лео напали сегодня утром, а вы так спокойно говорите, что это просто совпадение… Нет, месье Понтарлье, это не было простое совпадение!

– Да, это не было совпадением, – улыбнулся сыщик. – Благодарю вас, мисс Гилкрист, что пришли поговорить со мной. Думаю, что вам это было просто необходимо.

Ему все никак не удавалось избавиться от бывшей компаньонки Коры, а это было необходимо, так как Пуаро ждал других посетителей.

Инстинкт не обманул его. Не успела мисс Гилкрист отойти, как Грегори Бэнкс, который прогуливался по лужайке, импульсивно направился в сторону беседки. Он был бледен, а на лбу у него блестели капли пота. В глазах его светилось необычное возбуждение.

– Ну наконец-то! – произнес он. – Я уже не надеялся, что эта дура когда-нибудь уйдет. Сегодня утром вы сказали все неправильно. Абсолютно все. Ричарда Эбернети убили. И сделал это я.

Эркюль Пуаро осмотрел взволнованного молодого человека с ног до головы, однако не показал, что это известие его удивило.

– Итак, вы убили его. А каким образом?

Грегори улыбнулся:

– Для меня это было совсем нетрудно. Вы должны это хорошо понимать. Я имел доступ к пятнадцати-двадцати веществам, которые легко справились бы с этим. Надо было лишь придумать, как они попадут к нему в организм. И вот здесь в конце концов мне в голову пришла великолепная идея. Вся ее прелесть была в том, что мне совсем не надо было находиться где-то рядом.

– Умно, – согласился детектив.

– Вот именно. – Бэнкс скромно опустил глаза. Было видно, что ему приятна похвала сыщика. – Да, я действительно думаю, что та идея была просто гениальна.

– А зачем вы его убили? – В голосе Пуаро звучал неподдельный интерес. – Чтобы ваша жена получила его деньги?

– Нет. Ну конечно, нет. – Грег внезапно обиделся. – Я не охотник за состояниями, и на Сьюзан я женился не ради ее денег.

– Да неужели, мистер Бэнкс?

– Это он так думал, – сказал Грегори с неожиданной злостью. – Ричард Эбернети! Он любил Сьюзан, он восхищался ею, он гордился ею, как образцовым Эбернети! Но он считал, что ее брак был мезальянсом, – думал, что я ей не подхожу! Он презирал меня! И акцент у меня был не тот, и одежду свою я носил не так… Он был сноб – вонючий сноб.

– Я так не думаю, – мягко возразил Эркюль. – Все, что я слышал о Ричарде Эбернети, говорит за то, что как раз снобом он никогда не был.

– Нет, был. Был! – Молодой человек был на грани истерики. – Он вообще не думал обо мне. Он всегда общался со мной очень вежливо, но я видел, что в глубине души он меня презирает.

– Возможно.

– А люди не имеют права безнаказанно так обращаться со мной! Я это уже проходил! Та женщина, которая приходила в нашу аптеку за лекарствами, – она была груба со мной. Знаете, что я с нею сделал?

– Знаю, – ответил Пуаро.

– Вы это знаете? – Грег был поражен.

– Да.

– Она чуть не умерла. – В голосе молодого человека послышались довольные нотки. – Это должно показать вам, что я не тот человек, с которым можно не считаться! Ричард Эбернети меня презирал, и что же с ним случилось? Он умер!

– Вполне успешное убийство. – Мрачное замечание детектива походило на поздравление. – Но зачем же вы пришли и все мне рассказали?

– Потому что вы сказали, что ваше расследование закончено! Вы сказали, что его никто не убивал! Я должен был доказать вам, что вы не так умны, как вам хотелось бы, а кроме этого… кроме…

– Да, – поинтересовался Пуаро, – что кроме?

Неожиданно Грегори упал на скамейку. Лицо его изменилось, на нем появилось выражение какого-то восторга.

– Это все было неправильно, порочно. Я должен быть наказан. Я должен вернуться… в то место, где меня накажут… чтобы загладить свою вину… Вот именно, загладить вину! Покаяние! Возмездие!

Сейчас его лицо светилось от экстаза. Несколько мгновений сыщик с любопытством наблюдал за ним.

– А как сильно вы хотите избавиться от своей жены? – спросил он наконец.

Выражение лица Бэнкса опять изменилось.

– От Сьюзан? Сьюзан удивительна и изумительна!

– Вот именно – Сьюзан изумительна. И в этом состоит вся тяжесть вашей ноши. Сьюзан бесконечно любит вас – и это тоже очень тяжело, нет?

Теперь Грег смотрел куда-то прямо перед собой.

– Почему она не хочет оставить меня в покое? – спросил он голосом испорченного ребенка и вскочил на ноги. – Вон она идет. Через лужайку. Я сейчас уйду, а вы все ей расскажите, хорошо? Скажите ей, что я пошел в полицию – сдаваться.

Когла Сьюзан подошла, она практически задыхалась от быстрой ходьбы.

– Где Грег? Он же был здесь. Я его видела!

– Да, – подтвердил Пуаро, после чего немного помолчал, а потом произнес: – Он пришел ко мне, чтобы рассказать, что это он отравил Ричарда Эбернети.

– Но это абсолютная ерунда! Надеюсь, что вы ему не поверили?

– А почему я должен был ему не поверить?

– Да его и близко не было от того места, когда умер дядя Ричард!

– Может быть, и нет. А где он был, когда умерла Кора Ланскене?

– В Лондоне. Мы оба там были.

Эркюль покачал головой:

– Нет-нет. Так не пойдет. Вы, например, в тот день взяли машину, и вас не было всю вторую половину дня. Мне кажется, я знаю, где вы были. Вы ездили в Личетт-Сент-Мэри.

– Ничего подобного!

– Когда я встретил вас здесь, я сказал, мадам, что встречаю вас не впервые, – улыбнулся Пуаро. – После досудебного расследования убийства Коры вы были в гараже «Королевского герба». Вы беседовали с механиком, а рядом с вами стояла машина, в которой сидел пожилой иностранный джентльмен. Вы не обратили на него внимания, а он вас заметил.

– Не понимаю, о чем вы. Это ведь было в день расследования.

– А вы вспомните, что сказал вам тот механик. Он спросил вас, не родственница ли вы жертвы, а вы ответили, что вы ее племянница.

– Он – настоящий упырь. Все они там такие!

– После этого он сказал: не могу вспомнить, где видел вас раньше. Так где же он мог видеть вас раньше, мадам? Скорее всего, в Личетт-Сент-Мэри, ведь в его голове встреча с вами была связана с тем, что вы племянница жертвы. Он что, видел вас около ее коттеджа? Тогда в какой день? Этот вопрос, согласитесь, требовал ответа. И в результате проведенных расспросов выяснилось, что вы были там – в Личетт-Сент-Мэри – в день убийства миссис Ланскене. Вы припарковали машину у того же карьера, где оставили ее в день досудебного разбирательства. Машину видели и номер запомнили. И сейчас инспектор Мортон уже знает, кому эта машина принадлежит.

Сьюзан пристально смотрела на сыщика. Дыхание ее было учащено, но никакого беспокойства на ее лице заметно не было.

– Вы говорите глупости, месье Пуаро. Я даже забыла, для чего здесь появилась, почему хотела застать вас одного…

– Чтобы признаться в том, что убийство совершили вы, а не ваш муж?

– Разумеется, нет. Вы что, принимаете меня за идиотку? Я же уже говорила вам, что в тот день Грегори не уезжал из Лондона.

– Вы не можете этого знать наверняка, так как вас самой не было дома. Зачем вы ездили в Личетт-Сент-Мэри, миссис Бэнкс?

Женщина глубоко вздохнула:

– Ну хорошо, если это вам так важно! Меня испугало то, что Кора сказала на похоронах, – я все время об этом думала. Наконец я решила отправиться к ней на машине и выяснить, как эта идея пришла ей в голову. Грег считал все это глупостью, поэтому я ничего не стала ему говорить. Приехала я туда около трех часов дня, долго звонила и стучала в дверь, но мне никто не открыл. Поэтому я подумала, что тетя куда-то уехала. Вот и всё. Вокруг коттеджа я не обходила, иначе, наверное, заметила бы разбитое стекло. Я просто вернулась в Лондон, и у меня не было даже малейшего предчувствия, что что-то случилось.

Лицо Пуаро ничего не выражало.

– Почему ваш муж сам себя обвиняет в этом преступлении? – спросил он.

– Да потому что он… – На языке Сьюзан вертелось грубое слово, но она вовремя остановилась. Ее собеседник ухватился за это:

– Вы хотели сказать: «Потому что он придурок» и превратить все в шутку. Правда, шутка была бы не так уж далека от истины.

– С Грегом всё в порядке. Он нормален. Нормален.

– Я кое-что о нем знаю, – сказал Эркюль. – Знаю, что несколько месяцев до вашей встречи он провел в психиатрической лечебнице в Форсдайк-хаус.

– Но диагноза ему так и не поставили. Он находился там добровольно.

– Это правда. Согласен, что его нельзя назвать сумасшедшим в полном смысле этого слова. Но он, без всякого сомнения, психически очень нестабилен. У него очень развит комплекс Поликрата[84] – думаю, у него это с детства.