– Да нет, скорее наоборот – это мне подходит. На Кипр я собираюсь не раньше мая, и мне гораздо приятнее находиться здесь, чем в Лондоне. Вы же знаете, я люблю этот дом, и Лео тоже любил его. Нам здесь было хорошо вместе.

– Есть еще одна причина, по которой я буду вам благодарен, если вы останетесь. У меня есть друг, которого зовут Эркюль Пуаро…

– Эркюль Пуаро? – резко подняла голову женщина. – Так вы думаете, что…

– Вы его знаете?

– Я слышала о нем. От одних своих друзей – только я думала, что он давно уже умер.

– Да нет, он жив. Правда, не очень молод.

– Да уж, молодым его сложно будет назвать, – механически заметила миссис Эбернети, и ее побелевшее лицо стало напряженным. – Так вы считаете, что Кора… была права? Что Ричарда… убили? – с трудом выговорила она.

И тогда мистер Энтвисл рассказал ей все. Это было так приятно – поделиться своими сомнениями с Хелен, женщиной, обладавшей спокойным и рассудительным характером.

Когда он закончил, она сказала:

– С одной стороны, все это выглядит как выдумка, – но это совсем не выдумка. И мы с Мод, сразу же после похорон, думали об этом же, я уверена. Говорили себе, что Кора – просто дурочка, и в то же время чувствовали какую-то тревогу. А потом, когда Кору тоже убили, я сказала себе, что это простое совпадение – и это вполне может быть совпадением, но как же сложно в это поверить! Все действительно так непросто.

– Да, все непросто. Но Пуаро – человек очень оригинальный и почти гений, признанный таковым еще при жизни. Он прекрасно понимает, что всем нам требуется: уверенность в том, что все эти домыслы – чушь собачья.

– А если нет?

– А почему вы так говорите? – резко спросил Энтвисл.

– Я не знаю. Просто мне не по себе. И не из-за того, что сказала в тот день Кора – из-за чего-то еще. Из-за чего-то, что в тот момент показалось мне неправильным.

– Неправильным? А в каком смысле?

– Вот в этом-то все и дело – не знаю.

– Вы хотите сказать, что это как-то связано с одним из людей, которые были в комнате?

– Да-да – что-то в этом роде. Но я не могу определить, с кем или с чем. Вам, наверное, все это кажется абсурдным…

– Совсем нет. Напротив – это интересно, очень интересно. Вы, Хелен, женщина умная, и если на что-то обратили внимание, то это что-то имело значение в тот момент.

– Правильно, но я не могу вспомнить, что конкретно это было. И чем больше я думаю…

– А вы не думайте об этом. Так вы никогда ничего не вспомните. Забудьте об этом, и рано или поздно оно само к вам вернется. А когда вспомните – сообщите мне… немедленно.

– Обязательно.

Глава 9

Мисс Гилкрист поплотнее натянула свою черную шляпу и убрала седую прядь волос. Досудебное расследование было назначено на двенадцать часов, а сейчас было всего двадцать минут двенадцатого. Серое пальто и юбка такого же цвета выглядят совсем не плохо, подумала она, и новая черная блузка сюда вполне подходит. Ей бы хотелось быть во всем черном, но такого она себе позволить не могла. Мисс Гилкрист осмотрела стены небольшой аккуратной спальни, которые все были покрыты видами Бриксхэмского залива, Кокингтон-Фордж, Энстиз-Коув, Киенс-Коув, Полфлександского залива, бухты Баббакомб и других рыбацких деревушек, подписанными размашистым почерком Коры Ланскене. Ее взгляд с особой любовью остановился на этюде с Полфлександским заливом. На комоде, в аккуратной рамке, стояла выцветшая фотография, на которой была изображена чайная «Плакучая ива». Посмотрев на фото, мисс Гилкрист нежно вздохнула.

От воспоминаний ее отвлек звонок во входную дверь.

– Боже, – пробормотала женщина, – интересно, кто…

Она вышла из спальни и стала спускаться по довольно шатким ступенькам. Раздался еще один звонок, а затем резкий стук в дверь.

Почему-то мисс Гилкрист занервничала. На какое-то мгновение она замедлила шаг, но потом нехотя подошла к входной двери, уговаривая себя не быть дурочкой.

На ступеньках стояла хорошо одетая молодая женщина – вся в черном, с небольшим черным чемоданчиком в руках. Увидев взволнованный взгляд открывшей ей дверь дамы, она быстро проговорила:

– Мисс Гилкрист? Я племянница миссис Коры Ланскене – Сьюзан Бэнкс.

– Боже мой, ну конечно! – воскликнула компаньонка Коры. – А я и не знала… Прошу вас, заходите, миссис Бэнкс. Осторожнее – вешалка, не ударьтесь. Сюда, пожалуйста. А я и не знала, что вы приедете на слушания, иначе обязательно что-нибудь приготовила бы – кофе или что-то еще…

– Мне ничего не надо, – резко сказала Сьюзан. – Прошу прощения, что напугала вас.

– А знаете, вы меня действительно напугали. Как глупо! Обычно меня трудно испугать. Я ведь сама сказала адвокату, что не боюсь и не буду бояться, если останусь в этом доме одна. И я действительно не боялась. Хотя – может быть, это все из-за досудебного разбирательства и всех этих мыслей – сегодня с утра я все время нервничаю. А полчаса назад зазвонил звонок, и я еле-еле заставила себя открыть дверь. Хотя это очень глупо – ведь маловероятно, что убийца воротится назад? С какой это стати? И это действительно оказалась всего лишь монахиня, которая собирала деньги для сиротского приюта. Я почувствовала такое облегчение, что дала ей целых два шиллинга, хотя я вовсе не католичка и не люблю ни католическую церковь, ни этих монахов с монахинями, хотя и считаю, что Маленькие сестры бедных[54] делают нужную работу. Но прошу вас, присаживайтесь миссис… миссис…

– Бэнкс.

– Ах, ну да, конечно, миссис Бэнкс. Вы приехали на поезде?

– Нет, на машине. Но ваша дорога так узка, что я решила оставить машину на стоянке у заброшенного карьера.

– Дорога действительно очень узкая, но здесь редко не проезжает транспорт. Дорога почти заброшена.

Произнося последние слова, мисс Гилкрист непроизвольно вздрогнула.

Сьюзан Бэнкс в это время осматривала комнату.

– Бедная тетя Кора! – сказала она наконец. – Она все отписала на мое имя.

– Да, я знаю. Мистер Энтвисл рассказал мне. Думаю, вам понравится мебель. Как я понимаю, вы недавно вышли замуж, а мебель нынче очень дорога. У миссис Ланскене было несколько очень милых вещей.

Гостья с этим не согласилась. Кора ничего не понимала в антиквариате. Стили мебели в ее доме колебались от модерна до ар-нуво.

– Мне она совсем не нужна, – сказала Сьюзан. – Знаете, мебель у меня уже есть. Я выставлю ее на продажу, но, может быть, вы захотите что-то взять себе? Я с удовольствием…

Слегка смущенная, молодая женщина остановилась. Но мисс Гилкрист была совсем не смущена – она просто светилась от счастья.

– Боже, как это мило с вашей стороны, миссис Бэнкс, очень, очень мило! Я очень ценю ваше предложение. Но, понимаете, у меня уже есть собственные вещи. Я храню их на складе на тот случай, если они понадобятся мне в один прекрасный момент. Там же есть несколько картин, которые оставил мне мой отец. Знаете, у меня когда-то была небольшая чайная – но потом началась война, вы знаете, как это бывает, и все закончилось очень печально. Однако все я не продала, потому что надеюсь, что когда-нибудь смогу опять открыть ее, поэтому сохранила лучшую мебель, папины картины и еще кое-что, что напоминает мне об отчем доме. Но, если вы действительно не возражаете, я бы очень хотела взять себе вот этот маленький разрисованный чайный столик, который принадлежал милой миссис Ланскене. Очаровательная вещь – мы всегда пили на нем чай.

Сьюзан с дрожью посмотрела на небольшой зеленый столик, разрисованный крупными пурпурными клематисами, и быстро заверила мисс Гилкрист, что будет счастлива, если та его заберет.

– Спасибо вам большое, миссис Бэнкс, – еще больше обрадовалась компаньонка Коры. – Я чувствую себя настоящей жадиной. Я получила все ее картины и эту очаровательную аметистовую брошь, хотя, думаю, как раз ее-то я должна вам вернуть.

– Ну что вы, ни в коем случае!

– Вы хотите посмотреть ее вещи? Может быть, после разбирательства?

– Я предполагаю остаться здесь на пару дней, не торопясь просмотреть все вещи и все здесь вычистить.

– Вы хотите сказать, что будете спать прямо здесь?

– Да. А что, с этим есть какие-то проблемы?

– Ну что вы, миссис Бэнкс, конечно, нет! Я застелю свою кровать свежими простынями, а сама прекрасно устроюсь здесь, внизу, на тахте.

– Но ведь есть же комната тети Коры. Я вполне могу спать там.

– И вы не будете возражать…

– Вы хотите сказать, что в комнате было совершено убийство? Нет, я совсем не буду возражать. Я человек не сентиментальный, мисс Гилкрист. Ведь ее же… то есть я хочу сказать, ну то есть… с ней же теперь опять все в порядке?

Мисс Гилкрист поняла вопрос.

– Ну конечно, миссис Бэнкс. Все одеяла были вычищены в химчистке. И мы с миссис Пэнтер тщательно выскребли всю комнату. В комнате масса одеял. Но давайте поднимемся, и вы сами все посмотрите.

Она первой стала взбираться по лестнице; Сьюзан шла за ней.

Комната, в которой погибла Кора, была чистой, свежей и на удивление лишенной всякой зловещей атмосферы. Как и в гостиной внизу, здесь стояла мебель, состоявшая как из современных образчиков, так и из тщательно расписанного антиквариата. Она в достаточной степени выражала веселую и лишенную всякого вкуса личность Коры. Над камином висела картина маслом, на которой грудастая молодая женщина собиралась войти в ванну.

Сьюзан вздрогнула, увидев ее, и мисс Гилкрист поспешила объяснить:

– Это работа мужа миссис Ланскене. В гостиной внизу есть еще много его картин.

– Какой ужас!

– Знаете, мне самой такой стиль не очень нравится, но миссис Ланскене очень гордилась своим мужем как художником и считала, что его работы просто сильно недооценены.

– А где картины самой тети Коры?

– У меня в комнате. Хотите взглянуть?