– И если вы правы?..

– Мне надо осуществить один небольшой план. Если мои идеи верны, то раскроется сенсационный заговор. Он станет сенсацией именно для вашей газеты.

– Идет, – радостно отозвался Дэшвуд.

– Речь пойдет об оскорбительном заговоре против одной женщины.

– Еще лучше. Материал с сексуальным подтекстом всегда пользуется успехом.

– Тогда садитесь и слушайте.

V

Ходили разговоры.

В пабе «Гусь и перья» в Литтл-Уилмингтоне беседовали посетители.

– Ну, я этому не верю. Джон Хэммет, он всегда был честным человеком, это точно. Не таким, как некоторые из этих политиков.

– Так говорят обо всех мошенниках – до того, как их разоблачат.

– Говорят, он сделал тысячи фунтов на нефтяном бизнесе в Палестине. Просто мошенническая сделка.

– Все они одним миром мазаны. Грязные мошенники, все подряд.

– Об Эверхарде такого не скажешь. Он представитель старой школы.

– Да, но я не могу поверить, что Джон Хэммет способен на такое. Нельзя верить всему, что пишут газеты.

– Жена Ферриера – дочь Джона Хэммета. Вы видели, что там пишут о ней?

Они читали и перечитывали захватанный руками экземпляр «Экс-рей ньюс».

«Жена Цезаря? Мы слышали, что одна леди-политик из очень высоких кругов была замечена недавно в странном окружении. Вместе со своим жиголо. Ох, Дагмара, Дагмара, как вы могли так согрешить?»

Чей-то хриплый голос медленно произнес:

– Миссис Ферриер не из таких. Жиголо? Один из этих паршивых итальяшек…

Второй голос возразил:

– С женщинами никогда нельзя знать наверняка. Они на все способны, если хотите знать мое мнение.

VI

Ходили разговоры.

– Но, дорогой, я лично этому верю. Наоми слышала об этом от Пола, а ему сказал Энди. Она совершенно порочная женщина.

– Но она всегда была такой немодно одетой и благопристойной и открывала благотворительные базары…

– Всего лишь маскировка, дорогой. Говорят, она нимфоманка. Это всё описывали в «Экс-рей ньюс». О, не так прямо, но можно прочесть между строк. Не знаю, откуда они узнаю́т такие вещи…

– Что ты думаешь обо всем этом политическом скандале? Говорят, ее отец украл фонды Партии…

VII

Ходили разговоры.

– Мне неприятно об этом думать, это факт, миссис Роджерс. Я хочу сказать, что всегда считала миссис Ферриер очень хорошей женщиной.

– Вы думаете, все эти ужасные слухи – правда?

– Как я уже сказала, мне неприятно так о ней думать. Она только в прошлом июне открывала базар в Пелчестере. Я стояла от нее так близко, как сейчас от этого дивана. И у нее была такая приятная улыбка…

– Да, но я говорю, что нет дыма без огня.

– Ну, разумеется, это правда… О господи, кажется, никому нельзя верить!

VIII

Эдуард Ферриер, с бледным, напряженным лицом, сказал Пуаро:

– Эти нападки на мою жену! Они оскорбительны, совершенно оскорбительны! Я подам в суд на эту грязную газетенку.

– Я не советую вам этого делать, – ответил Эркюль Пуаро.

– Но эту грязную ложь нужно остановить.

– Вы уверены, что это ложь?

– Да, черт вас побери!

Пуаро слегка склонил голову к плечу:

– Что говорит ваша жена?

На мгновение показалось, что Ферриер неприятно поражен.

– Она говорит, что лучше не обращать внимания… Но я не могу так поступить, ведь о ней все говорят.

– Да, все говорят, – ответил Эркюль Пуаро.

IX

А затем во всех газетах появилось маленькое объявление:

«У миссис Ферриер случился легкий нервный срыв. Она уехала на отдых в Шотландию».

Домыслы, слухи – точные сведения о том, что миссис Ферриер находится не в Шотландии и никогда не была в Шотландии.

Истории, скандальные истории о том, где в действительности находится миссис Ферриер…

И снова разговоры.

– Я вам говорю, Энди ее видел. В этом ужасном месте! Она была пьяна или обкурена, с этим ужасным аргентинским жиголо, Рамоном. Вы его знаете!

Еще разговоры.

Миссис Ферриер сбежала с аргентинским танцовщиком. Ее видели в Париже, под действием наркотиков. Она уже много лет на наркотиках. И пьет как сапожник.

Постепенно мнение благочестивой Англии, сначала недоверчиво отнесшейся к этим слухам, ожесточилось против миссис Ферриер. Кажется, что-то в этом есть! Не такая женщина должна быть женой премьер-министра. «Иезавель, вот она кто, ничем не лучше Иезавели!»[17]

А потом появились снимки.

Миссис Ферриер сфотографировали в Париже: она сидит, развалившись, в ночном клубе, ее рука фамильярно обнимает за плечи темноволосого, смуглолицего, порочного на вид молодого человека.

Другие снимки: в полуодетом виде на пляже, голова лежит на плече этого бездельника жиголо… И подпись внизу: «Миссис Ферриер развлекается…»

Через два дня на «Экс-рей ньюс» был подан иск по обвинению в клевете.

X

Дело со стороны обвинения было открыто сэром Мортимером Инглвудом, королевским адвокатом. Он держался с достоинством и был полон справедливого негодования. Миссис Ферриер пала жертвой бесчестного заговора, который может сравниться лишь со знаменитым «Делом об ожерелье королевы», знакомым читателям Александра Дюма. Тот заговор был устроен с целью опорочить королеву Марию-Антуанетту в глазах народа. Нынешний заговор также был затеян с целью дискредитировать благородную и добродетельную леди, которая занимала в этой стране положение жены Цезаря. Сэр Мортимер с горечью обвинял фашистов и коммунистов: и те и другие стремились подорвать демократию всевозможными несправедливыми обвинениями. Потом он перешел к опросу свидетелей.

Первым был епископ Нортумбрии.

Доктор Хендерсон, епископ Нортумбрии, был одним из самых известных фигур английской церкви, человек большой святости и цельности характера. Он отличался широтой взглядов, терпимостью и был замечательным проповедником. Его любили и почитали все, кто его знал.

Он занял место для дачи свидетельских показаний и поклялся, что между упомянутыми датами миссис Эдуард Ферриер гостила во Дворце вместе с ним и его женой. Она так устала от своей деятельности на почве благотворительности, что ей порекомендовали хороший отдых. Ее визит держали в тайне, чтобы избежать внимания журналистов.

Знаменитый врач выступил после епископа и подтвердил, что предписал миссис Ферриер отдых и полное отсутствие волнений.

Местный доктор вслед за епископом дал показания и засвидетельствовал, что наблюдал за здоровьем миссис Ферриер во Дворце.

Следующей вызвали свидетельницу Тельму Андерсен. В зале суда поднялся возбужденный шум, когда она заняла место свидетеля. Все сразу же заметили поразительное сходство этой женщины и миссис Эдуард Ферриер.

– Ваше имя Тельма Андерсен?

– Да.

– Вы датская подданная?

– Да. Я живу в Копенгагене.

– И вы раньше работали там в кафе?

– Да, сэр.

– Расскажите нам, пожалуйста, своими словами, что произошло восемнадцатого числа прошлого марта.

– К моему столику подошел джентльмен, английский джентльмен. Он сказал мне, что работает на английскую газету «Экс-рей ньюс».

– Вы уверены, что он назвал именно эту газету, «Экс-рей ньюс»?

– Да, уверена, потому что, видите ли, сперва я подумала, что это медицинская газета[18]. Но нет, это было не так. Затем он сказал мне, что есть одна английская киноактриса, которая хочет подобрать себе «дублершу», и что я как раз нужного типа. Я не часто хожу в кино и не узнала названное им имя, но он сказал мне, что она очень знаменита и что она нездорова и поэтому хочет, чтобы кто-то появлялся вместо нее в публичных местах, и за это она заплатит очень большие деньги.

– Сколько денег предложил вам этот джентльмен?

– Пятьсот фунтов в английской валюте. Сначала я не поверила – подумала, что это какой-то трюк, – но он заплатил мне сразу же половину денег. И тогда я предупредила на работе, что увольняюсь.

Она продолжала рассказывать. Ее отвезли в Париж, обеспечили красивыми нарядами и дали «сопровождающего». Очень милый аргентинский джентльмен, очень уважительный, очень вежливый.

Было ясно, что эта женщина получила большое удовольствие. Она летала в Лондон, и там смуглый кавалер Тельмы водил ее в определенные «ночные клубы». Она фотографировалась с ним в Париже. Некоторые из тех мест, где они побывали, признала она, были не совсем приятными… Скажем прямо, они не были респектабельными! И некоторые из снимков, они тоже были не очень хорошими. Но такие вещи, сказали ей, необходимы для «рекламы», а сам сеньор Рамон всегда проявлял к ней уважение.

В ходе допроса Тельма заявила, что имя миссис Ферриер никогда не упоминалось и что она понятия не имеет, что она – та самая дама, которую Тельма должна была изображать. Она не хотела ничего плохого. Она узнала некоторые свои фотографии, которые ей показали, как сделанные в Париже и на Ривьере.

Тельма Андерсен производила впечатление абсолютно честного свидетеля. Она явно была приятной, но немного глуповатой женщиной. Всем было очевидно, что она огорчена всей этой историей теперь, когда та стала ей понятна.

Выступление защиты было неубедительным. Яростное отрицание того, что обвиняемые вели какие-то дела с Андерсен. Вышеупомянутые снимки принесли в лондонский офис, и их сочли подлинными. Заключительная речь сэра Мортимера вызвала энтузиазм. Он описал всю эту историю как подлый политический заговор с целью дискредитировать премьер-министра и его жену. Все симпатии должны быть на стороне несчастной миссис Ферриер.

Приговор, заранее известный, зачитали под небывалые выражения одобрения. Ущерб оценили в огромную сумму. Когда миссис Ферриер, ее муж и отец покидали суд, их приветствовал одобрительный рев громадной толпы.

XI