После некоторой паузы он спросил:

– Вы знаете мистера Робинсона? Или, скорее, мистер Робинсон знает вас – кажется, он говорил мне об этом.

– Робинсон?.. – Сэр Стаффорд Най задумался. – Робинсон… Хорошая английская фамилия. – Бросил взгляд на Хоршэма. – Крупный, полный, лицо желтоватого цвета? Имеет многочисленные финансовые интересы? – Улыбнулся. – Он тоже на стороне ангелов – это вы хотите мне сказать?

– По поводу ангелов мне неизвестно, – ответил Генри Хоршэм. – Он неоднократно оказывал нам ценную помощь. Мистер Четуайнд не любит обращаться к нему – наверное, считает, что его услуги обходятся слишком дорого. Весьма прижимистый человек этот наш мистер Четуайнд. Большой мастер наживать себе врагов там, где не надо.

– Прежде говорили «бедный, но честный», – задумчиво сказал сэр Най. – Я так понимаю, что вы использовали бы другое выражение. Вы назвали бы мистера Робинсона дорогим, но честным. Или лучше назвать его честным, но дорогим. – Он вздохнул и с грустью произнес: – Хотелось бы, чтобы вы сказали мне, что все это означает. Похоже, я во что-то ввязался, а во что, и сам не знаю.

Сэр Най с надеждой взглянул на Хоршэма, но тот покачал головой.

– Никто из нас не знает этого, – сказал он. – Во всяком случае, в точности.

– Что же все-таки этот человек мог искать у меня?

– Откровенно говоря, не имею ни малейшего понятия, сэр Стаффорд.

– Очень жаль, поскольку и я тоже не имею ни малейшего понятия.

– Стало быть, вы уверены, что у вас нет ничего такого, что могло бы представлять для кого-то интерес… Никто ничего не давал вам для хранения или передачи?

– Нет, ничего. Если вы намекаете на Мэри Энн, она сказала, что хочет спасти свою жизнь, вот и всё.

– Если только в вечерних газетах не появится заметка определенного содержания, вы спасли ей жизнь.

– Это похоже на конец главы, не правда ли? Жаль. Меня все больше разбирает любопытство. Мне очень хочется знать, что произойдет дальше. Похоже, вы все настроены пессимистично.

– Если честно, то да. Ситуация в стране складывается очень тревожная. Вам так не кажется?

– Я понимаю, что вы имеете в виду. Действительно, иногда кажется…

Глава 4. Ужин с Эриком

I

– Старик, не возражаешь, если я тебе кое-что расскажу? – спросил Эрик Пью.

Сэр Стаффорд Най окинул его взглядом. Он знал Эрика много лет. Они не были близкими друзьями. Стаффорд находил его довольно скучным. Однако Эрик обладал одним замечательным качеством: он был верным другом. К тому же, если общение с ним и не было особенно занимательным, он представлял собой настоящий источник самой разнообразной информации. Этот человек запоминал все, что говорили ему люди, и иногда сообщал весьма полезные сведения.

– Ты ведь вернулся из Малайи, с конференции, не так ли?

– Да, – подтвердил Стаффорд.

– Происходило там что-нибудь из ряда вон выходящее?

– Да нет, все было как обычно.

– О, а я все думал, не случилось ли что-нибудь… ну, ты понимаешь, о чем речь. Это все равно что запустить лису в курятник.

– А что там могло случиться? Эти конференции всегда проходят до боли предсказуемо. Все говорят то, что ты ожидаешь от них услышать, только делают это значительно дольше, чем тебе это представляется возможным. Я сам не знаю, зачем на них езжу.

Эрик Пью сделал довольно длинное и утомительное замечание по поводу того, к чему действительно стремятся китайцы.

– Я не думаю, что они действительно к чему-то стремятся, – сказал Стаффорд. – Знаешь, все это не более чем слухи – по поводу того, чем болеет бедный старый Мао, кто интригует против него и почему.

– А что говорили насчет арабо-израильского конфликта?

– Тоже все по плану. По их плану. Однако какое отношение это имеет к Малайе?

– Да я особо и не имел в виду Малайю.

– Ты напоминаешь мне Черепаху Квази[9], – сказал сэр Най. – Великолепный суп. Почему такой мрачный вид?

– Я все думал… ты только извини меня, ладно?.. я хочу сказать, ты не сделал ничего такого, что могло бы замарать твою репутацию, ведь правда?

– Я?

Изумлению Стаффорда не было предела.

– Ну, ты же знаешь, Стафф, что любишь иногда шокировать людей.

– В последнее время я вел себя безупречно, – возразил сэр Най. – Что ты слышал обо мне?

– Я слышал, на обратном пути из Малайи у тебя возникла какая-то проблема.

– А-а! И от кого ты это слышал?

– Ну, встречался я тут со стариком Картисоном…

– Старый зануда! Вечно выдумывает небылицы.

– Да, я знаю. Но он говорил, что кто-то – кажется, Уинтертон – считает, будто ты что-то задумал.

– Что-то задумал? Хотел бы я что-нибудь задумать, – сказал сэр Най.

– В последнее время много кричат о шпионаже, и Картисон испытывает тревогу в отношении некоторых людей.

– За кого они меня принимают – за еще одного Филби[10] или кого-нибудь в этом роде?

– Знаешь, иногда ты бываешь крайне неблагоразумен в своих шутках.

– Порой мне очень трудно удержаться, – сказал Стаффорд. – Уж слишком чопорны и напыщенны все эти политики и дипломаты. Время от времени у меня возникает желание немного расшевелить их.

– У тебя чересчур извращенное чувство юмора, мой мальчик. В самом деле. Иногда мне становится страшно за тебя. Тебе хотят задать несколько вопросов по поводу случившегося во время твоего возвращения, и, судя по всему, они считают, что ты не сказал всей правды.

– Ах, они так считают!.. Интересно. Нужно это обдумать.

– Только не совершай опрометчивых поступков.

– Я имею право иногда повеселиться.

– Послушай, приятель, ты ведь, наверное, не хочешь ради забавы поставить крест на своей карьере?

– Я все больше и больше прихожу к выводу, что на свете нет ничего более скучного, чем делать карьеру.

– Знаю, знаю. Ты всегда склонялся к этой точке зрения и никогда не стремился к тому, к чему должен был стремиться. Когда-то у тебя были все шансы получить должность в Вене. Мне очень не хочется, чтобы ты окончательно все испортил.

– Уверяю тебя, я веду себя в высшей степени осмотрительно и благоразумно, – сказал сэр Най.

И добавил после непродолжительной паузы:

– Выше нос, Эрик. Ты хороший друг, но честное слово, я не виноват в том, что люблю шутки и розыгрыши.

Эрик с сомнением покачал головой.

Стоял чудесный вечер. Стаффорд шел домой пешком через Грин-парк. Когда он пересекал шоссе возле Бёрдкейдж-уок, в нескольких дюймах от него на большой скорости пронесся автомобиль. Стаффорд, находившийся в хорошей спортивной форме, успел отпрыгнуть на тротуар. Автомобиль быстро скрылся из виду. У него возникло впечатление, что это была умышленная попытка наезда. Интересно. Сначала подвергли обыску его спальню, а теперь он едва не оказался под колесами… Возможно, это всего лишь совпадение. Сэру Наю доводилось жить в неспокойных городских районах и сталкиваться с опасностью. Ему были известны ее прикосновение, ее запах. И он ощущал ее сейчас. Кто-то открыл на него охоту. Но почему? По какой причине? Вроде бы он ни во что никоим образом не вмешивался. Непонятно.

Войдя в квартиру, Стаффорд поднял с пола корреспонденцию, лежавшую перед входной дверью. Ее было немного: пара счетов и номер журнала «Лайфбоут». Он бросил счета на стол и взял журнал. Время от времени в этом издании публиковались его статьи. Перелистывая страницы, сэр Най лишь рассеянно скользил по ним взглядом, поскольку его голова все еще была занята тревожными мыслями. Внезапно пальцы наткнулись на что-то, вставленное между двух страниц и приклеенное скотчем. Это был его паспорт. Он оторвал его от журнальной страницы и внимательно изучил. Последним штампом в нем был штамп аэропорта Хитроу, датировавшийся вчерашним днем. Она воспользовалась паспортом, благополучно добралась до Лондона и вернула его ему столь необычным образом. Интересно, где она сейчас? Увидит ли он ее когда-нибудь еще? Кто она? Куда уехала и зачем?

Это напоминало ожидание начала второго акта пьесы. В самом деле, у Стаффорда было ощущение, будто первый акт только что закончился. Что же он видел? Вероятно, прелюдию. Девушку, которой взбрело в голову переодеться, чтобы выдать себя за мужчину; которая прошла паспортный контроль в Хитроу, не вызвав ни у кого подозрений, и растворилась в Лондоне. Нет, наверное, больше ему не суждено увидеть ее. Эта мысль вызвала у него раздражение. Но почему ему хотелось увидеть ее еще? Она не была особенно привлекательной, да и вообще ничего собою не представляла. Хотя нет, это было не совсем так. Что-то – или кого-то – она собою все-таки представляла, иначе не смогла бы добиться от него – без долгих уговоров, без откровенной сексуальной стимуляции – того, что ей было нужно. Она обратилась к нему с просьбой потому, что, по ее словам, зная людей, увидела в нем человека, готового взять на себя риск, чтобы помочь ближнему. И он взял на себя риск, подумал сэр Най. Она могла подсыпать что-нибудь ему в бокал с пивом, а потом сотрудники аэропорта нашли бы его мертвое тело, сидящее в кресле в укромном уголке зала вылетов. И если она разбиралась в медикаментозных средствах – а она должна была разбираться, – то его смерть выглядела бы как результат сердечного приступа, произошедшего вследствие перепада высот, или давления, или чего-либо еще в этом роде. Но зачем думать об этом? Маловероятно, что он когда-нибудь вновь увидит ее, и это вызывало у него раздражение.