– Если хочешь, приезжай завтра. Правда, ко мне должен пожаловать на обед викарий, но я легко могу отменить этот визит.

– О, нет нужды делать это ради меня.

– Есть нужда. Он совершенно невыносим, к тому же ему нужен новый орга́н. Старый еще в хорошем состоянии. Дело не в органе, а в органисте. Он просто ужасен. Викарий жалеет его, поскольку тот потерял мать, которую очень любил. Однако любовь к матери не способствует совершенствованию игры на органе, не правда ли?

– Чистая правда. Я заеду к вам на следующей неделе – у меня есть кое-какие дела. Как Сибил?

– Очень озорная, но такая забавная!

– Я привез ей плюшевую панду, – сказал сэр Стаффорд Най.

– Очень мило с твоей стороны, дорогой.

– Надеюсь, она ей понравится.

Встретившись взглядом с блестящими глазами панды, Стаффорд почувствовал, как по его спине пробежал неприятный холодок.

– Ну, во всяком случае, она обладает очень хорошими манерами, – сказала тетушка Матильда, и в ее голосе прозвучало сомнение, смысл которого сэр Най уловил не вполне.

Тетушка Матильда назвала время отправления нескольких поездов на следующей неделе, предупредила, что их часто отменяют или изменяют расписание их отправления, и попросила привезти ей камамбер и стилтон[7].

– Здесь нельзя ничего достать. Нашу бакалейную лавку – ее хозяин был такой славный, отзывчивый человек с таким хорошим вкусом – вдруг превратили в супермаркет. Он в шесть раз больше по размерам, с корзинками и тележками, в которые приходится класть то, что тебе совсем не нравится. Матери постоянно теряют своих детей, плачут, устраивают истерики… Это очень утомляет. Ну ладно. Жду тебя, мой дорогой мальчик.

Она повесила трубку.

Телефон сэра Ная тут же зазвонил вновь.

– Алло! Стаффорд? Это Эрик Пью. Узнал, что ты вернулся из Малайи. Как насчет того, чтобы поужинать сегодня вместе?

– С большим удовольствием.

– Отлично. Тогда «Лимпитс клаб», в восемь пятнадцать.

Едва Стаффорд положил трубку, как в комнату, тяжело дыша, вошла миссис Уоррит.

– Сэр, вас желает видеть один джентльмен, – с трудом произнесла она. – По крайней мере, он показался мне таковым. По его словам, он уверен в том, что вы согласитесь принять его.

– Как его имя?

– Хоршэм, сэр. Как название города, что по дороге в Брайтон.

– Хоршэм…

Сэр Стаффорд Най был немного удивлен. Он вышел из спальни и спустился на первый этаж в гостиную. Миссис Уоррит ничего не перепутала. Это был Хоршэм собственной персоной, выглядевший точно так же, как и полчаса назад: мужественный, невозмутимый, вызывающий доверие, с ямочкой на подбородке, румянцем на щеках и густыми седыми усами.

– Надеюсь, вы не возражаете, – сказал он с улыбкой, поднимаясь с кресла.

– Не возражаю против чего? – спросил сэр Най.

– Увидеться со мной снова, после столь короткого перерыва. Мы встретились в коридоре, возле двери кабинета мистера Гордона Четуайнда – если вы помните.

– Никаких возражений, – сказал Стаффорд.

Он подвинул в его сторону лежавшую на столе пачку сигарет.

– Садитесь. Вероятно, вы что-то забыли мне сказать?

– Мистер Четуайнд – очень хороший человек. Кажется, нам удалось успокоить его. Видите ли, его и полковника Монро все это немного расстроило. Я имею в виду то, что произошло с вами.

– В самом деле?

Стаффорд тоже расположился в кресле. Его губы растянулись в улыбку. Закурив, он окинул Генри Хоршэма задумчивым взглядом.

– И что же вас интересует?

– Не сочтете за бестактность, если я спрошу, куда вы собираетесь ехать?

– С удовольствием отвечу на ваш вопрос, – сказал сэр Най. – Я собираюсь погостить у своей тетки, леди Матильды Клекхитон. Если хотите, могу дать ее адрес.

– Он мне известен, – сказал Генри Хоршэм. – Ну что же, думаю, это прекрасная идея. Она будет рада убедиться в том, что вы благополучно вернулись домой. Ведь могло бы быть и иначе, не правда ли?

– Так полагают полковник Монро и мистер Четуайнд?

– Вы достаточно хорошо знаете джентльменов, служащих в этом департаменте, сэр, – сказал Хоршэм. – Они всегда отличались подозрительностью и теперь не уверены, могут ли доверять вам.

– Доверять мне? – с негодованием переспросил сэр Стаффорд Най. – Что вы хотите этим сказать, мистер Хоршэм?

Визитер лишь ухмыльнулся, демонстрируя завидную выдержку.

– Видите ли, – сказал он, – вы пользуетесь репутацией человека, который не принимает серьезные вещи всерьез.

– Вы хотите сказать, что я совершил нечто недопустимое, некий проступок?

– Нет-нет, сэр, они просто считают, что вы ведете себя не вполне серьезно. Что время от времени вы позволяете себе непозволительные шутки.

– Невозможно всю жизнь воспринимать всерьез себя и других, – с недовольным видом произнес Стаффорд.

– Согласен. Но вы, как я уже говорил, подвергаете себя слишком большому риску, вам так не кажется?

– Хотелось бы мне понять, о чем идет речь.

– Я скажу вам. Иногда дела идут не надлежащим образом, и происходит это не всегда по вине людей, несущих за них ответственность. Порой в ход событий вмешивается тот, кого можно было бы назвать Всемогущим, или же другой джентльмен – тот, что с хвостом.

Эти слова немного позабавили Стаффорда.

– Вы имеете в виду туман в Женеве? – спросил он.

– Именно, сэр. На Женеву опустился туман, и это нарушило планы людей. Кое у кого возникли серьезные проблемы.

– Расскажите мне об этом, – сказал сэр Най. – Я действительно хочу знать.

– Когда вчера этот ваш самолет вылетал из Франкфурта, пропал пассажир. Вы вчера выпили свое пиво и спали себе, удобно расположившись в уголке. Одна пассажирка не явилась на посадку, и ее пытались разыскать с помощью объявлений по громкоговорителю. В конце концов самолет улетел без нее.

– И что же с нею случилось?

– Было бы интересно узнать. Во всяком случае, ваш паспорт прибыл в Хитроу, хоть и без вас.

– Где он сейчас? Могу я получить его обратно?

– Не знаю. Вам подсыпали очень хорошее, надежное средство. Самое что ни на есть подходящее, если можно так выразиться. Оно привело вас в совершенно бесчувственное состояние и при этом не оказало каких-либо особо вредных побочных эффектов.

– У меня потом было довольно тяжелое похмелье, – возразил Стаффорд.

– Ну, в данных обстоятельствах это неизбежное последствие.

– Ответьте на вопрос, раз вы, похоже, все знаете, – сказал сэр Най, – что произошло бы, если б я отказался принять предложение, которое могло – подчеркиваю, могло – быть сделано мне?

– Вполне возможно, что это означало бы конец для Мэри Энн.

– Кто такая Мэри Энн?

– Мисс Дафна Теодофанос.

– Кажется, я слышал это имя. Это та пропавшая пассажирка, которую вызывали по громкоговорителю?

– Да, это имя, под которым она путешествовала. Мы называем ее Мэри Энн.

– А кто она? Я спрашиваю просто из любопытства.

– В своем деле она профессионал.

– Чем же она занимается? Она на нашей стороне или же на другой? Хотя я и не вполне отчетливо представляю, что это за «другая» сторона. Должен признаться, я испытываю некоторые трудности, пытаясь разобраться в этом.

– Да, это не так легко. Все эти китайцы, и русские, и неизвестные люди, стоящие за студенческими волнениями, и «новая мафия», и группировки в Южной Америке, и финансисты, которые, судя по всему, что-то замышляют… Разобраться в этом в самом деле очень нелегко.

– Мэри Энн, – задумчиво произнес сэр Стаффорд Най. – Странное имя для нее, если ее настоящее имя действительно Дафна Теодофанос.

– У нее мать гречанка, отец англичанин, а дед был австрийским подданным.

– Что произошло бы, если б я не… одолжил ей свою одежду?

– Ее могли бы убить.

– Неужели?

– Мы испытывали опасения в отношении аэропорта Хитроу. В последнее время там происходили события, нуждающиеся в объяснении. Если б самолет летел через Женеву, как планировалось, все было бы в порядке. Она находилась под надежной защитой. Но самолет сел во Франкфурте, и времени для обеспечения ее безопасности не было. А сейчас такие времена, что никогда не знаешь, кто есть кто. Каждый ведет двойную игру, а то и тройную или даже четверную.

– Вы меня пугаете, – сказал Стаффорд. – Но она жива? Вы ведь это хотите сказать?

– Надеюсь, что у нее всё в порядке. По крайней мере, мы не слышали, чтобы с нею что-то случилось.

– Если эта информация способна каким-то образом помочь вам, – сказал сэр Най, – кто-то заходил сюда сегодня утром, пока я беседовал со своими маленькими друзьями в Уайтхолле. Он сказал, будто я звонил в химчистку, и забрал костюм, который был на мне вчера, и еще один. Конечно, вполне возможно, второй костюм ему просто понравился или он коллекционирует костюмы джентльменов, недавно вернувшихся из-за границы. Или – вероятно, вы хотели бы добавить еще одно «или»?

– Вероятнее всего, он что-то искал.

– Я тоже так думаю. Кто-то что-то искал. Все вещи были аккуратно уложены – не так, как я их оставил. Что же он мог искать?

– Не представляю, – медленно произнес Хоршэм. – Хотелось бы знать. Что-то происходит – где-то. То там, то здесь появляются признаки этой деятельности. В какой-то момент вы думаете, что это происходит на фестивале в Байройте[8], в следующую минуту вам кажется, будто место действия – животноводческая ферма в Южной Америке, а потом приходит соответствующая информация из Соединенных Штатов. В разных местах обделывают множество грязных делишек – может быть, политики, может быть, кто-то другой. Их цель, по всей видимости, деньги.