Агата Кристи - Партнеры по преступлению

– В таком случае, – ответил Томми, – я уезжаю в офис. Меня наверняка уже ждет целая приемная разочарованных клиентов. А этот случай я целиком и полностью вручаю моей подающей надежды помощнице.

Таппенс весело кивнула.

В офисе она не появлялась целый день. Когда Томми в половине шестого вернулся домой, он застал там полную ликования Таппенс.

– Я добилась своего, Томми! Я разрешила загадку этого алиби. Теперь мы сможем взыскать все наши расходы – и монетки в полкроны, и десятишиллинговые банкноты – с нашего клиента мистера Монтгомери Джонса. Он же может ехать к своей барышне и делать ей предложение.

– И каково же решение? – спросил Томми.

– Самое что ни на есть простое, – ответила Таппенс. – Близнецы.

– Что ты хочешь этим сказать – «близнецы»? – удивился Томми.

– То, что слышал. Это единственное разумное решение. И ты сам вложил мне его в голову, когда вчера вечером высказался насчет тёщ, близнецов и бутылок с пивом. Я каблограммой отправила запрос в Австралию и вскоре получила нужную мне информацию. У Уны есть сестра-близнец по имени Вера. В прошлый понедельник она приехала в Англию. Вот почему Уна смогла так легко заключить это пари. Она решила, что для бедного Монтгомери Джонса это будет непосильной задачей. Сестра отправилась в Торки, а сама она осталась в Лондоне.

– Ты думаешь, она сильно расстроится по поводу того, что проиграла? – спросил Томми.

– Нет, – ответила Таппенс. – Кстати, я уже высказала тебе мое мнение по этому поводу. Она припишет Монтгомери Джонсу все мыслимые и немыслимые достоинства. Я всегда говорила, что залогом прочной семейной жизни является уважение к способностям мужа.

– Я рад, что ты испытываешь ко мне эти чувства, Таппенс.

– Это решение не слишком меня удовлетворяет, – заявила женщина. – Это совсем не тот хитрый изъян, который бы подметил инспектор Френч.

– Чепуха, – возразил Томми. – По-моему, я показал фотографии официанту в ресторане точно так же, как это сделал бы инспектор Френч.

– В отличие от нас, инспектор Френч обходился куда меньшим количеством монет и десятишиллинговых банкнот, – мудро заметила Таппенс.

– Подумаешь, – отмахнулся Томми. – Мы отнесем их на счет мистера Монтгомери Джонса в качестве накладных расходов. Он будет пребывать в таком идиотическом блаженстве, что, глазом не моргнув, оплатит даже самый грабительский счет.

– Еще бы ему его не оплатить! – воскликнула Таппенс. – Разве «Блестящие сыщики Бланта» не с блеском справились с поставленной перед ними задачей? Томми, мне кажется, мы и в самом деле ужасно умные. Меня порою это даже пугает.

– Следующий случай будет в духе Роджера Шеррингема[30], причем Роджером Шеррингемом будешь ты, Таппенс.

– Мне придется все время болтать, не закрывая рта, – сказала Таппенс.

– Это ты умеешь делать самым естественным образом, – сказал Томми. – А пока я предлагаю довести до конца программу вчерашнего вечера и посетить мюзик-холл, чтобы послушать шутки про тёщ, бутылки с пивом и близнецов.

– Как бы я хотела, – задумчиво произнесла Таппенс, бродя по кабинету, – чтобы мы познакомились с дочерью священника.

– Это еще зачем? – удивился Томми.

– Похоже, ты забыл о том, что когда-то я сама была дочерью священника. И потому хорошо помню, что это такое. Отсюда мой альтруистский порыв, этакая забота о других…

– Смотрю, ты уже готовишься быть Роджером Шеррингемом, – заметил Томми. – Если позволишь мне сделать несколько критических замечаний в твой адрес, ты даже говоришь так, как он, хотя и не так хорошо.

– Наоборот, – возразила Таппенс. – в моих беседах есть женская тонкость, a je ne sais quoi[31], как говорят французы, чего не достичь ни одному мужчине. Кроме того, у меня есть сила, какой не было у моего прототипа… кстати, я правильно выразилась? Слова – такая скользкая вещь… Очень часто они красиво звучат, хотя на самом деле значат нечто совершенно противоположное.

– Продолжай, – мягко заметил Томми.

– Я всего лишь остановилась, чтобы перевести дыхание. Задействовав эти силы, я готова сегодня помочь дочери священника. Вот увидишь, Томми, первым, кому потребуется помощь «Блестящих сыщиков Бланта», будет дочь священника.

– Спорим, что ты проиграешь, – сказал Томми.

– Спорим, – ответила Таппенс. – А теперь брысь к пишущим машинкам… О боже, кто-то идет.

В офисе мистера Бланта шла кипучая деятельность, когда Альберт открыл дверь и объявил:

– Мисс Моника Дин.

На пороге выросла, не решаясь войти внутрь, стройная, довольно бедно одетая девушка с каштановыми волосами. Томми поднялся ей навстречу.

– Доброе утро, мисс Дин. Будьте добры, садитесь и расскажите нам, чем мы можем вам помочь. Кстати, позвольте представить вам мое доверенное лицо и секретаря мисс Шеррингем.

– Рада с вами познакомиться, мисс Дин, – сказала Таппенс. – Мне почему-то кажется, что ваш отец был служителем церкви.

– Верно, был, а как вы догадались?

– О, у нас свои методы! – ответила Таппенс. – Надеюсь, я не утомила вас моими разговорами? Мистеру Бланту нравится меня слушать. По его словам, тем самым я подсказываю ему идеи.

Девушка недоуменно уставилась на нее. Худенькая, далеко не красавица, однако наделенная неким задумчивым очарованием. Волосы мышиного цвета и выразительные синие глаза; правда, темные круги под ними свидетельствовали о постоянной тревоге и переживаниях.

– А теперь расскажите мне вашу историю, мисс Дин, – сказал Томми.

Девушка с благодарностью повернулась в его сторону.

– Это такая длинная, сбивчивая история, – сказала она. – Мое имя Моника Дин. Мой отец был настоятелем церкви в Литтл Хэмпсли, в Саффолке. Он умер три года назад, и мы с матерью остались стесненными в средствах. Я нашла место гувернантки, но моя мать сделалась инвалидом, и я была вынуждена вернуться домой и ухаживать за нею. Мы были страшно бедны, но однажды получили письмо от некоего адвоката, в котором он сообщал нам, что умерла тетка моего отца и завещала все свое состояние мне.

Я была наслышана про эту тетку, которая много лет назад поссорилась с моим отцом. Мне также было известно, что у нее водились деньги, так что теперь, похоже, нашему бедственному положению пришел конец. Но все обернулось совсем не так, как мы надеялись. Я унаследовала дом, в котором она жила, но, уплатив пару небольших долгов, осталась без денег. Думаю, она или потеряла свои сбережения во время войны, или жила на них все последнее время.

Тем не менее у нас был дом. Почти сразу нам подвернулась возможность продать его по вполне приличной цене. Но я совершила глупость и отказалась от предложения. До этого мы дорого снимали наше крошечное жилье, и я подумала, как хорошо будет жить в просторном доме. Там у моей матери будут собственные комнаты, а для того чтобы покрыть расходы, часть комнат можно будет сдавать постояльцам.

Несмотря на соблазнительные предложения со стороны желавших приобрести дом, я все же решила воплотить в жизнь свой план. Мы переехали, и я дала объявление о том, что часть комнат сдается. Какое-то время все шло прекрасно. Мы получили несколько ответов на наше объявление, старая служанка тетки тоже осталась с нами. Мы с нею вместе делали всю работу по дому. Как вдруг начали происходить непонятные вещи.

– Какие же?

– Самые что ни на есть странные. Весь дом как будто был заколдован. Со стен падали картины, посуда летала по комнате и билась… Однажды утром, спустившись вниз, мы обнаружили, что вся мебель переставлена. Сначала мы решили, что это кто-то разыгрывает нас, однако вскоре были вынуждены отказаться от такого объяснения. Иногда, когда мы сидели за столом, сверху доносился страшный грохот. Стоило же нам подняться наверх, чтобы посмотреть, что там такое, как там никого не было, но мебель была перевернута и опрокинута.

– Полтергейст! – воскликнула Таппенс, заинтригованная рассказом.

– Да, доктор О’Нил так и сказал. Правда, я не знаю, что это значит.

– Что-то вроде злого духа, который любит розыгрыши, – пояснила Таппенс, которая на самом деле сама почти ничего об этом не знала, более того, отнюдь не была уверена в том, что к месту употребила слово «полтергейст».

– В любом случае последствия были самые катастрофические. Наши квартиранты были перепуганы до смерти, и вскоре все съехали. Правда, мы нашли других, но вскоре съехали и они. Я в отчаянии, и, в довершение ко всему, наш собственный крохотный доход иссяк. Компания, в которую были вложены все наши деньги, обанкротилась.

– Бедняжка, как я вам сочувствую, – проворковала Таппенс. – Как вам, однако, не повезло… И теперь вы хотите, чтобы мистер Блант расследовал этот случай с «полтергейстом»?

– Не совсем. Видите ли, три дня назад нам нанес визит некий джентльмен по имени доктор О’Нил. По его словам, он член «Общества физических исследований». Он якобы наслышан о странных вещах, которые происходят в нашем доме, и они его заинтересовали. Причем в такой степени, что он согласен купить у нас дом, чтобы провести в нем ряд экспериментов.

– И?..

– Разумеется, сначала мы страшно обрадовались. Наконец-то нашим бедам придет конец. Но…

– Слушаю вас…

– Возможно, вы скажете, что у меня разыгралось воображение. Наверное, так и есть. Но я уверена, что никакой ошибки тут нет. Это тот самый человек!

– Тот самый человек?

– Да, тот самый, который хотел купить дом в самом начале. Я точно знаю, что это он.

– Разве в этом могут быть какие-то сомнения?