– Это нам ничего не даст, – возразила Таппенс. – Он помогает ей в этом пари и, разумеется, ничего не выдаст. Нетрудно представить, что он нам скажет.

– Вот другая ниточка, из Торки, – продолжал Томми. – Двенадцатичасовой поезд из Лондона, с вокзала Паддингтон. Ланч в вагоне-ресторане, счет прилагается. Остановилась на одну ночь в отеле «Касл». И вновь кассовый чек приложен.

– Мне все это представляется довольно неубедительным, – заметила Таппенс. – Билет в театр может купить любой, при этом даже не заглянув туда. Барышня отправилась в Торки, а лондонская версия – фальшивка.

– Если так, то нам не нужно никуда ездить, – сказал Томми. – Зато можно побеседовать с мистером ле Маршаном.

Мистер ле Маршан оказался говорливым юношей, который ничуть не удивился, увидев их.

– Как я понимаю, Уна затеяла небольшую игру. Я прав? – спросил он. – Никогда не знаешь, что еще она придумает.

– Насколько нам известно, мистер ле Маршан, – произнес Томми, – в прошлый вторник мисс Дрейк ужинала вместе с вами в отеле «Савой».

– Верно, – согласился мистер ле Маршан. – Я точно помню, что это был вторник, так как Уна специально напомнила мне об этом. Более того, велела сделать запись в блокноте.

Мистер ле Маршан с гордым видом продемонстрировал сделанную карандашом запись «Ужин с Уной. «Савой», вторник, 19-е число».

– Скажите, а где мисс Дрейк была до этого в тот же вечер?

– Она сходила в варьете на какое-то совершенно дурацкое представление под названием «Розовые пионы» или что-то в этом роде. По ее словам, полная чушь.

– Вы уверены, что провели тот вечер в обществе мисс Дрейк?

Мистер ле Маршан недоуменно вытаращил глаза.

– Разумеется. Я ведь только что вам сказал.

– Возможно, это она велела вам так сказать, – пояснила Таппенс.

– Коли на то пошло, то да, она сказала нечто странное. Как же она выразилась? «Ты считаешь, Джимми, что сейчас ужинаешь со мной, но на самом деле я сейчас ужинаю за двести миль отсюда, в Девоншире». Странная фраза, вы не находите? Что-то в духе путешествий астрального тела или типа того… Но куда интереснее другое: мой приятель, Дики Рис, подумал, что видел ее там.

– Кто такой этот мистер Рис?

– Один мой знакомый. Он как раз гостил в Торки у тетки – знаете, из разряда древних старушенций, что живут вечно. Дики всегда был образцовый племянник. Так вот, он сказал: «Я там видел эту австралийскую барышню, как ее там зовут, Уна, если не ошибаюсь. Хотел подойти к ней и поговорить, но тетка заставила меня вести беседу с какой-то старой перечницей в кресле-коляске». «Когда это было?» – спросил я у него. И он ответил: «Во вторник, около пяти». Я сказал ему, что, по всей видимости, он обознался, но согласитесь, все равно как-то странно. Уна в тот вечер тоже упомянула про Девоншир.

– Очень странно, – согласился Томми. – Скажите, мистер ле Маршан, а кто-нибудь из ваших знакомых видел вас в «Савое»?

– За соседним столиком сидела пара по фамилии Огландер.

– Они знают мисс Дрейк?

– О да, знают. Правда, я бы не сказал, что они близко знакомы или что-то в этом роде.

– Ну что ж, если вам больше нечего нам рассказать, мистер ле Маршан, думаю, я могу вам пожелать хорошего утра.

– Или этот Маршан прекрасный лжец, – заключил Томми, когда они вышли на улицу, – или он говорит правду.

– Да, я изменила свое мнение, – сказала Таппенс. – Похоже, что в тот вечер Уна Дрейк все-таки ужинала в «Савое».

– Значит, теперь мы отправимся в «Бон Там», – сказал Томми. – Думаю, двум сыщикам не помешает подкрепиться. Но для начала давай разживемся фотографиями нескольких других девушек.

Последнее оказалось сложнее, чем они ожидали. Когда Бересфорды, зайдя в фотоателье, попросили снимки нескольких девушек, их встретил холодный отказ.

– Ну почему вещи, такие простые в книгах, так непросты в реальной жизни! – пожаловалась Таппенс. – С каким подозрением на нас там смотрели… Что, по-твоему, они подумали про нас? Что мы какие-то злоумышленники? Нет, давай лучше пойдем к Джейн и пороемся у нее дома.

Подруга Таппенс Джейн оказалась куда более сговорчивой и разрешила миссис Бересфорд порыться в ящике комода и выбрать четыре снимка ее бывших подруг, которые наспех были убраны с глаз долой и из сердца вон.

Вооружившись созвездием красоток, Томми и Таппенс отправились в «Бон Там». Увы, здесь их ожидали новые трудности и большие расходы. Томми был вынужден отлавливать каждого из официантов, давать ему чаевые и показывать набор фотографий. Результат был крайне неудовлетворительный. По крайней мере, трое из девушек обедали здесь в прошлый вторник. Раздосадованные, Томми и Таппенс вернулись к себе в офис, где женщина тотчас взялась за изучение железнодорожного расписания.

– Вокзал Паддингтон, в полдень, на Торки в три ноль пять… Да, это тот самый поезд. А друг ле Маршана, как его там, некий мистер Саго или Тапиока, видел ее там примерно в пять часов.

– Мы пока не проверили его слова, – сказал Томми. – И как ты только что сама сказала, ле Маршан – приятель Уны Дрейк, и потому вполне мог придумать эту историю.

– Нам придется отыскать этого мистера Риса, – заявила Таппенс. – Что-то подсказывает мне, что мистер ле Маршан говорит правду. Я же хочу понять следующее. Уна Дрейк уезжает из Лондона поездом, который отходит в полдень, и, возможно, снимает в гостинице номер и распаковывает вещи. Затем едет назад в Лондон и успевает к ужину в «Савое». Есть один поезд, каким она могла бы воспользоваться. Он отходит из Торки в четыре сорок и прибывает в Лондон, на вокзал Паддингтон, в девять десять.

– И что потом? – спросил Томми.

– А потом, – нахмурила брови Таппенс, – все гораздо труднее. Есть один поезд, который отходит с вокзала Паддингтон в полночь, но она вряд ли могла им воспользоваться, потому что для нее это было бы слишком рано.

– А если не поездом, а автомобилем? – предположил Томми.

– Хм, – задумалась Таппенс. – До Торки всего двести миль…

– Австралийцы, насколько мне известно, ужасные лихачи.

– Хорошо, допустим, – согласилась Таппенс. – В таком случае она прибыла бы туда около семи утра.

– Ты хочешь сказать, что она проскользнула бы в свой номер в отеле «Касл» никем не замеченная? Или же объявляется там рано утром и говорит, мол, я не ночевала в вашем отеле и хотела бы расплатиться по счету? Как ты себе это представляешь?

– Томми, – заявила Таппенс, – мы идиоты. Скажи, какой ей смысл возвращаться в Торки? Ей достаточно отправить туда подругу, чтобы та забрала ее вещи и расплатилась за номер. Вот и всё. Зато на руках у нее оплаченный чек из отеля. Все как положено.

– Думаю, в целом мы с тобой исходили из весьма здравой гипотезы, – сказал Томми. – Следующее, что нам надо сделать, это сесть завтра на двенадцатичасовой поезд до Торки и проверить наши блестящие умозаключения.

Вооружившись набором фотоснимков, Томми и Таппенс на следующее утро сели в вагон первого класса и заказали столик в вагоне-ресторане.

– Думаю, официанты будут другие, – сказал Томми. – Нет смысла рассчитывать на то, что окажутся те же самые. Можно ездить в Торки и обратно несколько дней и так и не наткнуться на тех, что работали в прошлый вторник.

На их счастье, им повезло. Официант, который принес им счет, в ответ на их вопрос подтвердил, что работал в предыдущий вторник. Тотчас была задействована так называемая тактика десятишиллинговой купюры, а Таппенс достала набор фотоснимков.

– Мы хотели бы знать, – сказал Томми, – видели ли вы в тот вторник в вашем ресторане одну из этих девушек?

В духе лучших детективных рассказов официант, не колеблясь, указал на фото Уны Дрейк.

– Да, сэр. Я помню эту леди, и я хорошо помню, что это был вторник. Видите ли, она сама это подчеркнула, сказав, что для нее вторник всегда был самым удачным днем недели.

– Ну что, пока все идет неплохо, – сказала Таппенс, когда они вернулись в свое купе. – И нам наверняка скажут, что она снимала в отеле номер. Куда труднее будет доказать, что она вернулась в Лондон. Но возможно, ее запомнил кто-нибудь из носильщиков…

Увы, здесь их ждало разочарование. Перейдя к другой платформе, Томми расспросил дежурных по перрону и носильщиков. Предварительно получив, как и в предыдущем случае, по полкроны, двое из носильщиков выбрали фото одной из девушек, заявив при этом, что смутно припоминают, будто похожая особа в тот день садилась в четыре сорок на лондонский поезд. Уну Дрейк не узнал никто.

– Но ведь это еще ничего не доказывает, – сказала Таппенс, когда они ушли со станции. – Она вполне могла поехать тем поездом, и никто этого не заметил.

– Она могла вообще сесть на другой станции, например, в Торре.

– Кстати, интересная мысль, – согласилась Таппенс. – Однако для начала давай проверим отель.

Отель «Касл» оправдывал свое название. Огромный, как замок, он фасадом выходил к морю. Сняв на одну ночь номер и расписавшись в журнале постояльцев, Томми как бы невзначай заметил:

– Если не ошибаюсь, в прошлый вторник у вас останавливалась одна наша знакомая, мисс Уна Дрейк.

Девушка за стойкой ответила ему широкой улыбкой.

– О да, отлично ее помню. Если не ошибаюсь, она родом из Австралии.

По знаку Томми Таппенс вытащила фотографию.

– У нас как раз ее фото. Согласитесь, что она очаровательна.

– Да-да, очень симпатичная и очень модная.

– И как долго она жила у вас? – поинтересовался Томми.

– Всего одну ночь. Экспрессом на следующее утро вернулась назад в Лондон. Я еще подумала, какой смысл ехать в такую даль, чтобы провести в отеле всего одну ночь. Но потом решила, что австралийки привычны к путешествиям.