– Что ж, в таком случае, – произнес «мистер Блант», – давайте сразу перейдем к фактам.

Увы, как оказалось, этого-то Монтгомери Джонс как раз и не мог сделать.

– Я пришел попросить вас об одной весьма необычной вещи, – произнес он, подбирая слова. – Видите ли, я даже не знаю, с чего начать…

– Мы никогда не беремся за дела о разводе, – предупредил его Томми.

– Господи, нет, речь не об этом, – успокоил его мистер Джонс. – Речь совсем о другом. Это такая глупая шутка, только и всего.

– Кто-то сыграл с вами загадочную шутку? – уточнил Томми.

Но Монтгомери Джонс вновь отрицательно покачал головой.

– Ну, хорошо, – произнес Томми, откидываясь на спинку стула. – Не торопитесь. Давайте вы все расскажете мне сами.

Воцарилось молчание.

– Видите ли, – наконец заговорил мистер Джонс. – Это произошло за ужином. Я сидел рядом с одной девушкой.

– И?.. – спросил Томми, намекая, что, мол, пора продолжать.

– Она была… У меня даже нет слов, чтобы вам ее описать, но такой, как она, я еще ни разу не видел. Она родом из Австралии, приехала сюда вместе с другой девушкой. Они вместе снимают квартиру на Кларджес-стрит. Она страшно рисковая. У меня нет слов, чтобы описать, какое впечатление она произвела на меня.

– Почему же, мы отлично это представляем, – подала голос Таппенс.

Она сразу поняла: если они хотят услышать правду о несчастьях бедного мистера Джонса, без женского сочувствия – столь разительно отличающегося от делового подхода мистера Бланта – им никак не обойтись.

– Мы всё прекрасно понимаем, – добавила она для пущей убедительности.

– Видите ли, я был совершенно не готов к тому, – произнес мистер Монтгомери Джонс, – что девушка способна перевернуть всю мою жизнь. Кстати, у меня была еще одна девушка – нет, даже две. Одна очень даже веселая и все такое прочее, но мне не совсем понравился ее подбородок. Правда, она прекрасно танцевала. Кроме того, я знаю ее всю мою жизнь, что придает любому молодому человеку уверенности в себе. Затем была одна девушка из «Фриволити». Ужасно забавная, но, с другой стороны, из-за нее у меня с матерью возникли бы проблемы, а зачем они мне, тем более что я не горел желанием жениться ни на одной из них. Но я, как вы понимаете, задумывался о подобных вещах, как вдруг – бац! – словно гром среди ясного неба. Я оказался рядом с этой девушкой, и…

– Весь мир перевернулся, – подсказала Таппенс сладчайшим голосом.

Томми беспокойно поерзал на стуле. К этому моменту мистер Джонс порядком утомил его перечислением своих любовных романов.

– Как вы, однако, верно сказали, – вздохнул Монтгомери, – именно так все и было. Единственное, мне кажется, я ей не слишком понравился. Может, с первого взгляда этого не заметно, но я не слишком-то умен.

– О, зря вы скромничаете! – заверила его Таппенс.

– О нет, я прекрасно понимаю, что не бог весть что собой представляю, – ответил мистер Джонс с милейшей подкупающей улыбкой. – По крайней мере, в глазах такой замечательной девушки, как она. Именно поэтому я и хочу провернуть это дело. Оно – мой единственный шанс. Такая чудная девушка, как она, никогда не возьмет назад свое слово.

– Безусловно, мы желаем вам только удачи и все такое прочее, – проникновенно начала Таппенс, – но я не совсем понимаю, что, собственно, вы хотите сделать.

– О Боже! – воскликнул мистер Монтгомери Джонс. – Разве я вам уже не объяснил?

– Нет, – ответил Томми, – не объяснили.

– В общем, дело обстоит следующим образом. Мы с ней разговаривали про детективные истории. Уна – так ее зовут – ужасно увлекается ими, так же, как и я. Мы разговорились об одной такой истории. В ней все завязано на алиби. И тогда у нас возник разговор про алиби и как их можно подделать. И я сказал… нет, это она сказала… черт, кто же из нас двоих это сказал?

– Ничего страшного, какая разница, – успокоила его Таппенс.

– Я сказал, что это чертовски трудно сделать. Она со мною не согласилась. Сказала, что достаточно поднапрячь мозги. Мы с нею заспорили, и в конце концов она предложила мне пари. «Скажи, – спросила она, – на что можно поставить, что я придумаю алиби, которое никто не сможет опровергнуть?» «Да на что угодно», – ответил я. И мы заключили пари. Уна была страшно в себе уверена. «Вот увидишь, я выиграю», – заявила она. «Я бы на твоем месте не стал так утверждать, – ответил я. – Допустим, ты проиграешь, и я попрошу тебя о чем угодно?» Она рассмеялась и сказала, что ее отец был игрок и для нее это не проблема.

– И?.. – спросила Таппенс, когда мистер Джонс вновь умолк и посмотрел на нее умоляющим взглядом.

– Ну как вы не понимаете? Я могу выбрать все что угодно. Для меня это единственный шанс заставить такую девушку, как она, посмотреть в мою сторону. Вы понятия не имеете, какая она спорщица. Прошлым летом, когда Уна плавала на лодке, кто-то поспорил, что она ни за что не прыгнет за борт и не доплывет до берега. А она и спрыгнула, и доплыла!

– Знаете, это довольно любопытное предложение, – осторожно заметил Томми. – Но я не уверен, что понимаю вас до конца.

– О, все просто как дважды два, – ответил Монтгомери Джонс. – По идее, вы только этим и занимаетесь. Расследуете фальшивые алиби и ищете в них уязвимое место.

– Да-да, разумеется, – поддакнул Томми. – Мы делаем это постоянно.

– Кто-то должен сделать это за меня, – заявил мистер Джонс. – Потому что сам я этого никогда не смогу. Вам нужно только застукать ее на лжи, и все будет прекрасно. Может, вам все это кажется безнадежной затеей, но для меня это значит все на свете. И я готов заплатить… э-э-э… понести все необходимые расходы.

– Это будет весьма кстати, – согласилась Таппенс. – Я уверена, что мистер Блант согласится взять ваше дело.

– Безусловно, безусловно, – поспешил заверить его Томми. – Крайне занимательный случай. Прелюбопытнейший!

Монтгомери облегченно вздохнул и, вытащив из кармана кипу бумаг, нашел нужную.

– Вот она, – произнес он. – Она пишет: «Посылаю тебе доказательство того, что я одновременно была в двух разных местах. Согласно первой истории я одна обедала в ресторане “Бон Там” в Сохо, затем пошла в варьете и поужинала с другом, мистером ле Маршаном, в “Савое”. При этом на тот момент я остановилась в отеле “Касл”, в Торки, и вернулась в Лондон только на следующее утро. Ты должен выяснить, какая из двух историй правдивая и как я смогла придать достоверность другой».

– Теперь вы видите, – подвел итог мистер Монтгомери Джонс, – что мне от вас нужно.

– Весьма занимательная проблема и очень наивная, – сказал Томми.

– Вот фотография Уны, – добавил мистер Монтгомери. – Она вам понадобится.

– Как полное имя этой юной леди? – поинтересовался Томми.

– Мисс Уна Дрейк. Ее адрес – дом номер сто восемьдесят по Кларджес-стрит.

– Благодарю вас, – сказал Томми. – Хорошо, мистер Монтгомери Джонс, мы займемся для вас этим делом. Надеемся вскоре услышать от вас хорошие новости.

– Как я уже сказал, буду премного вам благодарен, – ответил мистер Джонс, поднимаясь со стула и пожимая Томми руку. – Вы сняли с меня целый груз забот.

Проводив клиента за дверь, Томми вернулся в кабинет. Таппенс стояла у шкафа, в котором выстроилась их библиотека классиков.

– Инспектор Френч, – сказала она[28].

– Ты о чем? – не понял Томми.

– Классический инспектор Френч, – продолжала Таппенс. – Он всегда занимался алиби. Я знаю точную процедуру. Нам надо пройтись по всем пунктам и каждый основательно проверить. Сначала все они покажутся правдоподобными, однако стоит присмотреться внимательнее, как мы в каком-нибудь из них найдем изъян.

– Ну, это не составит для нас особого труда, – согласился Томми. – Я хочу сказать, что, если с самого начала знать, что одно из них фальшивое, можно быть уверенными в успехе. Но вот это и вселяет в меня тревогу.

– И какой же здесь повод для тревоги? Лично я не вижу никаких.

– Мне тревожно за девушку, – ответил Томми. – По всей видимости, ей придется выйти замуж за нашего молодого человека, хочет она того или нет.

– Дорогой, – проворковала Таппенс, – не говори ерунду. Женщины редко бывают склонны к риску, даже если со стороны кажется обратное. Если только эта девушка не готова выйти замуж за этого милого, но довольно никчемного молодого человека, она никогда бы не позволила ему втянуть себя в это пари. Но, Томми, поверь мне, она выйдет за него замуж с гораздо большим энтузиазмом и уважением к нему, если не станет облегчать ему задачу и он честно выиграет их пари.

– Ты считаешь, что знаешь обо всем на свете, – заметил ее муж.

– Представь себе, – ответила Таппенс.

– А теперь давай посмотрим, что мы имеем, – сказал Томми, подгребая к себе бумаги. – Во-первых, фото, хм, милой, симпатичной девушка. Кстати, очень хороший снимок. Четкий, ясный, по нему ее легко узнать.

– Мы должны раздобыть и другие фото, – сказал Таппенс.

– Зачем?

– Так всегда делают, – пояснила Таппенс – Вы показываете четыре или пять фотографий официантам, и они вытаскивают ту, что вам нужна.

– Ты считаешь, что они всегда вытаскивают ту, которую нужно? – спросил Томми.

– По крайней мере, так говорится в книгах, – ответила Таппенс.

– Как жаль, что реальная жизнь так отличается от книг, – вздохнул Томми. – Итак, что еще у нас есть? Ага, лондонская программа. Обед в «Бон Там», в семь тридцать. Затем театр «Дьюкс», где она смотрела «Голубые дельфиниумы». Корешок театрального билета приложен. Ужин в «Савое» в обществе мистера ле Маршана. Думаю, мы могли бы поговорить с ним.