– Спасибо вам, мисс Чилкотт. В этом нет необходимости. Если вы не возражаете, мы бы хотели добросить слуг.

– Пожалуйста, мистер Блант, поступайте так, как сочтете нужным. Я вся в расстроенных чувствах… Скажите, вы не считаете, что кто-то сделал это нарочно? – В ее голубых глазах читалась тревога.

– Пока невозможно сказать что-то определенное. Но вскоре мы все узнаем.

– Да, полагаю, что доктор Бертон сделает все необходимые анализы.

С этими словами она извинилась и вышла сквозь распахнутые двери в сад, чтобы поговорить с кем-то из садовников.

– Таппенс, ты возьмешь на себя горничных, – заявил Томми. – Я отправлюсь в кухню. Может, мисс Чилкотт и в расстроенных чувствах, но по ней этого не скажешь.

Таппенс молча кивнула в знак согласия.

Они с Томми встретились через полчаса.

– Ну а теперь давай посмотрим, что мы имеем, – сказал Томми. – Сэндвичи были поданы к чаю. Камеристка съела один – теперь понятно, почему она тоже отправилась на тот свет. Кухарка утверждает, что к тому моменту, когда со стола убрали, Дэннис Рэдклифф еще не вернулся. Вопрос: как тогда его отравили?

– Он вернулся без четверти семь, – уточнила Таппенс. – Горничная видела его в окно. До ужина он выпил в библиотеке коктейль. Она как раз собралась убрать стакан, чтобы его вымыть, но я ее опередила. Кстати, после коктейля он пожаловался, что неважно себя чувствует.

– Отлично, – подвел итог Томми. – Я отдам стакан Бертону. Что-то еще?

– Я бы хотела увидеть Ханну, горничную. Она… она немного того.

– Как это понимать, немного того?

– Ну, как будто у нее не все в порядке с головой.

– Я тоже хочу взглянуть на нее.

Таппенс повела его за собой на второй этаж. У Ханны имелась своя крошечная гостиная. Они застали ее сидящей прямо на высоком стуле. На коленях у нее была раскрыта Библия. Когда они вошли, она даже не подняла глаз, а продолжала читать самой себе вслух:

– Да падут на них горящие угли; да будут они повержены в огонь, в пропасти, так, чтобы не встали[25].

– Могли бы мы поговорить с вами минутку? – спросил Томми.

Ханна лишь нетерпеливо взмахнула рукой.

– Время на исходе. Оно истекает, говорю я вам. «Я преследую врагов моих и настигаю их, и не возвращаюсь, доколе не истреблю их»[26]. Так написано здесь. Слово Божие явилось мне. Я – бич Божий.

– Она совсем сбрендила, – пробормотал Томми.

– И вот так все время, пока мы здесь, – шепнула Таппенс.

Томми взял со стола раскрытую книгу, которая лежала там страницами вниз. Посмотрев на заглавие, он сунул книгу в карман.

Внезапно старуха поднялась со стула и с грозным видом шагнула к ним.

– Убирайтесь отсюда. Время настало. Я – бич Божий. Ветер дует туда, куда хочет, – так и я уничтожаю врагов своих. Безбожники погибнут. Это обитель зла. Зла, зла, говорю я вам. Да обрушится на вас гнев Божий, я же служанка Господня.

Ханна со свирепым лицом двинулась на них. Томми решил, что лучше ее не злить, и отступил за дверь. Закрывая дверь, он заметил, что она вновь взялась за Библию.

– Интересно, она всегда такая? – пробормотал сыщик. С этими словами он вытащил из кармана взятую со стола книгу. – Ты только взгляни, что читает необразованная прислуга…

Таппенс взяла в руки книгу.

– «Materia Medica»[27], – пробормотала она и посмотрела на титульную страницу. – Собственность Эдварда Логана. Старая книга. Как ты думаешь, Томми, мы можем увидеть мисс Логан? Доктор Бертон сказал, что ей лучше.

– Может, сначала спросим мисс Чилкотт?

– Нет, давай лучше отловим горничную и отправим ее, чтобы она спросила.

Спустя короткое время сыщикам сообщили, что мисс Логан согласна их принять. Их провели в просторную спальню, выходящую окнами на лужайку. В постели лежала пожилая дама с седыми волосами. На ее морщинистом лице застыло страдальческое выражение.

– Мне было очень плохо, – еле слышно произнесла она. – Мне трудно разговаривать, но Эллен сказала мне, что вы детективы. Значит, это к вам ездила за советом Луис? Она поделилась со мной своими планами.

– Да, мисс Логан, – ответил Томми. – Не хотим вас утомлять, но не согласились ли бы вы ответить на несколько вопросов? Горничная по имени Ханна, у нее все в порядке с головой?

Мисс Логан в замешательстве посмотрела на них.

– Разумеется. Она женщина глубоко религиозная, но в остальном с нею все в порядке.

Томми протянул книгу, которую взял со стола Ханны.

– Это ваша книга, мисс Логан?

– Да, это одна из книг моего отца. Он был великолепным врачом, одним из пионеров в области применения сывороток, – в голосе старой женщины прозвучала нескрываемая гордость.

– Понятно, – ответил Томми. – Мне тоже имя показалось знакомым, – солгал он. – Скажите, вы давали почитать эту книгу Ханне?

– Ханне? – Мисс Логан от возмущения даже приподнялась в постели. – Конечно же, нет. Она ведь не поймет в ней ни слова. Книга предназначена специалисту в своей области.

– Понятно. И тем не менее я нашел ее в комнате Ханны.

– Какой позор! – заявила мисс Логан. – Я не разрешаю слугам прикасаться к моим личным вещам.

– А где ее место? Этой книги?

– В книжном шкафу в моей гостиной… Или, погодите, я дала почитать ее Мэри. Эта милая малышка интересуется травами. Она даже провела два небольших эксперимента в моей кухне. Видите ли, у меня есть собственная кухонька, где я настаиваю ликеры и, как в старые добрые времена, делаю домашние заготовки. Дорогая Люси, покойная леди Рэдклифф, обычно клялась моим пижменным чаем – лучшего средства при простуде просто не сыскать. Бедняжка Люси, она так часто страдала простудой, так же как и Дэннис… Милый мальчик, его отец доводился мне кузеном…

Томми перебил поток ее воспоминаний.

– Эта ваша кухня. Кто-нибудь пользуется ею, кроме вас и мисс Чилкотт?

– Ханна убирает ее, а рано утром готовит там для нас чай.

– Спасибо вам, мисс Логан, – сказал Томми – Пока у меня к вам других вопросов нет. Надеюсь, что мы не слишком вас утомили.

Он вышел из комнаты и, задумчиво нахмурив брови, спустился вниз.

– Есть здесь нечто такое, мой дорогой мистер Рикардо, чего я никак не могу понять.

– Какой неприятный дом, – заявила Таппенс и даже передернулась. – Давай лучше прогуляемся и попытаемся осмыслить услышанное.

Томми согласился, и супруги вышли из дома. Первым делом они занесли стакан от коктейля доктору домой, после чего отправились побродить по полям и лугам, обсуждая загадочный случай.

– Все гораздо легче осуществить, если изображать из себя простака, – заявил Томми. – В духе инспектора Ано. Кто-то наверняка подумает, будто мне все равно. Что совершенно не так. Мне не все равно. Мне почему-то кажется, что в наших силах было предотвратить эту трагедию.

– Не говори глупостей, – возразила Таппенс. – Разве мы отговаривали Луис Харгривз обращаться в Скотленд-Ярд или что-то в этом роде? Но ничто на свете не могло вынудить ее обратиться в полицию. Не приди к нам, она бы вообще ничего не стала предпринимать.

– Однако результат был бы точно такой же… Да, ты права, Таппенс. Глупо упрекать себя в том, что ты не в состоянии что-то предотвратить. Сейчас же мне хочется одного – помочь разоблачить убийцу.

– Что будет отнюдь не легким делом.

– Согласен. Существует много вероятностей, причем каждая из них по-своему безумна и невероятна. Допустим, яд в сэндвичи положил Дэннис Рэдклифф. Он ведь знал, что за чаем его не будет. Очень даже убедительная версия.

– Верно, – согласилась Таппенс. – Вплоть до определенного момента. Потому что затем мы должны будем сделать вывод, что он отравил сам себя. Что совершенно исключает его как убийцу. Есть еще кое-кто, о ком мы не должны забывать, и это Ханна.

– Ханна?

– Люди с религиозной манией порой способны на самые странные поступки.

– Тем более что у нее это, похоже, зашло слишком далеко, – ответил Томми. – Нужно будет замолвить о ней словечко доктору Бертону.

– Причем безумие развилось слишком быстро, – добавила Таппенс. – Если верить тому, что сказала нам мисс Логан.

– Думаю, в случае с религиозной манией такое возможно, – предположил Томми. – То есть сначала человек годами распевает у себя в комнате гимны, а потом вдруг с ним что-то случается, и он становится буйным.

– Против Ханны гораздо больше улик, нежели против всех остальных, – задумчиво произнесла Таппенс. – И все же, мне кажется…

Она не договорила.

– Что тебе кажется? – уточнил Томми.

– Я бы не назвала это версией. Скорее, предвзятостью.

– Предвзятость против кого-то конкретного?

Таппенс кивнула.

– Томми, скажи, тебе понравилась Мэри Чилкотт?

Мужчина задумался.

– Думаю, что да. Она показалась мне в высшей степени деятельной особой. Наверное, даже чересчур. Но в целом надежной.

– А тебе не показалось странным, что она не слишком-то расстроена?

– В некотором роде это пункт в ее пользу. То есть будь она убийцей, она наверняка стала бы усердно изображать горе.

– Пожалуй, – согласилась Таппенс. – В любом случае, что касается ее, у нас нет никакого мотива. Какая ей выгода убивать сразу столько народа? Никакой.

– Думаю, что слуги здесь тоже ни при чем.

– Похоже на то. Все они производят впечатление преданных и надежных… Интересно, а какой была камеристка, Эстер Куонт?

– Ты имеешь в виду, была ли она молодой и хорошенькой, и потому, возможно, каким-то образом причастна ко всей этой истории?