Агата Кристи - Партнеры по преступлению

Они вместе вернулись в клуб и, насколько известно, были последними, кто видел капитана Сессла живым. Была среда, а по средам до Лондона продают дешевые билеты. Муж с женой, которые ведут дела в бунгало капитана Сессла, согласно заведенному правилу, уехали в Лондон и вернулись поздним поездом. Войдя в дом, они решили, что хозяин у себя в комнате и уже спит. Его супруга, миссис Сессл, на тот момент гостила у родственников.

Убийство капитана было предметом разговоров в течение девяти дней. Никто не мог представить себе мотив. Много говорили о том, кто была та высокая женщина в коричневом платье. Ответа ни у кого не нашлось. Полицию, как обычно, ругали за нерасторопность – причем весьма несправедливо. Ибо уже через неделю была арестована некая Дорис Эванс, которой вменили убийство капитала Энтони Сессла.

Улик у полиции было мало. В руке мертвеца осталась прядь светлых волос, а на пуговице голубой куртки налипли несколько шерстяных оранжевых нитей. Однако дотошные расспросы на станции и в других местах помогли выяснить следующее.

В тот вечер, около семи часов, на станцию прибыла молодая особа в костюме оранжевого цвета и спросила, как ей пройти к дому капитана Сессла. Спустя два часа та же самая девушка вновь появилась на станции. Шляпка сидела на ней криво, волосы выбились из прически, а сама она, похоже, была чем-то взволнована. Девушка спросила о поездах до Лондона и постоянно оглядывалась через плечо, как будто была чем-то напугана.

Наши полицейские во многих отношениях просто молодцы. Почти не имея вещественных улик, они сумели выйти на эту особу и опознать ее как некую Дорис Эванс.

Ей было предъявлено обвинение в убийстве. Кроме того, ее предупредили, что ее показания могут быть использованы против нее, однако она настояла на том, что сделает заявление. И это свое заявление она повторила в мельчайших подробностях и без каких-либо существенных отклонений на всех последующих слушаниях.

Ее история была такова: по профессии она машинистка. Однажды вечером в кино познакомилась с прилично одетым джентльменом, который утверждал, что она ему понравилась. Его имя, сказал он, Энтони. Джентльмен также предложил, чтобы она приехала к нему в его бунгало в Саннингдейл. Тогда она понятия не имела – да и позже тоже, – что он женат. Они договорились, что она приедет к нему в следующую среду – тот день, как ты помнишь, когда слуги будут отсутствовать, а жена – гостить у родни. В конце концов он назвал ей свое полное имя – Энтони Сессл, а также назвал адрес дома.

Она приехала к нему вечером назначенного дня. Здесь ее встретил Сессл, который только что вернулся после игры в гольф. Хотя, по его словам, он заявил, что рад ее видеть, девушка утверждала, что он с самого начала повел себя довольно странно. Ей сделалось страшно, и она пожалела о том, что приехала к нему.

После ужина, который ждал ее в его доме, Сессл предложил пойти прогуляться. Девушка согласилась. Они вместе вышли из дома. После чего он повел ее сначала по дороге, затем по тропинке к площадке для игры в гольф. Затем внезапно, когда они пересекали седьмое поле, мужчина, похоже, лишился рассудка. Вытащив из кармана револьвер, он стал потрясать им в воздухе и кричать, что дошел до последней черты. «Все должно сгинуть! Моя жизнь кончена. Ты умрешь вместе со мною. Сначала я застрелю тебя, а потом – себя. Утром наши тела найдут лежащими бок о бок, мы будем рядом даже в смерти».

И так далее, и тому подобное в том же духе. Капитан схватил Дорис Эванс за руку. Она, понимая, что имеет дело с безумцем, отчаянно пыталась вырваться, а когда поняла, что не сможет, то решила хотя бы вырвать у него из рук револьвер. Между ними завязалась борьба, во время которой он, по всей видимости, вырвал у нее клок волос, а нитки из ее жакета зацепились за его пуговицу.

К счастью, ей удалось вырваться. Она со всех ног бросилась по полю, ожидая получить в спину пулю из револьвера. Дважды она упала, зацепившись за вереск. В конце концов Дорис выбежала на дорогу, что вела к станции. Здесь она поняла, что ее никто не преследует.

Такова история, рассказанная Дорис Эванс. И она ни разу не отклонилась от нее. Обвиняемая упорно отрицает, что в целях самозащиты ударила капитана шляпной булавкой – что было бы естественно в данных обстоятельствах и вполне могло соответствовать действительности. В подтверждение ее слов, рядом с телом, в кустах, был найден револьвер. Выстрела из него произведено не было.

Дорис Эванс предстала перед судом, но загадка остается загадкой. Если она говорит правду, то кто же заколол капитана Сессла? Та, другая, высокая женщина в коричневом платье, чье появление его так расстроило? Пока никто не объяснил ее связь с этим убийством. Она появляется ниоткуда на дорожке, что идет через игровое поле, и исчезает, уходя по тропинке, – и с тех пор никто о ней больше не слышит. Кто она такая? Местная жительница? Приезжая из Лондона? Если верно последнее, то как она сюда добралась? На машине или поездом? В ее внешности нет ничего необычного, за исключением роста. По крайней мере, никто не сумел описать, как она выглядит. Вряд ли это Дорис Эванс, потому что та невысокая и светловолосая, к тому же в тот момент она еще только подъезжала к станции.

– Жена? – предположила Таппенс. – Что ты скажешь насчет жены?

– Весьма естественное предположение. Но миссис Сессл тоже невысока ростом. Кроме того, мистер Холлаби знает ее в лицо. Более того, похоже, что на тот момент она действительно была в отъезде. Кстати, в прояснении нуждается еще одна вещь. Компания находится в стадии ликвидации. Ревизия выявила вопиющие финансовые нарушения. Так что причина безумного заявления, сделанного капитаном Дорис Эванс, совершенно очевидна. В течение ряда лет капитан, похоже, систематически присваивал себе деньги.

Ни мистер Холлаби, ни его сын понятия не имели об этих махинациях. Теперь же они лишились почти всех своих средств.

– В общем, расклад таков. Капитан Сессл был на грани разоблачения. Самое естественное решение в такой ситуации – самоубийство, однако характер ранения исключает эту версию. Кто же его убил? Дорис Эванс? Или же таинственная женщина в коричневом платье?

Томми умолк, сделал глоток молока, поморщился и осторожно надкусил ватрушку.

– Разумеется, – прошептал Томми. – Я сразу увидел, где тут загвоздка и в каком месте полицию занесло не туда.

– Вот как? – с интересом спросила Таппенс.

Мужчина печально покачал головой.

– Эх, если бы! Таппенс, быть Стариком в Углу – пара пустяков; правда, до известного момента. Но этот случай выше моего понимания. Кому нужно убивать нищего? Ума не приложу. – С этими словами он вытащил из кармана еще несколько газетных вырезок. – Давай посмотрим далее. Кого мы имеем? Мистера Холлаби, его сына, миссис Сессл, Дорис Эванс.

Таппенс внимательно посмотрела на последнюю вырезку, с портретом предполагаемой убийцы.

– В любом случае она его не убивала, – произнесла она в конце концов. – И уж тем более не шляпкой булавкой.

– Откуда такая уверенность?

– Оттуда. Подсказка от леди Молли. У Дорис короткие волосы. Только одна женщина из двадцати в наши дни пользуется шляпными булавками, независимо от того, длинные у нее волосы или короткие. В наши дни шляпки сидят плотно, поэтому потребность в булавках отпадает.

– Что ничуть не мешало ей иметь при себе такую булавку.

– Мой дорогой, мы не храним их, словно сувениры! Зачем ей было брать с собой в Саннингдейл шляпную булавку?

– В таком случае это та, другая женщина в коричневом платье.

– Жаль только, что она такая высокая. Будь она ниже ростом, это вполне могла быть его жена. Мне всегда подозрительны жены, которые уезжают на какое-то время. Такое железное алиби: мол, я ничего не знаю, меня здесь не было. Обнаружь она, что ее супруг приударил за молодой девушкой, я бы не удивилась, что она схватилась за шляпную булавку.

– Понятно, я это учту, – заметил Томми. – И отныне буду осторожнее.

Но Таппенс, похоже, глубоко задумалась о чем-то своем.

– А что представляют собой эти Сесслы? – внезапно спросила она. – Что о них говорят другие люди?

– Насколько я могу судить, только хорошее. Капитан и его супруга якобы были преданы друг другу. Так что эта история с девушкой наводит на подозрения. Такого человека, как Сессл, трудно заподозрить в подобных вещах. Он же бывший солдат. Получил неплохое наследство, вышел в отставку и пошел в страховой бизнес. Невозможно поверить, что в его лице мы имеем дело с мошенником.

– Ты уверен, что он был мошенником? Разве те, двое других, не могли присваивать себе деньги?

– Отец и сын Холлаби? По их словам, они разорены.

– Вот именно, по их словам. А на самом деле денежки лежат себе спокойно в каком-нибудь банке, причем счет открыт на другое имя… Наверное, я выразилась недостаточно серьезно, но надеюсь, ты меня понял. Что, если они за спиной у Сессла какое-то время спекулировали этими деньгами и проигрались? Думаю, им было бы в высшей степени на руку, если б Сессл вдруг взял и умер.

Томми постучал ногтем по фотографии мистера Холлаби-старшего.

– То есть ты обвиняешь респектабельного джентльмена в убийстве друга и партнера? Спешу напомнить тебе, что он ушел с поля для игры в гольф на виду у Барнарда и Леки и провел вечер в Дорми-хаус. Кроме того, не забывай про шляпную булавку.

– К черту эту булавку! – раздраженно воскликнула Таппенс. – Неужели ты считаешь, что она указывает на то, что преступление совершено женщиной?

– Естественно. Разве ты так не думаешь?