Агата Кристи - Партнеры по преступлению

Затем он выслушал истерические всхлипы миссис Ханикотт и ее сбивчивые объяснения, время от времени что-то записывая в блокнот. В целом же его присутствие оказало на нее благотворное влияние, и она успокоилась.

Наконец Томми вывел его на пару минут на крыльцо, откуда он затем удалился, чтобы позвонить в управление.

– Послушайте, – сказал Томми. – По вашим словам, вы видели, как покойная входила в ворота. Вы уверены, что она была одна?

– Разумеется, она была одна. С нею никого не было.

– И между тем моментом и другим, когда вы встретили нас, никто не выходил из ворот?

– Ни души.

– Но если бы кто-то вышел, вы увидели бы?

– Конечно же! Но никто не вышел, лишь выбежал этот сумасшедший.

Блюститель законности и правопорядка с важным видом спустился с крыльца. На белом столбе ворот по-прежнему виднелся красный отпечаток чьей-то руки. Полицейский остановился рядом.

– Явный непрофессионал, – укоризненно произнес он. – Кто же оставляет такие улики?

С этими словами он зашагал по дороге.

На следующий день после убийства Томми и Таппенс по-прежнему были в «Гранд-отеле». Томми решил, что ему есть смысл снять с себя сутану.

Джеймса Рейли поймали и посадили за решетку. У его адвоката, мистера Марвелла, только что состоялся долгий разговор с Томми на тему убийства.

– Я никогда не поверю, что Джеймс Рейли убийца, – просто сказал он. – Да, он любитель кидаться угрозами, но не более того.

Томми кивнул.

– Когда вся энергия человека уходит в слова, ее почти не остается на действия. К сожалению, я буду одним из главных свидетелей против него. Разговор, который состоялся между нами незадолго до убийства, выставляет его не в самом выгодном свете. И все же, несмотря ни на что, он мне симпатичен, и будь еще один подозреваемый, я бы сказал, что Джеймс Рейли невиновен. А что говорит он сам?

Адвокат поджал губы.

– Он утверждает, что нашел ее мертвой. Что, разумеется, невозможно. Он цепляется за первую же ложь, которая пришла ему в голову.

– Потому что случись ему говорить правду, это означало бы, что преступление совершила наша сварливая миссис Ханикотт, а это уже из области фантастики. Так что остается только он.

– Помните, горничная услышала ее крик?

– Горничная? Ах да!..

Томми на минуту задумался, а затем произнес:

– Какие, однако, мы доверчивые существа! Верим свидетельским показаниям, как будто это евангельская истина… Но что это на самом деле? Лишь впечатления, переданные в мозг нашими чувствами. Но что, если это ложные впечатления?

Адвокат пожал плечами.

– О да. Мы все знаем, что есть ненадежные свидетели, которые со временем помнят даже больше, чем в начале, причем у них и в мыслях нет кого-то обманывать.

– Я имею в виду не только это. Я хочу сказать, что все мы говорим то, чего на самом деле не было, и даже сами этого не замечаем. Например, и вы, и я, вне всякого сомнения, не раз говорили «принесли почту», хотя на самом деле лишь слышали двойной стук в дверь или громыхание почтового ящика. Девять раз из десяти мы были правы – действительно, это почтальон принес почту. Но в десятый раз это может быть лишь уличный мальчишка, который задумал подшутить над нами. Теперь вы меня поняли?

– В целом да, – неуверенно протянул Марвелл. – Одно непонятно, на что вы намекаете?

– Вот как?.. Впрочем, я и сам не уверен. Но, кажется, начинаю понимать… Это как палка. Таппенс, ты помнишь? Один ее конец всегда смотрит в одну сторону, а противоположный – в другую. Все зависит от того, за какой конец вы ее держите. Двери открываются, но они и закрываются. Люди поднимаются наверх, но они также спускаются вниз. Коробки закрываются, но они также и открываются.

– Ты это о чем? – не поняла Таппенс.

– На самом деле все проще простого, – сказал Томми. – И тем не менее до меня это только что дошло. Откуда вы знаете, что кто-то вошел в дом? Вы слышите, как дверь открылась, а потом захлопнулась, и если вы кого-то ждете, то подумаете, что кто-то вошел. Хотя на самом деле с тем же успехом кто-то мог выйти из дома.

– Но ведь мисс Глен не выходила из дома?

– Нет, и мы точно это знаем. Вышел кто-то другой – убийца.

– Тогда как же она вошла?

– Она вошла в тот момент, когда миссис Ханикотт на кухне разговаривала с Эллен. Они не слышали, как она вошла. Миссис Ханикотт вернулась в гостиную, задумалась о том, пришла ли сестра, и начала поправлять стрелки часов. В следующий миг она услышала, как Джильда вошла и зашагала вверх по лестнице.

– И что это было? Ну, эти шаги вверх по лестнице?

– Это была Эллен. Она поднялась наверх, чтобы задернуть шторы. Помнишь, миссис Ханикотт сказала, что ее сестра перед тем, как подняться к себе, на минуту замешкалась? Эта пауза – то самое время, какое потребовалось Эллен для того, чтобы выйти из кухни в прихожую. Она на секунду разминулась с убийцей.

– Но, Томми! – воскликнула Таппенс. – А крик?

– Это кричал Джеймс Рейли. Кстати, ты заметила, какой высокий у него голос? В моменты эмоционального напряжения многие мужчины кричат женскими голосами.

– Но убийца?.. Мы бы его увидели.

– А мы его видели. Мы даже разговаривали с ним. Ты помнишь, как внезапно появился полицейский? Это потому, что он вышел из ворот, а в тот момент туман слегка рассеялся. Помнишь, мы с тобой даже вздрогнули от испуга… В конце концов, хотя мы никогда об этом не задумываемся, полицейские такие же люди, как и все мы. Они любят, они ненавидят, они женятся….

Думаю, Джильда Глен внезапно встретила у ворот своего мужа и привела его в дом, чтобы уломать его дать ей развод. Вспомним и то, что, в отличие от Рейли, у него не было времени выплеснуть свои эмоции. Он пришел в ярость, а в руке, как назло, оказалась дубинка…

– Таппенс, – произнес Томми, – нам необходим офис попросторней.

– Чушь, – фыркнула та. – Или ты зазнался и вообразил себя миллионером лишь потому, что благодаря везению раскрыл пару-тройку грошовых дел?

– То, что одни называют везением, другие называют умением.

– Ну конечно, если ты считаешь себя вторым Шерлоком Холмсом, Торндайком Маккарти и братьями Оквуд в одном лице, то мне сказать больше нечего. Хотя лично я бы предпочла, чтобы на моей стороне было везение, а не все умение этого мира.

– Что ж, в твоих словах что-то есть, – согласился Томми. – Тем не менее, Таппенс, нам необходим офис попросторнее.

– Но зачем?

– Все дело в классиках, – ответил Томми. – Нам дополнительно нужно несколько сот ярдов книжных полок, если мы хотим должным образом представить все случаи, описанные Эдгаром Уоллесом[19].

– Но у нас их пока не было ни одного!

– Боюсь, что никогда и не будет, – ответил Томми. – Как ты, наверное, заметила, начинающему сыщику у него даже не на что рассчитывать. Другое дело – Скотленд-Ярд, где все поставлено на профессиональную основу и никакого любительства.

В дверях появился юный Альберт.

– К вам инспектор Мэрриот, – объявил он.

– Таинственный человек Скотленд-Ярда, – пробормотал Томми.

– Самый главный из всех Ищеек, – добавила Таппенс. – Или из всех Носов: вечно я их путаю.

В кабинет, сверкая улыбкой, шагнул инспектор.

– Как дела? – весело осведомился он. – Кстати, как вам наше недавнее маленькое приключение? Надеюсь, вы уже пришли в себя?

– О да! Конечно! – отозвалась Таппенс. – Слишком замечательное, чтобы быть правдой.

– Я бы не стал отзываться о нем именно так, – осторожно заметил Мэрриот.

– Что привело вас к нам сегодня, Мэрриот? – поинтересовался Томми. – Надеюсь, не только забота о нашей нервной системе?

– Нет, – честно признался инспектор. – У меня есть работа для «Блестящих сыщиков Бланта».

– Ха! – воскликнул Томми. – Для начала дайте моему лицу принять блестящее выражение.

– Я пришел сделать вам одно предложение, мистер Бересфорд. Как вы отнесетесь к тому, если я поручу вам поймать целую банду?

– Неужели такие бывают? – уточнил Томми.

– Что вы хотите этим сказать – «такие бывают»?

– Мне всегда казалось, что банды бывают лишь в книгах, как и все эти супермошенники и мегапреступники.

– Скажем там, супермошенник – явление довольно редкое, – согласился инспектор, – а вот банд, да благослови вас Господь, сэр, вокруг сколько угодно.

– Я сильно сомневаюсь, что мне по силам тягаться с целой бандой, – сказал Томми. – Любительские преступления, тихие семейные разборки – согласен, в таких делах я действительно дока. Драма семейных интересов – вот мой конек. Спасибо Таппенс, которая всегда готова подсказать мне массу мелких женских нюансов, которые, между прочим, крайне важны. Ведь тупой представитель мужского пола склонен оставить их без внимания.

Поток его красноречия внезапно был прерван – это Таппенс швырнула в него подушкой и попросила не нести чушь.

– Обещаю, сэр, что скучно вам не будет, – заявил инспектор Мэрриот, отечески улыбаясь супругам. – Надеюсь, вы не обидитесь, если я вам скажу, что, глядя на вас, мне всегда приятно видеть, как люди наслаждаются жизнью.

– Мы наслаждаемся жизнью? – удивилась Таппенс. – Наверное, вы правы. Просто раньше я никогда об этом не думала.

– А теперь вернемся к нашей банде, – сказал Томми. – Несмотря на мою широкую частную практику, герцогинь, миллионеров и всех этих председательниц, наверное, я все же соглашусь взять на себя это расследование. Не хочу, чтобы Скотленд-Ярд в чем-то упрекали. Вы и глазом не успеете моргнуть, как в вас зубами вцепится «Дейли мейл».