— Нет пока. Как ты считаешь, он не попытается разнести фабрику в щепки?

— Едва ли. Скорее ограничится рукопожатиями с начальниками отделов. Так что приготовь полотенце, чтобы утирать слезы.

— Ох, я уж точно все глаза проплачу.

— Так, не вешай трубку, — сказал Грифф. — Я сейчас позову Мардж.

Он прошел в кабинет Мардж, опустил руку на ее плечо и дождался, когда она допечатает колонку цифр.

Наконец она подняла на него взгляд и кокетливо спросила:

— Сэр?

— Там Майк на телефоне. Ты помнишь ту накладную на пряжки, которую он нам прислал? Свою он куда-то затерял…

— Я знаю, где она, — ответила Мардж.

— Не зачитаешь ему расценки?

— Ну конечно. — Она вышла из-за стола и направилась к стенным шкафам. В этот самый момент в офис ворвался Аарон.

— Он идет, идет! — прошептал Аарон. — Мардж, ты приготовила свою поэму?

— Ш-ш-ш, — предостерегающе прошипела она.

— Я как раз стоял у автомата с кока-колой, когда он выходил из лифта. Мрачный как смерть.

Грифф кивнул:

— Я уж думаю.

Потом подошел к столу, взял трубку:

— Майк, ты слушаешь? Я тебе чуть позже перезвоню, годится? — и повесил ее.

Все внезапно умолкли. Создавалось впечатление, что во всем крыле этого здания воцарилась тишина. В расчетном отделе разом оборвался стрекот пятнадцати машинок, и уши присутствующих напряглись, ожидая услышать голос Курца. Из коридора донесся звук шагов, затем Магрудер что-то сказал у двери отдела кредитов. Ответ Курца прозвучал приглушенно и неразборчиво. Шаги стали приближаться, наконец дверь распахнулась и на пороге оказался сам Джордж Курц. На его круглом лице застыла сдержанная, даже какая-то застенчивая улыбка.

Это был маленький лысеющий мужчина, тщетно пытавшийся прикрыть розовую плешь длинными прядями зачесываемых сбоку седых волос. Лицо его, как и голова, имело постоянный красноватый оттенок, словно он только что вышел из зала заседаний, где произнес пламенную речь, что в общем-то было недалеко от истины. Впрочем, сейчас в его облике уже не было прежнего пыла и напора. Лицо, как и прежде, оставалось пунцовым, но тот жар, который прежде как бы подогревал его изнутри, словно иссяк. Джордж Курц был человеком, который прекрасно понимал, что теперь его слово уже не имеет силу закона, и потому взгляд его помертвел, а губы обмякли.

А ведь было время, когда Курц не разговаривал, а только кричал. «Пошли вы все к черту!» — и пятьдесят сотрудников тут же мчались срочно покупать себе вилы и асбестовые шляпы. Его приняли на работу в качестве контролера, когда компания прикупила новую фабрику в Нью-Джерси. Стоила она уйму денег, но банк был готов проявить терпение — если только контролером будет назначен его человек. Мэнни Кан, являвшийся в то время президентом фирмы, немедленно принял Курца, который уселся в кресло, вполне отвечавшее его тираническим наклонностям. И вот тиран лишился своего меча.

Чуть задержавшись в дверях, он скользнул взглядом по складкам своих брюк, после чего вошел в комнату.

— Вот, хотел зайти попрощаться, — как-то неловко проговорил он.

— Так вы уже уходите от нас? — спросил Грифф, стараясь не выдать голосом своей радости.

— Боюсь, что так.

— Нам будет недоставать вас, мистер Курц, — сказал Аарон.

Курц неуверенно глянул на него:

— Ну что ж, спасибо. И поверьте, парни, мне было приятно работать с вами. В самом деле приятно. Любой человек мечтал бы о таком великолепном сотрудничестве. — Курц сделал паузу и прочистил горло, причем у Гриффа создалось впечатление, что вся его речь была заранее отрепетирована. — Но Джо Манелли прекрасно справится со своей работой. Вы же знаете, что его назначили из счетного отдела?

— Да, — кивнул Грифф, — мы слышали.

— Ну вот так. Уверен, вы прекрасно сработаетесь. И люди из «Титаника» тоже чудесные ребята, я знаю, что с ними можно успешно работать. Надеюсь, они и вам понравятся.

Снова возникла неловкая пауза, как будто заранее отработанная трехминутная речь исчерпала себя и теперь он не знал, что сказать дальше.

— Какие ваши планы, мистер Курц? — спросил Грифф. К немалому удивлению, он обнаружил, что недавняя радость внезапно исчезла. Несмотря на всю нелюбовь к этому человеку, было жалко смотреть на то, как тот — пусть даже он и был мерзавцем — теряет работу.

Курц нервно рассмеялся:

— Ну, подыщу что-нибудь.

— Желаем удачи, — сказал Аарон.

— Да, да, спасибо вам. А сейчас я… э… не хотел бы отрывать вас от работы. Я же знаю, парни, как вы постоянно заняты. Вот, просто хотелось зайти и… э… попрощаться.

Все молчали. Курц пожал руки — сначала Аарону, потом Гриффу и под конец Мардж. Он прошел к двери, затем обернулся, и на его встревоженном лице появилось некое подобие улыбки.

— Берегите свои ножки, Мардж, — произнес он и вышел в коридор.

После его ухода в комнате на несколько секунд снова воцарилась тишина.

— Вот так-то, — наконец проговорил Грифф.

— Скатертью дорога, — добавил Аарон.

— Надо же, — отозвалась со стороны стенных шкафов Мардж. — Кто бы мог подумать, что он вообще замечал мои ноги.

Глава 2

В час того же дня позвонил Борис Хенгман.

— Я возьму, — сказал Грифф, обращаясь к Мардж, и снял трубку. — Отдел цен. Гриффин.

— Гриффи? Ну как ты, приятель?

— Привет, Борис, — ответил Грифф, улыбаясь при звуке акцента, который передразнивала вся фабрика. Из-за этого сочного акцента и периодических буйных вспышек темперамента этот человек снискал себе прозвище Палач[2]. Иногда это произносилось с добротой в голосе, иногда без оной. Хенгман занимал должность фабричного инспектора, и его решения на самом деле для кого-то могли порой обернуться «виселицей».

— Гриффи, ты сейчас шибко занят?

— Да не так чтобы особо. Чем могу помочь, Борис?

— Чем он может мне помочь? — словно обращаясь к себе самому, спросил Хенгман. — Он еще спрашивает. Гриффи, ты знаешь что-нибудь про этот «Титаник»?

— Ну, знаю. А что именно?

— Он спрашивает, что именно! У меня в приемной сейчас сидит молодой парень с «Титаника». Весь из себя, наглый такой… Говорит, что он от Гуджиа и не уйдет, пока я не покажу ему нашу фабрику. Ублюдок…

— Из «Титаника», говоришь?

— А откуда же еще? Сам понимаешь, Гриффи, мои руки связаны. У меня и так работы по горло, а тут заваливается какой-то хлыщ от Гуджиа, которому я, видите ли, должен уделить внимание. А мне это сейчас никак не в дугу.

— И что же?

— Ну вот я и спросил себя: «А кто у нас знает фабрику как свою квартиру? Кто ночи проводил в ее экспедиторской? Кто идеальный человек для разговоров с этим хреновым подонком?»

— И кто же? — мрачно спросил Грифф.

— Рэймонд Гриффин, вот кто, — заявил Хенгман. — Так что посылаю его к тебе.

— Не знаю уж, как тебя и отблагодарить.

— Еще он говорит, что ему нужно место, где он мог бы поработать. Вот я и подумал, может, ты и Аарон найдете там у себя какую-нибудь комнатенку? Что скажешь?

— Как долго он здесь пробудет?

— А я знаю? Мне кто-нибудь хоть что-то сказал? Сейчас, как только переговорю с тобой, позвоню в «Крайслер». Попытаюсь выяснить, что это вообще за дело, черт побери. Ты меня понимаешь, Гриффи?

— Я тебя понимаю. Как его зовут?

— Кого? А, этого парня от Гуджиа? Макуэйд.

— Как?

— Макуэйд. Джефферсон Макуэйд.

— Джефферсон Макуэйд?

— Точно. Только, Гриффи, будь поласковей с ним. Это ведь парень от Гуджиа и «Титаника», а мы работаем с ними… Ну, ты понимаешь.

— Я понимаю.

— Надеюсь, он здесь порыскает немного, понюхает там-сям и отбудет на свой юг. Хорошо бы…

— Когда он приедет? — спросил Грифф.

— Да сейчас вот и отправлю. Будь с ним поласковей.

— Буду, — ответил Грифф.

— Ну тогда привет! Ты отличный парень, Гриффи!

— Спасибо на добром слове.

— А в «Крайслер» я позвоню. Пока.

— Пока, — отозвался Грифф, вешая трубку.

Он бросил безутешный взгляд на телефон и лишь пожал плечами. Эти визитеры от Хенгмана давно стали для него привычным делом. Как только на фабрике появлялась визжащая и кричащая делегация учеников класса моды, как тут же руководство ею поручали Гриффу. И в общем-то по праву, ибо фабричные дела Кана он знал, как никто другой.

Грифф отнюдь не сразу занял свою нынешнюю должность главы отдела цен — пришлось преодолеть немало трудных рубежей, пока Кан не подыскал место для наиболее эффективного применения его способностей. Одно время ему пришлось поработать в отделе продаж, где он здорово обогатился знаниями по части производства и реализации продукции. Но больше всего его опыт пополнился во время работы помощника инспектора. Он работал непосредственно под началом Хенгмана, проверяя реальный выход продукции фабрики и сопоставляя его с официальными данными. Он метался с этажа на этаж, размахивая самыми модельными туфлями, пытаясь разобраться, почему конкретная партия все еще не отправлена на продажу, а другая по-прежнему остается в сушильной камере. Так он и осваивался, постепенно постигая процесс обувного бизнеса. Если Рэймонд Гриффин и не понимал ничего в жизни, то уж в том, как делается обувь, он определенно разбирался.

Водить по фабрике экскурсии юных, стройных и непорочных школьниц (под посвистывание и игривые замечания со стороны операторов машин) было все же несколько другим делом, чем сопровождать прибывшего из Джорджии представителя «Обувной корпорации Америки „Титаник“». Внезапно он понял, что почти ничего не знает о «Титанике», и неожиданно для себя задался вопросом: зачем они вообще присылают этого человека, причем сразу возносят его на столь высокий пост. Ему было известно, что «Крайслер» наводнен выходцами из Джорджии, но при этом полагал, что в дела фабрики они все же вмешиваться не станут. Теперь он понимал ошибочность своих умозаключений, поскольку знал, что сердцем каждой компании является ее производственный сектор, но вплоть до сегодняшнего дня занимался самообманом и вот сейчас испытал нечто вроде приступа паники в ожидании прибытия этого парня из Джорджии.