— В самом деле?

— Да, именно так. Мак так говорит.

— О, ну тогда это должно быть именно так.

— И знаешь, что еще? Он не пытался что-то сделать, ну хоть что-то — абсолютно ничего. Он был настоящим джентльменом. Весь вечер подносил мне напитки, тогда как ты и этого не делал.

— Это верно, — согласился Грифф.

— Я что, напилась?

— Думаю, что так.

— Так, ладно, напилась. Ну и что из этого?

— Из этого ничего. Я бы тоже хотел напиться.

— Ну уж нет. Если бы ты хотел напиться, ты бы напился.

— Представь, что я хотел… Ладно, забудем об этом.

— Ты добиваешься всего, чего хочешь. Я вот хотела стать манекенщицей, и сегодня я ею стала. Видишь?

— Вижу.

— Ничего ты не видишь. Просто подсмеиваешься надо мной. Вот только чувства юмора у тебя нет.

— Я просто моллюск, а моллюски никогда не смеются.

— Нет, но они делают жемчуг.

— Устрицы…

— Пожалуйста, не надо про моллюсков и устриц. Я не так уж хорошо себя чувствую.

— Не буду.

— А знаешь, ты очень услужливый человек. Мое желание для тебя как команда. Ты добрый, обходительный, искренний.

— Да, я знаю. Я бриллиант.

— И еще знаешь что?

— Что?

— Мне кажется, там сегодня было довольно много потаскух. Что ты думаешь на этот счет?

— Это вполне возможно, — согласился Грифф.

— Это точно. Даже Мак это заметил. И он говорил об одной из них перед тем, как вы пожали друг другу руки.

— Да, — кивнул Грифф.

— Он хотел причинить тебе боль?

— Когда?

— Ну, когда пожимал тебе руку.

— Нет.

— А мне показалось, что он пытался сделать тебе больно.

— Нет.

— Мне показалось, что да. — Она облизнула губы. — Люблю апрель.

— В самом деле?

— Да. А тебе апрель нравится?

— Да так, месяц как месяц.

— Ну да, я же забыла: моллюскам вообще ничего не нравится.

— Кроме других моллюсков.

— Как же моллюски?.. — Она осеклась и зажала рот ладошкой. — Ладно, забудь.

— Точно так же, как и устрицы, — сказал он.

— Это, наверное, довольно скучно. — Она икнула. — Извини.

— Извиняю.

— Апрель прекрасен и туманен. Он всегда напоминает мне грустные песни вроде «Вчерашнего жасмина», «Синего дождя» или «Серенады в голубых тонах».

— Кажется, ты забыла самую главную, — сказал Грифф.

— Какую же?

— «Я помню апрель».

— О да, да, да. И еще «Лауру». Это ведь тоже апрельская песня, правда?

— Да.

— В апреле ты чувствуешь, как растешь. Все вокруг растет, и ты растешь вместе со всеми. А моллюски растут?

— Моллюски растут.

— В апреле?

— В апреле.

— Может, не так уж и плохо быть моллюском. Особенно в апреле. В январе я ничего этого не замечаю. Моллюскам, наверное, очень одиноко в январе.

— Это вообще одинокая жизнь, — заметил Грифф. — Но мы стараемся как-то устроиться.

— Ну как, ты уже чувствуешь себя немного получше?

— Да, немного.

— Ну и хорошо. А Мак действительно сделал тебе больно?

— Нет.

— А что же тогда вы там делали? Вы были похожи на двоих мальчишек, которые пытаются… Я не знаю. У вас был довольно глупый вид.

— В самом деле?

Мардж пожала плечами:

— Я могу приготовить чашку кофе, ты знаешь об этом.

— Давай остановимся где-нибудь.

— Нет-нет, я сама приготовлю, когда мы приедем домой.

— А твои родители…

— Я не живу с родителями. Ты разве этого не знал? Я жила с подругой, но потом она вышла замуж. А из родительского дома я уехала, когда мне исполнился двадцать один год. Я думаю, это значимый факт.

— В самом деле?

— Ну конечно. Когда тебе исполняется двадцать один год, ты можешь поступать по своему усмотрению. А ты тоже живешь отдельно от родителей?

— Мои родители умерли, — сказал Грифф.

— О, извини, пожалуйста.

— Все нормально.

— Грифф, мне чертовски неудобно. Я сейчас расплачусь.

— Они уже давно умерли.

— Грифф, пожалуйста, не говори больше ничего, иначе я действительно разревусь, а я не хочу плакать. Пожалуйста, Грифф, ведь это был такой чудесный вечер.

— Давай лучше о моллюсках, — предложил Грифф. — Вполне безопасная тема.

— Ты милый мальчик, Грифф.

— А ты милая девочка.

— И вообще, я не думаю, что у тебя нет чувства юмора. И что ты моллюск.

— Но это действительно так. И питаюсь я исключительно дарами моря.

— Что, в самом деле? — с улыбкой спросила она.

— Моллюски никогда не лгут.

— Кажется, я начинаю трезветь.

— Это хорошо.

— И все же мне по-прежнему хочется выпить чашечку кофе. Ты ведь поднимешься ко мне?

— Да.

— Ужасно, когда девушка напивается. Когда я вижу пьяную женщину, я тут же теряю к ней всякое уважение.

— Ну, не так уж все это и ужасно.

— Я не наделала каких-нибудь глупостей? Ну, не надевала на голову абажур от лампы или что-нибудь в этом роде?

— Нет… вот только…

— Вот только — что?

— Ну, тот твой танец, — солгал он.

— Какой танец? — спросила она, и глаза ее заметно расширились.

— Когда ты скинула с себя всю одежду.

— Грифф, я этого не делала, — в ужасе произнесла Мардж.

— Ты сорвала бешеные аплодисменты.

— Грифф, нет! Нет, прошу тебя, я этого не делала! — Затем, поколебавшись, она неуверенно и очень тихо спросила: — Что, в самом деле все так и было?

— Нет.

Она перевела дыхание.

— Ну вот я и протрезвела. Ну и напугал же ты меня. Ты просто вонючка.

— Где вас высадить? — спросил водитель, резко оборачиваясь.

Мардж наклонилась вперед:

— А мы что, уже приехали? — Она стала всматриваться через лобовое стекло машины. — Вон тот третий дом слева.

Таксист кивнул и подъехал к указанному дому. Выйдя из машины, Грифф расплатился, после чего они стали подниматься по ступенькам красного кирпичного дома.

— Это самый конец Гринвич-Виллидж, — пояснила Мардж. — Те пахучие объекты справа — это фабрики.

— Мило, — сказал Грифф.

— Да, очень приятно. Я весь день работаю на фабрике, а когда возвращаюсь домой и выглядываю в окно, вижу другие фабрики. Возможно, это звучит не вполне серьезно, но мне нравится жить в Виллидж.

— Помимо прочего, это дешево.

— Нет, нет, сейчас это очень даже дорого. Времена, когда здесь обитали бедные художники, давно и безвозвратно миновали. Все владельцы домов знают, что люди сегодня рвутся в Виллидж, и заламывают такие цены! Ну, ты сам увидишь. А знаешь, я уже окончательно протрезвела.

— Рад слышать.

— Я тоже. Быть пьяной весело, но я предпочитаю оставаться самой собой.

Уже в начале лестницы она принялась копаться в своей сумочке.

— Я живу на четвертом этаже, так что следи за своим дыханием.

— Понял.

— Слева от тебя апартаменты моей квартирной хозяйки. Сейчас она, наверное, пьяна. Как, впрочем, и всегда.

— Гм-м.

Они поднимались в размеренном темпе. На третьем этаже Мардж сказала:

— Приготовь свою кислородную маску.

— Есть, — ответил Грифф.

Добравшись до четвертого этажа, они подошли к двери в самом конце коридора. Мардж вставила ключ в замочную скважину и повернула его. Грифф распахнул перед ней дверь. Она поклонилась и сделала величественный жест одной рукой, подобно курьеру в присутствии королевы Елизаветы.

— Входи. Не ахти что, конечно, но здесь довольно уютно.

Она щелкнула выключателем, и они вошли в маленькую квартирку.

— Это кухня. Прошу тебя, не обращай внимания на грязную посуду в раковине.

— Я ее даже не заметил.

— А здесь комбинация гостиной, столовой и спальни. Туалет, если понадобится, справа от тебя. — Она сняла пальто и повесила его в один из шкафов. — Ваше пальто, сэр.

Грифф принялся снимать пальто, и Мардж заметила, что он никак не может расстегнуть пуговицы.

— В чем дело?

— Нет, ничего.

— Дай-ка мне взглянуть на твою руку.

— Да нет, все…

— Позволь, я все же взгляну. — Она взяла его руку, и глаза ее округлились. — Так он все же поранил тебя! О, грязный ублюдок. — Она пристальнее вгляделась в ладонь. — Да ты сам посмотри, рука вся распухла.

— Это пройдет.

— Что же мы можем сделать? Горячей водой? Да, горячей водой и борной кислотой.

— Я не думаю…

— Дай-ка я помогу тебе с пуговицами.

Она расстегнула его пальто, потом стянула его с плеч Гриффа и повесила в шкаф рядом со своим, после чего задвинула шторки перед дверью.

— Садись. Сейчас я приготовлю кофе, и мы приступим к лечению. Я ведь когда-то собиралась стать медсестрой, тебе это известно?

— Нет.

— Вот так. А зачем ему понадобилось это делать, Грифф?

Грифф пожал плечами.

— Это… Это каким-то образом связано со мной, да?

— Нет.

— Связано, так ведь?

— Нет. Он просто демонстрировал свою силу, вот и все.

— Зачем?

— Ну, это было что-то вроде теста. Мистер Макуэйд сильный мужчина, а сильные люди должны постоянно проверять свою силу, дабы убедиться, что она не пошла на убыль.