— Так, значит, вы считаете, что именно это она и сделала? Считаете, что Клотильда достаточно наговорила ей о Майкле и девочка отказалась от намерения выйти за него?

— Нет, я в это не верю. Не верю до сих пор. В таком случае Верити сказала бы мне. Обязательно сказала бы.

— Так что же на самом деле случилось в тот день?

— Я еще не сказал вам об этом. День был назначен... время, час и место, — и я ждал. Ждал жениха и невесту, которые так и не пришли, не прислав мне ни слова, ни извинения... ничего. Но почему, не знаю даже теперь! И никогда не знал. До сих пор не могу поверить. То есть не в то, что они не пришли — это было бы несложно объяснить, — но в то, что они не прислали мне ни слова. Даже какой-нибудь небрежно набросанной строчки. Вот почему мне хотелось знать... я надеялся, что Элизабет Темпл могла что-то сказать вам перед смертью. Передать вам предназначенное мне послание. Если она знала или понимала, что умирает, то могла и захотеть передать мне такое известие.

— Она хотела получить от вас информацию, — проговорила мисс Марпл. — И в этом, не сомневаюсь, заключалась причина, пославшая ее к вам.

— Да. Да, наверное, вы правы. Мне показалось, видите ли, что Верити ничего не сказала бы людям, способным остановить ее, Клотильде и Антее Брэдбери-Скотт, однако, поскольку она всегда была очень предана Элизабет Темпл — и та имела огромное влияние на нее, — мне кажется, что она писала ей и сообщала кое-какую информацию.

— Думаю, да, — проговорила мисс Марпл.

— И какую же информацию?

— Элизабет Темпл она сообщала следующее, — сказала мисс Марпл. — Что она намеревается выйти за Майкла Рэфь-ела. Мисс Темпл знала это. И сама сказала мне об этом. Сказала так: «Я знала девушку по имени Верити, собиравшуюся выйти за Майкла Рэфьела», — и узнать это она могла только от самой Верити, которая наверняка писала ей или посылала весточку. А когда я спросила: «Почему же она не вышла за него замуж?» — мисс Темпл ответила: «Она умерла».

— И тут мы можем поставить точку, — промолвил архидиакон Брейбазон и вздохнул. — Мы с Элизабет знали только два факта. Она знала, что Верити намеревается выйти замуж за Майкла. А я знал, что они собирались вступить в брак, что договорились об этом, назначили день и время. И я ждал их, но свадьба не состоялась. Не было ни жениха, ни невесты, ни даже простой записки от них.

— А у вас есть какие-нибудь предположения о том, что могло случиться? — спросила мисс Марпл.

— Я даже на мгновение не допускаю, что Верити и Майкл могли поссориться и разойтись.

— Однако в их отношениях могло что-то произойти? Быть может, нечто такое, что открыло Верити глаза на некоторые стороны характера и личности Майкла, чего она прежде не понимала или не знала?

— Этот ответ не удовлетворяет меня, потому что она непременно дала бы мне знать. Она не могла позволить мне ждать их появления для совершения священного таинства. Как это ни забавно, Верити обладала прекрасными манерами и отличным воспитанием. Она прислала бы мне записку. Нет. Боюсь, что могло произойти только одно.

— Смерть? — спросила мисс Марпл, вспомнив единственное слово, произнесенное Элизабет Темпл так, что в нем загудел колокол.

— Да, — вздохнул архидиакон Брейбазон. — Смерть.

— Любовь, — в задумчивости произнесла мисс Марпл.

— Вы хотите этим сказать... — Он помедлил.

— Это сказала мне мисс Темпл. Я спросила: «Что же убило ее?», и она ответила: «Любовь» — так, что слово это показалось мне самым страшным в мире. Самым страшным.

— Понимаю, — проговорил архидиакон. — Понимаю... как мне кажется.

— И какое же решение вы можете предложить?

— Раздвоение личности, — он снова вздохнул. — Нечто совершенно не очевидное для окружающих, если только они не обладают достаточной квалификацией, чтобы заметить это нечто. Видите ли, Джекилл и Хайд вполне реальны. Стивенсон вовсе не придумал их. Майкл Рэфьел был — не мог не быть — шизофреником. Личность его раздвоилась. Я не обладаю медицинскими знаниями и психоаналитическим опытом. Однако в Майкле обязательно присутствовали две части... две личности. Одна — доброжелательный, даже милый юноша, возможно, главным образом привлекавший своим стремлением к счастью. Но была и вторая, которую некая умственная деформация, пока что неведомая нам, заставляла убить не врага, но любимую, и потому он убил Верити. Не зная, быть может, почему он делает это или что это значит. В нашем с вами мире происходят подчас весьма жуткие вещи, умственные причуды, нравственные извращения или нарушения мозговой деятельности. В этом отношении очень печальный случай представляла собой одна из моих прихожанок. Жили вместе две пожилые женщины, пенсионерки. Они были подругами по какой-то прежней работе. Казались вполне счастливой парой. И однажды одна из них убила другую. После чего послала за своим старым другом викарием своего прихода и объявила: «Я убила Луизу. Это очень печально, однако я увидела, как дьявол выглядывает из ее глаз, и поняла, что обязана убить ее». Подобные вещи подчас приводят в отчаяние. Можно только спрашивать: зачем? Почему? Но однажды придет ясность. Врачи обнаружат или вычислят какой-нибудь дефект в гене или в хромосоме. Или найдут железу, перенапрягающуюся или перестающую функционировать...

— Итак, по-вашему, произошло именно это? — спросила мисс Марпл.

— Но это же произошло. Насколько мне известно, тело нашли далеко не сразу. Верити просто исчезла. Ушла из дома, и более ее никто не видел...

— Но это должно было случиться тогда же, в тот самый день...

— Однако, конечно, на суде...

— Вы хотите сказать, после того, как было обнаружено тело, когда полиция наконец арестовала Майкла?

— Видите ли, его одним из первых попросили оказать содействие полиции. Его видели с Верити, ее замечали в его машине. В полиции были уверены, что именно он и является их клиентом. Он считался первым подозреваемым, и подозревать его никто и никогда не переставал. Опросили прочих молодых людей, знакомых с Верити, и у всех и каждого обнаружилось либо алиби, либо полное отсутствие свидетельств. Так что подозрение лежало на Майкле, и тут наконец обнаружили тело. Ее задушили, после чего голову и лицо изуродовали сильными ударами. Дело рук безумца. Майкл был невменяем, когда наносил эти удары. Так сказать, мистер Хайд взял верх.

Мисс Марпл поежилась.

Архидиакон продолжил голосом негромким и полным печали:

— Но даже сейчас я не перестаю надеяться и думаю, что убил ее все-таки кто-то другой. Какой-то душевнобольной... безумец, хотя никто не представляет, кто именно. Должно быть, какой-то чужак, которого она встретила по соседству. Совершенно случайный человек, предположим, предложивший подвезти ее на машине... — Он покачал головой.

— Вполне возможно, что так оно и было, — проговорила мисс Марпл.

— Майк произвел плохое впечатление на суде, — продолжил архидиакон. — Говорил всякие глупости, ложь и бессмыслицу. Солгал о том, где находился его автомобиль. Заставил своих друзей давать ему невозможные алиби. Он был испуган. Он ничего не сказал о своем намерении жениться. Должно быть, его адвокат придерживался того мнения, что это могло свидетельствовать против него... что она могла заставлять его против желания жениться на ней. Но это было настолько давно, что я уже не помню подробностей. Однако свидетельства против него казались неопровержимыми. Он был виновным и таковым выглядел. Поэтому, мисс Марпл, вы отлично можете понять мою печать и горе. Я допустил неправильное суждение, я подтолкнул к смерти милую и очаровательную девочку, поскольку не до конца понимал человеческую природу. Я не представлял степень грозившей ей опасности. Я считал, что если бы она вдруг ощутила страх перед ним, внезапно почувствовала в нем зло, то разорвала бы свое обещание выйти замуж, прибежала бы ко мне, рассказала о своем страхе, о новом понимании характера Майкла. Но этого не произошло. Почему он убил ее? Не потому ли, что узнал, что она ждет ребенка? Или же успел связаться с другой девушкой и не хотел, чтобы Верити заставляла его жениться на ней? Я в это поверить не могу. Или же по какой-то еще, совершенно другой причине. Возможно, она вдруг испугалась его, почувствовала исходящую от него опасность и разорвала отношения? И это пробудило в нем гнев, ярость, вызвало вспышку насилия, доведшую до убийства? Как знать...

— Вы не испытываете уверенности? — спросила мисс Марпл. — Однако все еще знаете и верите во что-то одно, так?

— Что вы подразумеваете под словом «верить»? Вы говорите о религиозном аспекте?

— О нет, — возразила мисс Марпл, — Я имею в виду не это. Я хочу сказать, что вы ощущаете, — во всяком случае я так поняла вас, — достаточно твердую уверенность в том, что эти двое любили друг друга, что они намеревались сочетаться браком, однако нечто помешало им, нечто закончившееся ее смертью; но вы по-прежнему уверены в том, что они намеревались в тот день приехать к вам для совершения брака?

— Вы совершенно правы, моя дорогая. Да, я не могу избавиться от мысли, что имел дело с двумя влюбленными, желавшими пожениться, готовыми принять друг друга... в радости и в горе, в богатстве и в нищете, в болезни и в здравии. Верити любила его и была готова взять его в мужья в добре и во зле. Но получилось именно так: желание ее закончилось злом. Оно навлекло ее смерть.

— Что ж, не отказывайтесь от своей веры, — заметила мисс Марпл. — И знаете, я тоже разделяю ее.

— И что теперь?

— Пока не знаю, — ответила мисс Марпл. — Я пока не знаю наверняка, однако думаю, что Элизабет Темпл знала или хотя бы начинала догадываться о том, что произошло. Это страшное слово, сказала она. Любовь. Тогда, когда она произнесла его, я подумала, что она хотела сказать, что Верити от несчастной любви совершила самоубийство. Потому что узнала о Майкле нечто скверное или же потому, что нечто в нем вдруг вызвало в ней отторжение и отвращение. Однако самоубийства здесь быть не могло.