Держа в руке тарелку, Нго застыл, как статуя из слоновой кости. Наконец он с трудом произнес:

— А как вы убьете ее, сэр?

Клинг раздраженно повел плечами.

— У меня впереди еще десять дней, чтобы подумать над этим… Ничего грязного. — Он задумчиво посмотрел на Нго. — Может, твой фокус со сжатием сосудов? А, малыш?

Нго вздрогнул:

— Женщин я не убивал, сэр.

— Вот тебе случай научиться. Поразмысли об этом. — Клинг махнул на прощание рукой, отпер дверь и вышел в душную влажную ночь.

Спустя полчаса, вымыв посуду и убрав в кухне, Нго в задумчивости сидел в гостиной. «Она должна будет исчезнуть без следа». Слова Клинга обжигали его душу.

Он сидел сжавшись, заложив кулаки между колен, и неотрывно думал об этих словах. Ужас сковал его. Эта милая, нежная женщина будет безжалостно убита. Он подумал о Клинге: человек, который спас его от голода, вырвал из нищеты его матушку, облагодетельствовал, относился к нему как к равному…

Нго застонал в смертельной тоске.

Как спасти ее, не нарушая верности хозяину? После всего того, что Клинг сделал для него и его матери, немыслимо предать его!

Десять дней!

По крайней мере, у него есть время подумать и, возможно, составить план. Нго заставил себя расслабиться. За десять дней наверняка найдется какое-нибудь решение.

Откинувшись в большом шезлонге, он вспоминал те чудесные два часа, что он провел с Шеннон Джемисон. Память так ярко нарисовала ему эту картину, словно ему показали фильм.

Вновь он увидел ее, лежащую без сознания на кровати. Он ждал. Наконец она пошевелилась, потом медленно открыла глаза. Он видел озадаченное выражение ее лица, когда она посмотрела на обитый тканью белый потолок. Затем она подняла голову и взглянула прямо на него.

Он улыбнулся, стараясь вложить в улыбку желание услужить и любовь.

Она напряглась, закрыла глаза, словно стараясь справиться с потрясением; потом эти прекрасные глаза открылись, и она приподнялась на локте.

— Все в порядке, мэм, — произнес он мягко, — вам нечего бояться.

Шеннон взглянула на хрупкого вьетнамца. Может, она все еще спит?

— Все в порядке, мэм, не тревожьтесь.

Она быстро оглядела большую, хорошо обставленную комнату без окон.

— Кто вы? — спросила она слабым голосом. — Где я нахожусь? Что происходит?

— Мадам, вас похитили. Я охраняю вас. Вам не о чем беспокоиться.

— Похитили? Я не ослышалась? Меня похитили?

Нго утвердительно кивнул.

Шеннон села, спустив на пол стройные ноги. У нее был сильный характер. Она запретила себе впадать в панику и старалась сохранить спокойствие.

— И где меня прячут?

— К сожалению, мэм, этого я вам сказать не могу.

Она долго и пристально смотрела на Нго. Она поняла, что он вьетнамец, и быстро заметила, что он смотрит на нее такими же преданными глазами, как спаниель на свою хозяйку. Это придало ей уверенности.

— Кто же вы? — спросила она.

Нго поколебался, потом сказал:

— Можете называть меня Ким, мэм. Не желаете ли кофе? Я здесь для того, чтобы служить вам. Вам надо только попросить.

Шеннон чувствовала, что этот странный юноша на ее стороне. Она заставила себя улыбнуться:

— Спасибо, Ким. Я бы выпила чашечку кофе.

Нго быстро прошел на кухню. Шеннон встала, нашла ванную и закрыла за собой дверь. Приведя себя в порядок, она вернулась в спальню.

Ее похитили!

Значит, Шерман должен будет заплатить за нее выкуп.

«А захочет ли он заплатить?» — неожиданно подумала она.

С некоторых пор она чувствовала, что муж мечтает от нее избавиться. Если она погибнет, он будет свободен и женится на той, другой. Нет, как бы там ни было, Шерман не может быть так жесток. Он заплатит выкуп. Скоро все газеты начнут трезвонить о похищении. Шерман не решится не заплатить!

Вошел Нго с подносом.

— Если вы голодны, мэм, я быстро что-нибудь приготовлю.

— Спасибо, Ким, только кофе.

Со слабой улыбкой она приняла из его рук чашку. Отпила немного, посмотрела на Нго.

— Чудесный кофе, Ким. Большое спасибо.

Нго был на седьмом небе. Как он любил эту изящную красавицу!

— Благодарю вас, мэм. Боюсь, вам придется провести здесь еще несколько дней. Может быть, вам что-нибудь нужно? Вам стоит только попросить.

Шеннон допила кофе и напряженно размышляла. Ей нужны были подробности ее похищения.

— Моему мужу известно, что меня похитили? — спросила она, пока Нго вновь наполнял ее чашку.

— Да, мэм, известно.

— Тот высокий, худощавый мужчина, с которым я разговаривала до того, как потеряла сознание… Это его работа, не твоя?

Нго поколебался.

— Вы правы, мэм.

— А ты выполняешь его распоряжения, Ким?

Нго вновь заколебался. Эти вопросы начинали смущать его, но он хотел, чтобы она считала его своим другом.

— Да, мэм, — сказал он наконец. — К сожалению, больше я ничего не могу вам сказать. Может быть, вам все же нужно что-нибудь? Холодильник забит припасами, но вам может понадобиться что-нибудь еще.

— Я должна буду провести здесь несколько дней?

— Боюсь, что так, мэм.

— Ким, я не уверена, что муж захочет заплатить выкуп. Что, если он откажется?

Она увидела, как Нго судорожно вздрогнул и сжал кулаки.

— Он заплатит, мэм. Так сказал мой хозяин.

— Почему ты так уверен, Ким?

— Ему придется заплатить, мэм. Так сказал хозяин.

— Твой хозяин? — Шеннон отпила еще кофе. — Странно, что такого человека ты называешь своим хозяином.

У Нго было странное чувство, что он слишком много говорит. Но ему хотелось говорить. Ему хотелось рассказать этой чудесной женщине о своей прошлой жизни и о том, как он ее любит. Но он сдержался.

— Могу я что-нибудь сделать для вас, мэм?

Шеннон поняла, что он перешел в защиту и она теряла с ним контакт. Она убедилась, что больше ничего от него не узнает, но в то же время чувствовала, что лаской она многого сможет добиться от этого человека.

— Пожалуй, можете. Раз уж мне здесь предстоит провести несколько дней, то нельзя ли раздобыть радиоприемник? Это возможно?

— Никаких проблем, мэм, — с готовностью ответил Нго.

— И еще мне нужна Библия.

Нго напрягся и уставился на нее:

— Библия?

— Ты, наверное, тоже добрый католик, как и я? — сказала Шеннон, наблюдая за его реакцией.

Нго вспомнил священника, который обучал его английскому языку, наставлял в религии, был так добр к нему и все понимал.

— Да, мэм. Я скоро вернусь.

Он быстро сгонял в ближайший магазин, купил на хозяйственные деньги недорогой транзистор и Библию и вернулся в квартиру. Нго испытал смесь радости и огорчения, поняв, что Шеннон в ванной. Он подождал, прислушиваясь к звукам льющейся воды, потом поставил приемник на стол, рядом положил Библию, долго, с сожалением смотрел на дверь ванной и затем вышел на залитую солнцем улицу.

Окинув взглядом Беглера, Лепски и Говарда Джексона, Террелл сказал:

— Дрисдейл считает, что в киднеппинге замешан Лаки Лукан.

— Чушь, — ухмыльнулся Лепски, — этот слизняк не способен похитить даже мышку.

— Ты прав, Том, — согласился Террелл. — Но он мог навести похитителя на миссис Джемисон. Дрисдейл рассказал, что Лукан приходил к нему и выспрашивал о Джемисонах. Сегодня утром Сид видел, как Лукан беседовал с каким-то мрачным долговязым типом, подходящим под описание, которое дал мальчишка. Когда Дрисдейл спросил сегодня Лукана о миссис Джемисон, тот чуть в обморок не упал, так запаниковал. Это все, чем мы располагаем, но все сходится.

— Мрачный долговязый тип? — спросил Джексон.

— Лукан заявил Дрисдейлу, что имени его не знает. По его словам, он живет в том же мотеле, что и Лукан. Надо бы, конечно, проверить, нет ли у этого долговязого компаньона.

— Ну, это нетрудно, — сказал Джексон. — Говорите, мотель «Звездный»? Допустим, подключу одну из моих сотрудниц, она снимет там номер и понаблюдает.

— Неплохая идея, — одобрил Террелл. — Но мы должны действовать аккуратно, Джексон. Ни Лукан, ни этот тип не должны заподозрить, что мы их проверяем.

— Предоставьте это мне, шеф. У меня как раз есть подходящая женщина. Через пару часов она уже будет там. — И Джексон снял телефонную трубку.

Лукан действительно был близок к панике. Если бы не обещанные Клингом полмиллиона, он давно бы уже слинял в Нью-Йорк. Неожиданный визит Дрисдейла довел его до полного отчаяния.

Лукан ходил взад и вперед по своему номеру и терзался вопросом: неужели Дрисдейл уже что-то пронюхал о похищении? Есть ли у него что-нибудь или это простое любопытство? Лукан проклинал себя за то, что потерял выдержку и так глупо повел себя, когда Дрисдейл спросил про его дела с Джемисонами. Это мог быть и безобидный вопрос, но теперь Лаки был уверен, что своим идиотским ответом пробудил в Дрисдейле его ненасытное любопытство.

Услышав звук трогающейся машины, он поспешил к окну и успел увидеть, как отъехал Клинг.

Лукан взглянул на часы — без двадцати девять. Уже почти два часа он мечется по номеру, как зверь в клетке. Нужно взять себя в руки. Да и поесть пора. Съездить в город, пообедать в каком-нибудь ресторане, где подаются дары моря. Может быть, он подцепит там какую-нибудь женщину, которая поможет ему скоротать ночь. Если он не расслабится, он просто сойдет с ума.

Он быстро принял душ, надел свежую сорочку, погасил свет и вышел. Запирая дверь номера, Лукан услышал, как подъехала машина. Женский голос произнес:

— Извините, не скажете, где здесь номер двадцать четыре?