Джемисон внимательно поглядел на Клинга. Да, это именно тот человек, который ему нужен.

— Хорошо, Клинг, выкладывайте свой план.

Клинг усмехнулся:

— Не так быстро, мистер Джемисон. Я секреты ремесла просто так не выбалтываю. Итак, ваша жена бесследно исчезнет, а вы платите мне триста тысяч долларов, так?

Джемисон слегка нахмурился, что-то соображая, потом кивнул:

— Так.

— Отлично. Форма оплаты?

— Любая. Наличные, золотом, скажите только что.

— У меня есть номерной счет в одном швейцарском банке, — сказал Клинг, извлекая из кармана пачку сигарет. — Я бы хотел, чтобы деньги были переведены туда.

Джемисон пожал плечами:

— Никаких проблем.

Клинг понял, что имеет дело с большой шишкой. Несомненно, у Джемисона были банковские счета по всему миру.

— Прекрасно. Сто тысяч вы переведете на мой счет до начала операции.

Джемисон беспокойно пошевелился.

— Пожалуйста, если ваш план меня устроит.

Клинг откинулся на спинку сиденья и затянулся сигаретой.

— Хорошо. Лукан сообщил мне кое-какие сведения о вашей жене. Существует несколько возможностей, но ни одна из них не дает стопроцентной гарантии. Можно, конечно, сделать так, что она «утонет», купаясь в море, или сломает шею, упав с лошади, но тут всегда полно неожиданностей. Могут возникнуть нежелательные свидетели. Вам же нужно, чтобы ни свидетелей, ни следов, ни полиции. Поэтому я нашел другое решение.

Джемисон вслушивался в этот спокойный, лишенный эмоций и интонаций голос. До него с предельной ясностью дошло, что здесь и сейчас он, почтенный господин, обсуждает с убийцей план уничтожения собственной жены. На какой-то миг Джемисон ощутил тошнотворный спазм, но вспомнил о Тарнии и взял себя в руки. Если Шеннон не будет стоять на его пути, он женится на Тарнии и получит сына.

— И что же это за решение? — спросил он внезапно севшим голосом.

— Люди, ведущие привычный, раз и навсегда выработанный образ жизни, легко уязвимы. Они представляют из себя превосходную мишень. Возможно, вы знаете, что мистер О'Нейл, представитель Ирландии в ООН, каждое утро посещает церковь вместе с вашей супругой. Это, похоже, бывает регулярно.

Джемисон барабанил пальцами по рулевому колесу.

— Какое отношение этот человек имеет к вашему плану?

— В этой ситуации, мистер Джемисон, кроется великолепная возможность решить нашу проблему. После службы священник у выхода прощается за руку с прихожанами. Этот сноб, О'Нейл, обычно выходит вместе с вашей женой. Они тоже останавливаются, чтобы пожать старому толстяку священнику руку. И вот в этот миг некий член Ирландской республиканской армии бросает бомбу. Вот и все. Прощайте, мистер О'Нейл, и, что более существенно, прощайте, миссис Джемисон. Политический террор, знаете ли… При этом часто гибнут посторонние люди. Полиция ищет террориста, но не находит. Чистая работа. Ну и как вам идея, мистер Джемисон?

— Бомба?.. — Джемисон почувствовал, как у него екнуло сердце.

— Разрешите, я объясню вам, мистер Джемисон. Я — профессионал и в прошлом уже работал с бомбами. У меня есть возможность достать портативный армейский гранатомет. Я буду просто стоять на противоположной стороне улицы, и когда ваша жена и О'Нейл выйдут из церкви, я выпущу гранату. И все.

Ошарашенный Джемисон откинулся на сиденье машины, свыкаясь с этим жутким предложением.

— Но ведь это же массовое убийство! Могут пострадать еще люди, прихожане, а священник наверняка будет убит.

— Этого, конечно, не избежать, — ответил Клинг, выбрасывая в окошко окурок. — Но ведь вам же нужна полная гарантия. Так чего переживать за какого-то католического осла и пары дряхлых развалин, которым и так недолго осталось?

Джемисон подумал о священнике, и его пальцы крепче стиснули руль. Этот священник убеждал Шеннон, что развод противоречит ее религии. Он лил ей в уши этот гнусный лицемерный яд. Кого волнует, если он умрет?

Пока Джемисон раздумывал, Клинг закурил новую сигарету.

Политическое убийство, а Шеннон — случайная жертва. Какая идея! Дерзкий план, но лучшего не придумаешь. А еще Джемисон подумал о том, как ужаснутся его многочисленные знакомые, о соболезнованиях, которыми его засыплют. Мысли его перенеслись в Рим, к Тарнии. Она его ни в чем не заподозрит, а он… он будет свободен. Больше Джемисон не колебался.

— Ладно, — сказал он. — Я согласен с вашим планом. Когда?

Клинг бросил на Джемисона одобрительный взгляд. Да, это мужик его породы: хладнокровный, крутой, безжалостный, готовый шагать по трупам.

— Как только вы переведете сто штук на мой счет в швейцарском банке, мистер Джемисон. Гранатомет у меня уже есть. Когда я получу из банка подтверждение, что деньги перечислены, на следующее же утро все будет сделано. — Он достал из бумажника небольшую карточку. — Вот номер моего счета и адрес банка.

Джемисон взял карточку, взглянул на нее и произнес:

— Деньги будут переведены на ваш счет послезавтра.

— Отлично. В пятницу, в половине девятого утра, вы будете безутешным вдовцом, мистер Джемисон.

Клинг усмехнулся, распахнул дверцу и вылез из машины. Обернувшись, наклонился и сказал в окошко:

— Остальные двести штук переведете на тот же счет, когда узнаете из газет подробности.

— Согласен, — ответил Джемисон, включая зажигание.

Соучастники обменялись долгими взглядами, в которых читалось взаимопонимание. После чего Джемисон дал газ и двинулся к шоссе. Под шинами скрипел песок.

В полдень Лепски шумно ворвался в кабинет и плюхнулся в кресло у своего рабочего стола. Сорвал шляпу, взъерошил волосы, метнул взгляд на Беглера, который только что явился на дежурство, и собрался просмотреть сводку происшествий за ночь. Беглер, почувствовав неладное, покосился на Лепски.

— Привет, Том. Что-то ты сегодня рановато. Как дома?

— Слушай, Джо, шел бы ты со своими советами знаешь куда! Цветы! Духи! Конфеты! Когда я вернулся домой, Кэрол сама извинилась передо мной и все было отлично. Но когда мы спустились вниз завтракать и она увидела мои подарки, то снова завелась. Цветы-то я в вазу поставил, но, видите ли, забыл воду налить, и розы начали вянуть. Духи, оказывается, годятся лишь в качестве дезодоранта для сортира, а конфеты она не ест — боится располнеть. Потом она распалилась и обвинила меня, что я вчера был пьян и швырялся деньгами. Ну, я тоже разозлился, и тут начался такой скандал, что у соседей было слышно. Так что больше ко мне со своими советами не суйся!

Беглер сокрушенно вздохнул, отхлебнул кофе и покачал головой:

— Извини, дружище, накладки со всяким случаются.

Лепски фыркнул:

— А еще ты мне вот что скажи: почему это, когда я ни приду, у тебя всегда горячий кофе, а я от Чарли и холодного не дождусь?

— Не бери в голову, Том. Тут у меня есть работенка как раз по твоей части. Я мог бы подбросить ее Максу или еще кому из ребят, но придержал ее специально для тебя.

Лепски глядел на Джо подозрительно:

— Да? Что за работа?

— Из мэрии поступила жалоба на Люси Лавхарт.

Глаза Лепски зажглись интересом. Люси Лавхарт в городе знали все полицейские, все солидные люди, все богатые приезжие. Она содержала дорогой роскошный бордель на одной из неприметных улочек Океанского бульвара. То был пятиэтажный дом с двенадцатью шикарными квартирами, с бассейном, баром и негритянским джазом в ресторане, исполнявшим отличный свинг.

Люси Лавхарт была достопримечательностью Парадиз-Сити. Родители ее были выходцами из России с непроизносимой фамилией и привезли ее в Штаты еще девчонкой. Вскоре красота и сексуальная техника Люси привлекли к ней внимание состоятельных клиентов. Со временем она скопила приличную сумму, купила дом и открыла солидную фирму «девушек по вызову».

Никто из ее девочек в этом доме не жил. Люси, как только появлялась работа, вызывала их по телефону. Обслужив заказчика, девицы получали недурную плату и отправлялись домой. В заведении Люси все было устроено с величайшей осмотрительностью и соблюдением приличий.

— Ну и что же там у них стряслось? — поинтересовался Лепски.

— Жалоба поступила от секретаря мэра — знаешь ведь эту крокодилицу. Старая ханжа. Подымает вопль, даже если видит, как собачка задирает ножку у дерева. А тут она пишет, что проходила мимо заведения Люси и на одном из балконов увидела интимные предметы женского туалета.

Лепски сделал стойку, как охотничья собака.

— Какие предметы туалета?

— А я знаю? Она не написала. Так вот, пойди и выясни все у Люси. Сам понимаешь — эта старая стукачка может наделать нам хлопот. Но только помягче, Том. Дело деликатное. Не забудь, что Люси посылает всем нам по индюшке и бутылке виски на День благодарения.

— Да, это как раз для меня. Сто лет уже не общался с Люси, — сказал Лепски, поднимаясь из-за стола и натягивая шляпу. Настроение его явно улучшилось.

— Не забывай, что ты женатый человек, Том, — серьезно сказал Беглер, пряча ухмылку.

— Слишком много болтаешь, Джо!

И Лепски заторопился на улицу. По дороге он задержался, чтобы съесть гамбургер в баре Джо, надеясь, что, когда он вернется домой, Кэрол уже все забудет и приготовит ему съедобный ужин.

Оставив машину на Океанском бульваре, он пешком прошел к резиденции Люси и, поднявшись по мраморным ступеням, позвонил у парадного входа.

Дверь тотчас распахнулась, и перед Лепски предстал громадного роста негр в красной рубахе и черных шелковых брюках. Лепски его знал — это был Сэм, правая рука Люси. Он избавлял заведение от лишком беспокойных клиентов и проверял надежность посетителей.

— Мистер Лепски? — Негр почтительно поклонился и в улыбке продемонстрировал два ряда белоснежных зубов. — Весьма приятный для нас визит, сэр.