— А теперь у меня есть партнер, и вот что я тебе скажу. Он в пятьдесят раз лучше, чем ты есть или когда-нибудь сможешь стать. Запомни это. И лучше его не трогай — он опасен.

Лукан беспокойно заерзал:

— Твое дело.

— Ладно, расскажи немного о предстоящей работе.

— Некий богатый человек желает избавиться от жены. Она же — твердолобая католичка и развода ему на дает. К тому же она бездетна, а заказчику позарез нужен наследник. У него есть женщина, на которой он хочет жениться. А раз так, то нынешняя супружница должна сгинуть. Вот и вся история.

Клинг возлежал на кушетке, чем-то смахивая на разомлевшего удава. Он помолчал, затем кивнул:

— Подходит. Так, значит, этот тип платит триста штук?

— Совершенно верно. Но он ставит условия.

Клинг недобро улыбнулся:

— Без этого нельзя. И в чем же они заключаются?

— Работа должна быть безукоризненной. Никаких следов. Никакой полиции. Несчастный случай, и все.

— Я по-другому когда-нибудь работал? Что-то не помню, чтобы после меня следы оставались. Ладно, скажешь этому малому, что я готов с ним переговорить. Объясню, как все буду делать, но прежде мне надо побольше узнать о его жене.

Лукан платком вытер пот со лба.

— Нет, Эрни, не выйдет. Все переговоры с тобой он будет вести через меня. Я-то сам меньше всего этого хочу, но иначе ничего не выйдет.

— И с чего бы это? — настороженно спросил Клинг.

— Пока у тебя не будет тщательно разработанного плана, который бы ему понравился, он хочет остаться в тени.

— Я не люблю эти игры в кошки-мышки. Кто этот мужик, Лаки?

— Ну, в общем, он мне своего имени не назвал. Но у меня есть свои связи, пришлось кое-кому отвалить приличную сумму, и я все-таки выяснил, кто он такой…

— Да не тяни ты резину, Лаки! Как его зовут?

— Шерман Джемисон.

Клинг сел на кушетке, свесив на пол длинные ноги.

— Тот самый Шерман Джемисон?

— Есть, что ли, другой?

Клинг снова улегся, закурил, пуская дым и глядя в потолок. Несколько минут он обдумывал положение дел, затем ухмыльнулся:

— Так, стало быть, мистер Джемисон желает отделаться от своей жены? Недурно придумано!

Лукан молчал.

Клинг еще немного подумал и спросил:

— А ты знаешь, что этот парень стоит миллиарды?

Лукан облизнул пересохшие губы.

— Ну да.

— Это хорошо. Вот что — мне надо с ним встретиться. И это, Лаки, тебя не касается. Выясни, где мы можем увидеться, узнай, где он бывает. Скажи, что тебе нужны кое-какие сведения о его жене, назначь встречу, а вместо тебя приду я. Только и всего.

— Не выйдет, Эрни. Джемисон очень хитер. Он сам приезжает за мной, сажает в машину, взятую напрокат замечу, и везет на побережье, не говоря по дороге ни слова. Штучка, одним словом, и опасная.

— А я как раз и люблю таких ребят — опасных. Сколько он тебе платит, Лаки?

— По сравнению с твоим гонораром — крохи. Прижимист клиент.

Клинг снова ухмыльнулся:

— Ладно, я тебе тоже буду платить. Сколько ты хочешь?

— Ну, думаю, что десять процентов было бы по справедливости.

Клинг расхохотался:

— Ну, ты убил наповал! Мне даже жаль тебя — так низко ты себя ценишь. Ладно, идет. Ты скажи ему, что у меня есть отличный план, только нужны дополнительные сведения о его жене. Потом назначь с ним встречу. И тут я возьму все в свои руки.

Он поднялся с кушетки, прошел к письменному столу и принялся что-то быстро писать на листке бумаги. Лаки, с бьющимся сердцем, наблюдал за ним.

— Вот вопросы, на которые я хотел бы получить ответ. Через пару дней после того, как я получу ответы, я представлю ему детальный план действий.

— Я бы не хотел влезать в это, Эрни, — сказал Лаки, принимая бумагу. Он даже не взглянул на то, что написал Клинг, а сложил листок и сунул его в карман. — Может, ты заплатишь мне и будешь сам иметь дело с Джемисоном?

Клинг похлопал его по плечу:

— Не дрейфь! Мы теперь в одной упряжке. Если хочешь получить тридцать штук, то изволь шевелить задом. Топай и устрой все в лучшем виде. Тогда будет полный порядок.

И он подтолкнул Лаки к двери.

Когда Лукан ушел, из кухни появился Нго.

— Я бы на вашем месте, сэр, не доверял этому человеку, — спокойно заметил он.

— Правильно говоришь. Это такой негодяй — за деньги мать родную продаст. Однако пойдем искупаемся.

Надев плавки, они спустились к океану.

— Если Лукан начнет финтить, мы ведь всегда сможем малость поприжать его, не так ли, малыш?

Вьетнамец посмотрел на Клинга глазами полными обожания.

— Да, сэр, — ответил он.

Убийца и его партнер нырнули в голубую воду залива.

Джемисон на прокатном «мерседесе» подъехал к «Звездному» ровно в одиннадцать. Он не обратил внимания на высокого, жилистого седеющего мужчину в черных очках, который лежал в шезлонге в нескольких метрах от домика Лукана. Между тем человек за стеклами очков внимательно разглядывал его, Джемисона.

— Доброе утро, сэр, — нервно сказал Лукан, подойдя к «мерседесу».

Джемисон был в скверном настроении. Его расстроил телефонный разговор с Тарнией, которая решительно запретила ему приезжать в аэропорт, чтобы проститься.

— Не надо, Шерри, — мягко возражала она. — Чем меньше нас видят вместе, тем лучше для нас. Я никак не могу выкинуть из головы этого гнусного щелкопера Дрисдейла. Очень жаль, что он видел нас вдвоем.

— Успокойся, дорогая. Забудь об этом. Он не посмеет и заикнуться о нас. Я буду думать о тебе все время. Обещаю, что когда ты вернешься, то через шесть месяцев станешь миссис Шерман Джемисон.

— Ну, если ты так уверен в этом, то и я не сомневаюсь больше, — ответила Тарния. — Я позвоню тебе сразу же, как только прилечу в Рим. А сейчас я должна бежать. Мне еще многое нужно сделать. Пока, милый. — И она повесила трубку.

Джемисон тоже задумчиво положил трубку. Он предлагал Тарнии сделать ее одной из богатейших в мире женщин, разделить с ним жизнь, стать матерью его сына, его возлюбленной. Но в ее голосе не слышно радости и энтузиазма. Все, о чем она думает, это чертов показ мод!

Ну как тут не впасть в меланхолию? Когда Лукан сел в машину, Джемисон, ни слова не говоря, завел мотор и погнал к побережью. Только когда они остановились, Шерман повернулся к Лукану и буркнул:

— Рассказывайте.

Глянув в его ледяные глаза, Лукан в очередной раз пожалел, что ввязался в эту авантюру.

— Я говорил с Клингом, — произнес он, робея. — Он утверждает, что все будет в полном порядке. Но прежде всего, сэр, ему нужны дополнительные сведения о вашей жене.

— Какие еще сведения? — ощетинился Джемисон.

— Он ведь профессионал, сэр. Когда Клинг идет на такое дело, то прежде всего заботится, чтобы не оставить никаких следов. Ему нужно с неделю, чтобы досконально изучить обстановку и найти самый лучший и безопасный способ выполнения задания.

— Ясно. Так что его интересует?

— Ну, например, нет ли у вашей жены любовника.

— Нет, — резко сказал Джемисон, в душе об этом сожалея.

— Наверно, у нее есть друзья, с которыми она регулярно общается?

— Регулярно ни с кем, но у нее есть друзья, которые, как и она, увлекаются музыкой, и они видятся время от времени.

— У нее есть постоянный распорядок дня?

— В какой смысле?

— Люди часто делают одно и то же каждый день: выгуливают собаку, ездят в клуб…

Джемисон кивнул:

— Да, каждое утро в восемь часов она ходит к мессе, возвращается к завтраку, примерно час плавает, а потом садится за виолончель. Она обычно обедает дома. Любит ездить верхом. Она катается по берегу час или около того обычно вместе с друзьями. Вечерами выбирается на концерты или выступает сама. Вот и вся ее жизнь.

«Господи, — подумал Лукан, записывая ответы, — тоска-то какая!»

— А она хорошо плавает, сэр?

— Великолепно.

— А в седле хорошо держится?

— Более чем.

Лукан подумал и сказал:

— Это можно будет сделать, когда она будет выходить из церкви. Вы не будете возражать?

Джемисон воззрился на него:

— С какой стати? А ей… что ж, все-таки поближе к Богу.

«Ну и тип! — негодовал Лукан. — Чудовище какое-то, дикарь! Чего только не сделают некоторые люди, чтобы добиться своего».

— Окончательный ответ мне нужен завтра, Лукан. Если план мне не понравится, то все отменяется. Встречаемся завтра в вашем мотеле в одиннадцать. Все понятно?

— Да, сэр, — ответил Лукан, отодвигаясь от этого человека, которого он теперь считал хладнокровным чудовищем.

Джемисон отвез Лукана к мотелю и уехал.

Клинг, нежившийся под лучами утреннего солнца в шезлонге, поднялся и пошел в свой номер, куда направился и Лукан.

— Как дела? — спросил он, закрывая за собой дверь.

Лукан уселся и скривился:

— Это настоящая свинья, Эрни. Мутит меня от него. Надо срочно выпить.

Из кухни бесшумно, как тень, появился Нго с двумя большими стаканами виски с содовой. Поставив их перед собеседниками, он так же бесшумно удалился.

— Не принимай близко к сердцу, Лаки. Конечно же, тип, который строит планы убийства своей жены, — свинья. Ты узнал, что я тебя просил?

— Да, — сказал Лукан, протягивая ему свои записи и жадно глотая скотч. — Как я жалею, что ввязался во все это! Ты ведь знаешь, я не работаю по таким делам.

— Заткнись! — отрезал Клинг, просматривая сделанные Луканом заметки. — Все нормально, Лаки. Когда люди ведут такой размеренный образ жизни, как эта дамочка, то проблем с ними не возникает. Когда ты встречаешься с ним?