Агата Кристи - Мистер Паркер Пайн

Мистер Пайн задумчиво кивнул. Какой бы ненормальной ни была леди Карр, она при этом оставалась леди Карр.

– А потом, уже позже, – продолжила Мюриэль, – я поняла, что ошиблась. Я поняла, что в тот момент сама сошла с ума. Ведь теперь я вечно должна была играть здесь ее роль. И я не видела никакого выхода – ведь если я во всем признаюсь, то все это будет выглядеть с моей стороны, как попытка скрыть убийство. Боже, мистер Пайн, что же мне делать? Что мне делать?

– Что делать? – Мистер Паркер Пайн поднялся с пола так быстро, как позволила ему это его фигура. – Дитя мое, сейчас мы с вами отправимся к британскому консулу, который произвел на меня впечатление человека доброго и благожелательного. Конечно, вам придется пройти через некоторые неприятные формальности, и я не обещаю вам, что все пройдет абсолютно гладко, но за убийство вас точно не повесят. Кстати, а почему рядом с телом был найден поднос с завтраком?

– Это я его бросила. Я… просто я подумала, что для меня было бы логично нести в руках поднос. Глупо, правда?

– Напротив, это слишком умно, – заметил Паркер. – Это была единственная улика, которая заставила меня задуматься, а не убили ли вы леди Эстер на самом деле. Но это было до того, как я встретился с вами. Когда я вас увидел, то подумал: что бы вы ни сделали в своей жизни, леди Эстер вы точно не убивали.

– Вы хотите сказать, что у меня не хватило бы мужества?

– Да нет, просто вы устроены по-другому, – улыбаясь, сказал мистер Пайн. – Ну, что же, идемте. Нам предстоит довольно неприятная процедура, но я буду рядом с вами; ну, а потом – домой на Стритхэм-хилл, я правильно угадал? Думаю, что да. Я заметил, как изменилось ваше лицо, когда я назвал один автобусный маршрут. Так вы идете, моя дорогая?

– Они мне никогда не поверят, – нервно проговорила Мюриэль Кинг, останавливаясь. – Ни ее семья, ни остальные. Они не поверят, что она могла вести себя так, как вела.

– Оставьте это мне, – произнес мистер Паркер Пайн. – Видите ли, я знаю кое-что об истории ее семьи. Пойдемте, дитя, не надо заранее праздновать труса. Помните о молодом человеке, который совсем извелся. Надо будет сделать так, чтобы в Багдад вы полетели именно на его самолете.

– Я готова, – просто сказала девушка, покраснев и засмущавшись. Подойдя к двери, она обернулась. – Вы сказали, будто знали, что я не леди Эстер Карр, еще до того, как увидели меня. Как такое могло произойти?

– Статистика, – ответил Пайн.

– Статистика?

– Да. И у лорда, и у леди Мичелдевер были голубые глаза. Когда консул упомянул, что у их дочери были сверкающие темные глаза, я понял, что здесь что-то не так. У родителей с темными глазами может родиться голубоглазый ребенок, а вот наоборот быть не может. Уверяю вас, это научно доказанный факт.

– Вы просто восхитительны! – воскликнула Мюриэль.

У экспедиции выдался долгий и трудный день. Из Аммана они вышли рано утром, но температура уже была девяносто восемь градусов[50] в тени, и только когда стало темнеть, они, наконец, добрались до лагеря, расположенного среди фантастических и экстравагантных красных скал Петры.

В составе партии их было семеро: мистер Калеб П. Бланделл, коренастый и богатый американец; его темноволосый и симпатичный, хотя и немного скупой на слова, секретарь Джим Харрис; английский политик сэр Дональд Марвел, член парламента, выглядевший очень усталым; доктор Карвер, пожилой археолог с мировым именем; галантный французский полковник Дюбоск, служивший в Сирии; мистер Паркер Пайн, профессия которого не была написана у него на лбу, но который источал британскую надежность; и, наконец, мисс Кэрол Бланделл – хорошенькая, избалованная и удивительно самоуверенная девушка, единственная представительница слабого пола среди полудюжины мужчин.

После того как они решили, в каких палатках или пещерах будут спать, в большой палатке был накрыт обед. Разговор шел о политике на Ближнем Востоке – англичанин говорил о ней осторожно, француз – осмотрительно, американец – слегка бессмысленно, а мистер Паркер Пайн, так же, как и Джим Хёрст, предпочли роль слушателей.

Потом разговор перешел на город, в который они прибыли.

– Здесь так романтично, что у меня не хватает слов, – сказала Кэрол. – Только подумать обо всех этих набатеях[51], которые жили здесь так много лет назад, кажется, еще до начала цивилизации…

– Ну, в это трудно поверить, – заметил мистер Паркер Пайн. – Что скажете, доктор Карвер, а?

– Все это происходило здесь всего две тысячи лет назад, и если вы считаете обычных рэкетиров романтичными, тогда набатеи тоже были романтичны, – отозвался медик. – Хотя в реальности они были просто бандой негодяев, которые заставляли всех путешественников пользоваться их караванными путями и следили за тем, чтобы все остальные пути были небезопасны. А в Петру свозили доходы от своего рэкета.

– Вы считаете их просто грабителями? – переспросила Кэрол. – Обычными жуликами?

– «Жулик» звучит не слишком романтично, мисс Бланделл. Слово жулик подразумевает мелкого воришку, а «грабитель» предполагает гораздо более широкое поле деятельности.

– А к какой категории вы отнесете современных финансистов? – подмигнул остальным мистер Паркер Пайн.

– Это к тебе относится, па, – заметила Кэрол.

– Человек, который делает деньги, служит на благо человечества, – назидательно произнес мистер Бланделл.

– Человечество, – тихо сказал мистер Пайн, – часто бывает таким неблагодарным.

– Прежде всего надо определить, что есть честность, – произнес француз. – Ведь это же тонкость, простая условность. В разных странах ее воспринимают совершенно по-разному. Арабу не стыдно воровать и не стыдно лгать. Для него главное – у кого он ворует и кому лжет.

– Что ж, и такая точка зрения имеет право на существование, – согласился Карвер.

– А это, в свою очередь, доказывает превосходство Запада над Востоком, – заметил Бланделл. – И когда все эти бедняги получат образование…

– Образование само по себе – штука, во многом бесполезная, – лениво вмешался в беседу сэр Дональд. – Оно учит народ многим ненужным вещам, и при этом, прошу заметить, никакое образование не сможет изменить человеческую сущность.

– Что вы хотите этим сказать? – уточнил Калеб.

– Только одно. Например, единожды укравший будет красть всегда.

В палатке повисла мертвая тишина, а потом Кэрол вдруг пустилась в лихорадочные рассуждения о москитах, и ее отец присоединился к ней.

– Кажется, я ляпнул что-то не то, – удивленно прошептал сэр Дональд своему соседу, мистеру Паркеру Пайну.

– Любопытно, – заметил тот.

Только один из присутствовавших не обратил внимания на неожиданно возникшую неловкость – археолог сидел молча, с полусонными отсутствующими глазами. Когда наступила пауза, он вдруг отрывисто заговорил:

– Знаете, я, наверное, с этим соглашусь, однако попытаюсь обосновать это от противного. Человек по сути своей может быть или честным, или нет. И с этим уже ничего не поделаешь.

– А вы не верите в то, что неожиданное искушение, например, может превратить честного человека в преступника? – спросил мистер Пайн.

– Это невозможно! – ответил Карвер.

– Я бы не был так категоричен, – покачал головой мистер Паркер Пайн. – В данном случае приходится учитывать слишком много факторов. Например, фактор последней капли.

– А что вы понимаете под последней каплей? – впервые заговорил Хёрст. У него оказался глубокий и довольно приятный голос.

– Дело в том, что мозг может справляться только с определенным объемом нагрузок. То, что может вызвать кризис, то есть превратить честного человека в вора, может оказаться сущей безделицей. Именно поэтому большинство преступлений абсурдны по своей сути. В девяти случаях из десяти причина – именно безделица, последняя капля, которая оказывается соломинкой, ломающей спину верблюда.

– Ну, это уже психология чистой воды, друг мой, – сказал француз.

– Если б все преступники разбирались в психологии, нам бы пришлось трудновато, – заметил мистер Паркер Пайн. Было видно, что эта мысль доставляет ему удовольствие. – Подумать только, из десяти людей, которых вы встречаете, девять можно заставить делать то, что вам надо, если применить правильные психологические стимулы.

– Объясните, пожалуйста! – воскликнула Кэрол.

– Есть люди трусливые – прикрикните на такого человека погромче, и он все для вас сделает. Есть люди, которые всегда поступают наоборот – укажите ему направление, противоположное тому, в котором вам надо, чтобы он пошел, и вы добьетесь своего. А есть люди внушаемые, и это, наверное, самая распространенная категория: это те люди, которые уверены, что видели такси, потому что слышали его звук, видели почтальона, потому что слышали, как стукнула крышка почтового ящика, видели нож в ране, потому что им сказали, что человека зарезали. Они даже услышат пистолетный выстрел, если им скажут, что человека застрелили.

– Мне кажется, что со мной такой фокус не пройдет, – сказала мисс Бланделл с сомнением в голосе.

– Ты слишком умна для этого, дорогая, – согласился с ней ее отец.

– То, что вы сказали, очень верно, – задумчиво произнес француз. – Предвзятое мнение обычно влияет на восприятие окружающего.

– Я иду в свою пещеру, – зевнула Кэрол. – Устала до смерти. Аббас-эфенди сказал, что завтра мы встаем рано. Он собирается отвести нас на место, где совершались жертвоприношения, хотя я не поняла, где это.

– Это там, где в жертву приносят молодых и красивых девушек, – пошутил сэр Дональд.