— Правильно ли я вас понял? Вы говорите, что идентификация была невозможна?

Лорд Альверсток в ожидании ответа подался вперед, поднеся руку к правому уху. Из-под густых бровей на Джессепа смотрели маленькие острые глазки.

— Да, ваша светлость, — ответил Джессеп. — И у меня есть основания полагать, что эти люди не погибли при авиакатастрофе.

— Полагать? — переспросил лорд Альверсток.

— Я хотел сказать, у меня есть доказательства того, что они живы.

— Доказательства? Какого рода доказательства, мистер Джессеп?

— На миссис Беттертон были бусы из поддельного жемчуга. Одна из этих жемчужин была обнаружена в полумиле от того места, где сгорел самолет.

— А почему вы утверждаете, что найденная вами жемчужина принадлежит миссис Беттертон?

— Дело в том, что на все бусины был нанесен специальный знак, невидимый невооруженным глазом. Его можно обнаружить только при помощи сильной лупы.

— Кто наносил эти знаки?

— Это сделал я, ваша светлость, в присутствии моего коллеги мосье Лебланка.

— У вас были причины помечать жемчужины?

— Да, я надеялся, что путешествие миссис Оливии поможет навести на след Беттертона, которого мы разыскиваем… Затем, — продолжал Джессеп, — были найдены еще две жемчужины. И обе были обнаружены на пути от места гибели самолета к той точке, где мы сейчас находимся. От нескольких местных жителей мы получили описания шестерых путешественников, которые были удивительно сходны с описаниями шестерых людей, якобы погибших при катастрофе. Одного из пассажиров мы предварительно снабдили перчаткой с фосфоресцирующей краской. Нанесенный им знак был обнаружен на автомашине, в которой этих пассажиров везли часть пути.

— Это очень интересно. Это даже замечательно, — отметил лорд Альверсток своим слабым голосом.

В огромном кресле зашевелился наконец мистер Аристидис.

— А где последний раз были замечены следы этих пассажиров? — спросил он.

— На аэродроме, — сказал Джессеп. И дал точные координаты.

— Так ведь он находится за много сотен миль отсюда, — возразил Аристидис. — На чем же основана ваша уверенность, что эти люди здесь?

— У нас есть серьезные доказательства, сэр. Во-первых, одним из наших разведывательных самолетов было принято сообщение, что те, кого мы ищем, находятся в лепрозории.

— Странно. — ответил Аристидис. — Очень странно. Без сомнения, кто-то умышленно ввел вас в заблуждение. Этих людей здесь чет. — Он говорил медленно, спокойно и твердо. — Вам представляется полная свобода действий, джентльмены, можете произвести обыск, если угодно.

— Сомневаюсь, чтобы нам удалось что-нибудь найти, — ответил Джессеп. — Но я знаю, откуда надо начинать поиски.

— Действительно? Откуда же? — любезность Ван Хейдема постепенно таяла.

— От второй лаборатории нужно отсчитать четвертый коридор. Затем свернуть налево, после этого идти прямо до конца.

Ван Хейдем сделал резкое движение. Зазвенели бокалы, стоявшие перед ним. Джессеп, усмехаясь, пристально наблюдал на ним.

— Как видите, доктор, мы неплохо информированы.

— Это абсурд! — вскричал Ван Хейдем. — Чистейшая ерунда! Вы предполагаете, что мы здесь содержим людей против их воли. Я категорически отрицаю это!

— Кажется, мы зашли в тупик, — пробормотал министр. По-видимому, он чувствовал себя скверно.

— Это интересное предположение. — Аристидис был абсолютно спокоен. — Но это всего лишь предположение. — Он взглянул на часы. — Прошу прошения, джентльмены, но вам уже пора ехать. До аэродрома далеко, и если ваш самолет запоздает, то может подняться тревога.

Лебланк и Джессеп поняли, что Аристидис ввел в бой тяжелую артиллерию — свой удельный вес, свой авторитет. Никто из высоких гостей не осмелится действовать против его воли. Если бы кто-то и стал настаивать, это означало бы открытое объявление войны. Министр давно уже сдался, шеф полиции стремился только к одному — как бы не поссориться с министром. Американский посол явно был неудовлетворен ходом дела, но по дипломатическим соображениям возражать не решался.

И Аристидис понимал это. Дипломаты были в его руках, журналистов, сколько бы они ни стоили, можно было купить. Оставались Джессеп, Лебланк и лорд Альверсток. Этих не купишь, но в конце концов…

— По-моему, — медленно проговорил вдруг лорд Альверсток, — нам вовсе не следует спешить с отъездом, поскольку перед нами дело, которое требует незамедлительного рассмотрения. Тут были высказаны серьезные обвинения, и справедливость требует, чтобы была предоставлена любая возможность для опровержения этих обвинений.

— Тут были предъявлены глупейшие обвинения, — также спокойно отозвался Аристидис. — Причем они не подтверждаются никакими доказательствами.

— Нет, подтверждаются.

Все обернулись на голос.

Какой-то марокканец выступил из толпы слуг. Он являл собой колоритное зрелище — белая, расшитая золотом одежда, белый тюрбан на голове, черное блестящее лицо. Все присутствующие с изумлением смотрели на него.

— Я свидетельствую, что все сказанное господами Аристидисом и Ван Хейдемом — ложь. Они отрицают, что Эндрю Питерс, Торквил Эрикссон, мистер и миссис Беттертон, а также доктор Луи Баррон находятся при лепрозории. Это ложь. Все эти люди здесь, и я говорю от их имени. — Он сделал шаг по направлению к американскому послу. — Видимо, вам будет трудно узнать меня в таком виде, сэр, тем не менее я — Эндрю Питерс.

Аристидис издал какое-то тихое, почти змеиное шипение, но тут же взял себя в руки, плотнее уселся в кресло и снова замер с совершенно бесстрастным лицом.

— Здесь находится очень много ученых, — продолжал Питерс. — Например, доктор Шварц из Мюнхена, Нидхейм, известные английские ученые Джеффри и Дэвидсон, Поль Вэйд из США, сюда привезены итальянские ученые Рикочетти и Бианко, здесь работает доктор Мэрчисон. И всех их прячут тут, в этом здании. Система дверей доведена до совершенства, простым глазом трудно определить, где находится изолированная часть здания. Здесь создана целая сеть секретных лабораторий. И помещения для них вырублены и отделаны в недрах скал…

— О господи! — проговорил вдруг американский посол. Он все время внимательно вглядывался в величественную фигуру человека в туземном одеянии. В конце концов посол не выдержал и громко расхохотался.

— Не могу сказать, чтобы я узнал вас даже сейчас! — едва проговорил он.

— Все очень просто. Инъекция парафина увеличивает губы, а лицо и тело покрыты черной краской.

— Хорошо. Если вы действительно Питерс, назовите номер, под которым вы числитесь в ФБР.

— 813471, сэр!

— Правильно. Теперь скажите мне инициалы вашего настоящего имени.

— Б. А. П. Г., сэр!

Посол удовлетворенно кивнул.

— Этот человек — Эндрю Питерс. Я подтверждаю это. — И он повернулся к министру. Тот, поколебавшись, спросил:

— Вы утверждаете, что здесь находятся люди, которых задерживают насильно, против их желания?

— Да. Большая часть ученых содержится насильно.

— В таком случае, — сказал министр, — этим делом следует заняться соответствующим органам. — И он скосил глаза на шефа полиции.

— Один момент, прошу вас! — Аристидис поднял руку. — Кажется, кое-кто злоупотребил моим доверием и в очень больших масштабах. — Его холодные глаза уставились сначала на Ван Хейдема, потом на Директора. — Основывая это медицинское учреждение, я преследовал только одну цель — развитие научно-исследовательских работ. Я рекомендую вам, мосье Директор, если все предъявляемые вам обвинения основываются на фактах, показать немедленно тех людей, которых вы задерживаете помимо их воли.

— Но, мосье, это невозможно. Это.., это…

— Похоже, что, прикрываясь моим именем, — презрительно проговорил Аристидис, — вы перешли все границы и нарушили закон. — Его спокойный повелительный взгляд скользил где-то над головами присутствующих.

Аристидис… Эта фигура, обладающая огромным весом, не должна иметь никакого отношения к афере. Конечно, ему удастся выйти сухим из воды, но все равно это — поражение. Гибель его надежд, провал идеи о создании людей-автоматов, от продажи которых он намеревался извлечь колоссальные прибыли. И мистер Аристидис невозмутимо встретил свое поражение. Такое случалось с ним не однажды в течение его деловой карьеры. Он всегда принимал все философски и шел дальше, готовя новый ход.

— Я умываю руки, — как всегда четко проговорил Аристидис. — Никакого отношения ко всему этому я не имею.

Шеф полиции засуетился.

— Прошу мне не мешать, — сказал он. — Мой долг провести всеобъемлющее расследование.

Ван Хейдем, лицо которого покрыла смертельная бледность, выступил вперед.

— Если вы потрудитесь пойти за мной, — голос его дрожал, — я покажу наше резервное помещение, мы его называем Запасное крыло.

Глава 20

Хилари сидела с Томасом на веранде небольшой гостиницы в Танжере.

Только утром нынешнего дня они прилетели сюда.

— Неужели все это действительно было? Не верю сама себе, — вздохнула Хилари. — А где Эндрю Питерс? — спросила она у подошедшего Джессепа.

— Он скоро будет, — усмехнулся Джессеп, — у него тут кое-какие дела.

— Значит, Питерс из ваших людей. — задумчиво проговорила Хилари. — И светящиеся знаки — это дело его рук? И сигналы летчику?.. Никогда бы не подумала!

— Конечно, — отозвался Джессеп. — Вы были осторожны друг с другом. Вообще-то он не из моих парней. Питерс представляет США.

— Вы его имели в виду, когда говорили, что если я доберусь до Томаса, то буду иметь защиту? Вы имели в виду Эндрю Питерса?

Джессеп кивнул.

— Надеюсь, вы не упрекаете меня?

— В чем?

— В том, что я не смог обеспечить завершение ваших приключений желаемым концом?

— Каким концом? — Хилари непонимающе взглянула на Джессепа.

— Не обеспечил, как обещал вам, наиболее интересный вид самоубийства.