От его голоса и руки исходило ощущение теплоты. Хилари покачнулась. Спасением казалось рухнуть на пол и изобразить обморок, чтобы потом ее уложили на кровать в темной комнате, отсрочив момент разоблачения… Но Беттертон пришел бы к ней туда – любой муж поступил бы так. Он придет, наклонится к ней и при первом же звуке ее голоса или взгляде на ее лицо, когда его глаза привыкнут к темноте, поймет, что перед ним не Олив Беттертон.

Мужество вернулось к Хилари. На ее щеках появился румянец. Она выпрямилась и вскинула голову.

Если это конец, то нужно храбро встретить его! Она пойдет к Беттертону и, когда он не признает ее, попытается солгать в последний раз. «Конечно, я не ваша жена. Мне очень жаль, но она умерла. Я была рядом с ней в больнице, когда это произошло, и обещала, что разыщу вас и передам ее последние слова. Понимаете, я разделяю ваши политические убеждения, сочувствую вашей деятельности и хочу помочь…»

Неубедительно – даже весьма неубедительно… К тому же придется объяснять разные неудобные мелочи вроде фальшивого паспорта или поддельного аккредитива. Но иногда люди выходили сухими из воды с помощью еще более дерзкой лжи, если они лгали уверенно и умели расположить к себе собеседников. Так или иначе, лучше погибнуть сражаясь.

Хилари мягко отодвинула руку Питерса.

– Нет, я должна увидеть Тома, – сказала она. – Должна сразу же пойти к нему.

Высокий мужчина выразил сочувствие, хотя его взгляд оставался холодным и настороженным.

– Ну конечно, миссис Беттертон. Я понимаю ваши чувства. А вот и мисс Дженсен.

К ним присоединилась худощавая девушка в очках.

– Мисс Дженсен, познакомьтесь с миссис Беттертон, фрейлейн Неедхайм, доктором Барроном, мистером Питерсом и доктором Эрикссоном. Проводите их в регистратуру и дайте чего-нибудь выпить. Я приду через несколько минут – только отведу миссис Беттертон к ее мужу. – Он снова повернулся к Хилари: – Следуйте за мной, миссис Беттертон.

Они пошли по коридору. У поворота Хилари оглянулась. Энди Питерс все еще наблюдал за ней. Вид у него был озадаченный – Хилари показалось, что он собирается последовать за ними. Должно быть, Питерс чувствовал, что с ней что-то не так, но не понимал, что именно.

«Возможно, я вижу его в последний раз», – вздрогнув, подумала Хилари.

Поворачивая за угол следом за провожатым, она махнула рукой на прощанье.

– Сюда, миссис Беттертон, – весело сказал высокий мужчина. – Боюсь, первое время вам будет нелегко ориентироваться – в здании слишком много коридоров, и все похожи друг на друга.

Хилари, словно во сне, увидела лабиринт ослепительно-белых коридоров, в котором можно блуждать вечно, не находя выхода…

– Я не знала, что это окажется больницей, – сказала она.

– Ну разумеется, вы ничего не знали, не так ли? – В его голосе слышались нотки какого-то садистского веселья. – У вас был, так сказать, «полет вслепую». Между прочим, меня зовут ван Хейдем – Паул ван Хейдем.

– Все это странно… и довольно страшно, – продолжала Хилари. – Прокаженные…

– Да-да, конечно. Колоритно и весьма неожиданно. Обычно это расстраивает вновь прибывших. Но со временем вы привыкнете к ним… Теперь вверх по лестнице… Не торопитесь – уже недалеко.

Так много ступенек к смерти – высоких ступенек, куда выше, чем в Европе… Еще один белый коридор – и ван Хейдем наконец остановился, постучал в дверь и открыл ее.

– Беттертон! Я привел вашу жену.

Он шагнул в сторону.

Хилари вошла в комнату. Смелее! Выше голову! Вперед, к своей судьбе!

Вполоборота к окну стоял мужчина. Хилари с удивлением заметила, что он необычайно красив, – это не соответствовало ее представлениям о Томе Беттертоне. Во всяком случае, фотография, которую ей показывали, словно изображала другого человека…

Чувство удивления сразу все решило. Она должна предпринять отчаянную попытку…

Хилари рванулась вперед, потом отпрянула. В ее голосе звучал испуг:

– Но… это не Том! Это не мой муж!

«Хорошо сыграно!» – подумала она. Драматично, но не чересчур. Ее взгляд встретился со взглядом ван Хейдема.

И тут Том Беттертон рассмеялся – негромким, веселым, почти торжественным смехом.

– Здорово проделано – не так ли, ван Хейдем? – заговорил он. – Если даже жена меня не узнает…

Четырьмя быстрыми шагами Беттертон подошел к Хилари и сжал ее в объятиях:

– Олив, дорогая, конечно, я Том, даже если у меня не совсем такое же лицо, как раньше.

Его губы коснулись ее уха, и она услышала тихий шепот:

– Ради бога, продолжайте игру! Кругом опасность!

Беттертон отпустил ее и снова прижал к себе:

– Дорогая! Кажется, будто я не видел тебя несколько лет. Наконец ты здесь!

Хилари ощутила под лопатками предупреждающее нажатие пальцев.

Через минуту Беттертон отодвинул ее от себя, вглядываясь ей в лицо.

– Просто не могу поверить! – воскликнул он. – Ну, теперь ты меня узнаёшь?

Его глаза все еще посылали сигнал предупреждения.

Хилари не понимала этого сигнала. Так или иначе, случилось чудо – теперь она могла продолжать играть свою роль.

– Том! – воскликнула Хилари. – Но что произошло…

– С моим лицом? Пластическая операция. Здесь Херц из Вены – он проделывает настоящие чудеса. Только не говори, что жалеешь о моем сломанном носе.

Он снова поцеловал ее, потом с виноватой улыбкой обернулся к наблюдающему за ними ван Хейдему:

– Прошу прощения за несдержанность, Паул.

– Но это вполне естественно, – благожелательно улыбнулся голландец.

– Мы так долго не виделись, – сказала Хилари, – и я… – Она слегка покачнулась. – Можно я сяду?

Том Беттертон поспешно усадил ее на стул:

– Конечно, дорогая. Ты устала после этого ужасного путешествия. Не говоря уже об авиакатастрофе. Господи, какое чудесное спасение!

Итак, у них была связь с внешним миром. Они все знали о катастрофе.

– После сотрясения мозга у меня голова как в тумане, – пожаловалась Хилари. – Я все путаю, забываю, и у меня жуткая мигрень. А увидев тебя с незнакомым лицом, я окончательно запуталась. Надеюсь, я тебе не помешаю?

– Помешаешь? Никогда. Тебе просто нужно немного отдохнуть. Времени здесь предостаточно.

Ван Хейдем направился к двери.

– Ну, я вас покину, – сказал он. – Потом приведите вашу жену в регистратуру, Беттертон. А пока побудьте вдвоем.

Голландец вышел, закрыв за собой дверь.

Беттертон тотчас же опустился на колени рядом с Хилари и прижал лицо к ее плечу:

– Дорогая…

Она снова ощутила предупреждающее давление пальцев. Ее ушей коснулся едва слышный шепот:

– Осторожно! Здесь может быть микрофон. Кто знает…

Разумеется, никто… Страх, неопределенность, опасность физически чувствовались в атмосфере.

Том Беттертон слегка отодвинулся, не поднимаясь с коленей.

– Как чудесно видеть тебя снова, – сказал он. – Это как сон. Тебе тоже так кажется?

– Да, быть здесь, с тобой, похоже на сон. Это выглядит нереальным.

Хилари положила руки ему на плечи, с улыбкой глядя на него. Ведь здесь мог быть не только микрофон, но и глазок.

Она холодно и спокойно анализировала то, что видела перед собой. Красивый, нервный молодой человек, чем-то смертельно напуганный – возможно, прибывший сюда полным радужных надежд, которые рассыпались в прах.

Преодолев первое препятствие, Хилари играла роль со странным чувством радостного возбуждения. Она должна быть Олив Беттертон – вести себя так, как вела бы жена Беттертона. Все происходящее казалось настолько далеким от реальности, что ее намерение выглядело вполне естественным. Женщина по имени Хилари Крейвен погибла в авиационной катастрофе. Теперь она не должна даже вспоминать о ней.

Хилари сосредоточила память на уроках, которые так усердно зубрила.

– После Фербэнка прошло столько времени, – промолвила она. – Помнишь нашу кошку? У нее родились котята – сразу после твоего отъезда. Так много глупых мелочей, о которых ты ничего не знаешь. Это кажется таким странным!

– Еще бы! Разрыв со старой жизнью и начало новой.

– И ты… счастлив здесь?

Такой вопрос задала бы любая жена.

– Здесь просто великолепно! – Том Беттертон расправил плечи и вскинул голову. Глаза на улыбающемся лице смотрели жалко и испуганно. – Прекрасные условия для работы – все оборудование, расходов не жалеют. А сама организация! Это невероятно!

– Так я и думала. Ты совершил такое же путешествие, как и я?

– О таких вещах не распространяются. Я не собираюсь пугать тебя, дорогая, но… тебе предстоит многому научиться.

– А прокаженные? Тут действительно лепрозорий?

– Самый настоящий. Целая группа медиков ведет серьезную исследовательскую работу в этой области. Но они существуют сами по себе. Тебе незачем беспокоиться – это всего лишь ловкий камуфляж.

– Понятно. – Хилари огляделась вокруг. – Это наши апартаменты?

– Да. Это гостиная, там ванная, а там спальня. Пойдем, я покажу тебе.

Хилари поднялась и последовала за ним через ванную в просторную спальню с двумя стоящими рядом кроватями, большими стенными шкафами, туалетным столиком и книжной полкой. Она заглянула в шкаф и рассмеялась:

– Не знаю, что туда класть. Вся моя одежда на мне.

– Здесь ты можешь получить все необходимое. Тут есть ателье мод, косметический салон – все, что угодно, и по высшему разряду. Причем все на территории секции – тебе не придется даже выходить.

Беттертон произнес это беспечным тоном, но чуткое ухо Хилари ощутило отчаяние, скрывающееся за его словами.

Не придется даже выходить… Очевидно, выйти отсюда невозможно. «Оставь надежду всяк сюда входящий»… Хорошо оборудованная клетка! Неужели ради этого ее спутники расстались с родиной, домом, повседневной жизнью? Доктор Баррон, Энди Питерс, молодой Эрикссон с его мечтательным лицом, высокомерная Хельга Неедхайм… Знали ли они, что их здесь ожидает? Будут ли они этим довольны?