Рокстон мрачно ухмыльнулся.

– Я обеспечил некоторых из них лачугой шесть футов в длину и два в глубину, – сказал он. – Неплохая лачуга, падре? Я хочу сказать, что не люблю ближнего больше себя и никогда не смогу полюбить. Напротив, некоторых ближних я ненавижу всей душой.

– Мы должны ненавидеть грех. Что касается меня, то я никогда не был достаточно силен, чтобы отделить грех от грешника. Как я могу проповедовать, если так же слаб, как все люди?

– Лишь такую проповедь я смогу выслушать до конца. То, что произносят с амвона{118}, оставляет глухим мое сердце, – произнес лорд Рокстон. – Нам предстоит бессонная ночь. До Драйфона еще час пути. Предлагаю вздремнуть, пока еще есть время.


Путешественники прибыли на место в половине двенадцатого. Ночь была холодной. На небольшой станции не было ни души. Затем на перроне появился плотный человечек невысокого роста и горячо поприветствовал прибывших.

– Мое имя – мистер Белчамбер. Я владелец дома. Как поживаете, джентльмены? Я получил вашу телеграмму, лорд Рокстон, все в порядке. Как мило, что вы на самом деле решили приехать. Я буду благодарен вам всю оставшуюся жизнь, если вы сможете снять с меня это бремя.

Мистер Белчамбер провел путешественников в небольшой отель при станции, где они смогли выпить кофе и перекусить. Пока они ели, мистер Белчамбер познакомил их со своими проблемами более детально.

– Я не так уж богат, джентльмены, – сказал он. – Всю жизнь я занимался скотоводством и лишь недавно отошел от дел. Последние сбережения я вложил в покупку трех домов. Один из них называется Вилла Маджоре… Да, признаюсь, я купил его по дешевке. Но откуда мне было знать о сумасшедшем докторе?

– Давайте-ка по порядку, – сказал лорд Рокстон, пережевывая сандвич.

– Он жил в доме давно, во времена королевы Виктории{119}. Я встречал его несколько раз. Доктор был высоким жилистым смуглолицым человеком со сгорбленной спиной и странной, шаркающей походкой. Некоторые говорили, что большую часть жизни он провел в Индии. Другие утверждали, что доктор совершил преступление и теперь скрывается от правосудия. Он никогда не появлялся в селении при свете дня, лишь по вечерам делал короткие вылазки. Однажды доктор перебил собаке ногу камнем. Рассказывали, что за это его вызывали в суд. Но все побаивались доктора, никто не хотел с ним связываться. Мальчишки иногда пробегали мимо его дома и видели, как доктор неподвижно сидит у окна и смотрит вдаль. Однажды утром он не забрал молоко с порога. На следующее утро было то же самое. Когда полицейские взломали дверь, то обнаружили доктора сидящим в ванной. Он был мертв. Ванна была наполнена кровью – он вскрыл себе вены. Фамилия доктора была Тремэйн. Никто в округе не может забыть его.

– Вы тем не менее решили купить дом?

– В доме сделали ремонт, переклеили обои, провели дезинфекцию. Вы бы никогда не подумали, что кто-то жил там прежде. Затем я сдал дом мистеру Дженкинсу. Бедняга продержался три дня и съехал. Тогда я снизил арендную плату. Мистер Билл, вышедший на пенсию бакалейщик, решил рискнуть. Это он сошел с ума. Сошел с ума, прожив в доме всего неделю. С этого времени дом пустует. Я уже потерял шестьдесят фунтов, не считая налогов. Если вы, джентльмены, можете мне помочь, то помогите. Если нет, то я сожгу дом дотла. Так мне будет дешевле.

Вилла Маджоре стояла в полумиле от городка на склоне пологого холма. Мистер Белчамбер проводил смельчаков до дверей. Окрестности на самом деле производили удручающее впечатление. Высокая двускатная крыша опускалась на самые окна, почти закрывая их. Молодой месяц едва освещал запущенный сад. Голые кусты росли как попало, а тропинок не было видно из-за желтой высохшей травой. Место выглядело абсолютно необитаемым и угрюмым.

– Дверь не заперта, – сказал хозяин. – Слева, в гостиной, стол и кресла. В камине горит огонь. Я распорядился принести ведро угля. Вам должно быть удобно. Не вините меня за то, что я не хочу заходить внутрь, но сейчас мои нервы напряжены как никогда.

Пробормотав еще несколько слов в оправдание, владелец дома исчез. Трое героев остались одни.

Лорд Рокстон прихватил с собой мощный электрический фонарь. Открыв скрипучую дверь, он осветил мрачный холл, унылый, без ковров на стенах. В глубине холла виднелась массивная деревянная лестница, которая вела на второй этаж. По обеим сторонам холла находились двери. Правая вела в большую мрачную комнату, в одном углу которой стояла брошенная за ненадобностью газонокосилка, а в другом лежала кипа старых журналов и книг. Комната слева выглядела приветливей: в камине весело полыхал огонь, на деревянном столе стоял графин с водой. У стола примостились три удобных стула, а у камина стояло небольшое ведро с углем. Комнату освещала большая масляная лампа. Замерзшие священник и Мэлоун пододвинули стулья к огню. Тем временем лорд Рокстон приступил к необходимым приготовлениям. Он вытащил из ручной сумки автоматический пистолет и положил перед собой на камин. Затем извлек пачку свечей, две из которых установил в холле. В завершение Рокстон натянул в проходах и вдоль дверей шерстяные нити.

– Мы должны осмотреться, – заметил он, когда окончил приготовления. – А затем станем ждать.

Коридор на втором этаже расходился направо и налево под прямым углом. Справа оказались две большие пустые комнаты, покрытые толстым слоем пыли. Повсюду валялась облупившаяся штукатурка, со стен свисали полоски обоев. Слева находилась еще одна комната. Ее состояние было не лучше первых двух. Рядом была ванная, та самая, где произошло трагическое событие. Глубокое цинковое корыто находилось на том же месте, что и в день смерти доктора. Коричневые пятна ржавчины вызывали неприятные мысли. Казалось, что все вокруг покрыто запекшейся кровью. Мэлоун с удивлением заметил, что священник споткнулся и прислонился к двери. Его лицо побелело, на лбу выступили капли пота. Товарищи помогли святому отцу спуститься по лестнице и усадили на стул. Прошло некоторое время, прежде чем Мэйсон смог заговорить.

– Что вы почувствовали, падре?

– Очень трудно описать. Сердце словно упало вниз, меня охватило чувство полного опустошения. Все органы чувств были поражены. Страшный запах гниения не давал мне дышать. Силы покинули меня. Поверьте мне, лорд Рокстон, сегодня нам предстоит нелегкое испытание.

Отважный спортсмен выглядел непривычно мрачным.

– Я уже начинаю это понимать, – сказал он. – Как вы полагаете, у вас найдутся силы выстоять?

– Простите мне минутную слабость, – ответил мистер Мэйсон. – Иногда мне удается разглядеть суть вещей. Чем серьезнее испытание, тем более необходима моя помощь. Я уже в полном порядке, – со смехом добавил священник и вытащил из кармана закопченную курительную трубку. – Это лучшее успокоительное. Я, пожалуй, закурю, чтобы убить время.

– Как вы думаете, какую форму примет это существо? – обратился Мэлоун к лорду Рокстону.

– Уверен, что вскоре вы сами увидите.

– Вот этого я никак не могу понять, несмотря на все старания, – сказал Мэлоун. – Признанные авторитеты утверждают, что у духов существует материальная основа, которая берет начало в человеческом теле. Называйте это эктоплазмой или как-нибудь еще, происхождением дух обязан человеку, разве не так?

– Конечно, – ответил Мэйсон.

– Тогда можно предположить, что доктор Тремэйн начнет материализоваться, используя энергию, которую попытается вытянуть из нас?

– Думаю, что да. В большинстве случаев духи так и поступают. В тот момент, когда наблюдатель чувствует холод, а его волосы становятся дыбом, дух питается его энергией. Последствия могут быть самыми разными, от потери сознания до смерти. Очевидно, наверху в ванной привидение попыталось вытянуть мою энергию.

– Предположим, что мы ничего не отдадим?

– Я недавно читал о подобном случае, – ответил мистер Мэйсон. – Случай описан профессором Нильсеном из Исландии. Злой дух посещал городского фотографа и питался его жизненной силой. Привидение словно издевалось над всеми. Оно заявляло: «Дайте-ка мне то, что надо, и тогда посмотрим, что произойдет». Существо оказалось настолько ужасным, что понадобились немалые усилия, чтобы обуздать его.

– Кажется, ребята, мы взялись за дело, которое нам не по зубам, – сказал лорд Рокстон. – Мы сделали все, что могли. Коридор хорошо освещен. Никто кроме нас не сможет спуститься по лестнице, чтобы не порвать шерстяные нити. Нам не остается ничего иного, кроме как ждать.

И они стали ждать. Нервы у всех были напряжены до предела. Стрелки на настольных часах медленно двигались от часа к двум, от двух к трем. Снаружи жутко кричала сова. Вилла стояла в стороне от дороги, и звуки человеческой жизнедеятельности не доносились в это глухое место. Падре задремал в кресле, Мэлоун курил сигареты одну за другой, лорд Рокстон перелистывал страницы журнала. Время от времени в ночном воздухе раздавалось постукивание и странные крики, которые тонули в тишине. Ничего не происходило, пока…

Кто-то стал спускаться по ступенькам, в этом не было никаких сомнений. На лестнице раздавались тихие крадущиеся, но все же отчетливые шаги. Крак! Крак! Крак! Невидимое существо спустилось по лестнице и подошло к двери. Три смельчака напряженно застыли в креслах. Рокстон схватил пистолет. Войдет ли оно в комнату? Дверь скрипнула, но не отворилась, тем не менее каждый почувствовал, что в гостиной появился кто-то еще. Казалось, что невидимое создание внимательно изучает непрошенных гостей. Неожиданно стало очень холодно. Мэлоун не мог сдержать дрожь. Секунду спустя шаги стали удаляться. Звук теперь был мягче, гораздо мягче, чем при спуске. Можно было предположить, что невидимый посланец торопился сообщить сведения спрятавшемуся во мраке господину.

Все трое сохраняли молчание и поглядывали друг на друга.

– Клянусь Юпитером! – воскликнул наконец лорд Рокстон.

Его лицо сделалось бледным, но оставалось решительным. Мэлоун скрипел пером, делая записи в блокноте. Священник молился.