Хельга слушала, а сама лихорадочно искала выход. Итак, Ларри уехал, и на вилле снова остались она и Арчер. Конверт с фотографиями придет завтра утром. Она вспомнила об оружии. Нет, Арчер поспешил: у нее по-прежнему четыре туза. С помощью револьвера она завладеет снимками, даже если при этом придется ранить Джека. Она с бесстрастным лицом взглянула на него.

— Да, это была моя глупость, — сказала она, пожав плечами. — А за глупость всегда приходится расплачиваться.

Он пристально смотрел на нее.

— Ты потрясающая женщина, Хельга, — с восхищением сказал он. — Ты уже справилась с неожиданностью, и твой слабый мозг пытается найти выход из положения. Но можешь не трудиться напрасно, сейчас ты его не найдешь. Мы снова вернулись к исходному пункту нашего договора.

— Неужели? — Хельга подняла брови. — Но расскажи мне о Ларри. Как вы стали друзьями? Я знаю, что ты своим обаянием способен очаровать и птичку на дереве, но я не подозревала, что твое обаяние распространяется и на педерастов.

Арчер выпустил кольцо дыма к потолку.

— Хочешь коньяка?

Он взял свой бокал и встал. Хельга заметила, что он неуверенно держится на ногах: вероятно, слишком много выпил, пока ожидал ее. Она задумчиво прищурилась.

— Нет, благодарю.

Арчер налил себе.

— Я всегда по-любительски увлекался психологией. Когда ты уехала, я понял, что момент настал. Я вернулся в комнату для развлечений, улегся на диван и стал ждать. Ларри возился наверху, и я понимал, как паршиво у него на душе. Он чувствовал себя одиноким и не знал, чем заняться. Около двух часов он принес мне поесть. И я поблагодарил его за заботу так ласково, как только мог.

Джек ухмыльнулся.

— Его смущение было просто трогательным. Я спросил, где ты, и он ответил, что на весь день уехала в Лугано. На что я заметил, что ему, должно быть, скучно без тебя, и так далее и тому подобное… Все это оказалось детской игрой. Я рассказал Ларри о тебе, о том, как ты вышла замуж за больного старика, которого постоянно обманываешь. Может быть, в этом рассказе я немного переборщил, но ты должна понять — мне надо было перетянуть Ларри на свою сторону. Он очень кстати напомнил мне о том, как ты спускала «молнию» на его брюках, — и все это со своей невинной улыбкой белокурой мадонны.

Арчер отпил из своего стакана.

— Я сказал ему, что ты совершенно аморальна и не можешь жить без мужчин, но стоит тебе удовлетворить свое желание, как ты их тут же вышвыриваешь. Потом навел разговор на билет на самолет и деньги. Я убедил Ларри, что ты заслужила наказания. И он должен помочь мне в этом. «Вы честно заработали эти деньги, — сказал я. — Возьмите их и предоставьте ее мне». Ларри согласился. Ему хотелось наказать тебя за твое презрение к нему. Итак, Ларри уехал, и нам придется вдвоем закончить наше маленькое дело, завтра утром в семь часов я улетаю а Лозанну.

Хельга подняла голову.

— Так рано?

Она подумала, что почтальон придет на виллу не раньше десяти.

— Да, меня ждут дела. Ну, Хельга, твоя карта бита. Тебе придется сказать Герману, что это была твоя идея — купить акции австралийского никеля. Ты так же убедишь его оставить текущий счет в моем ведении.

— Почта придет не раньше десяти. Мы обсудим все заново, как только у меня на руках будут снимки. Так что твои срочные дела придется отложить.

Арчер посмотрел на Хельгу и начал беззвучно смеяться. Это напугало ее. Чтобы так смеяться, нужно быть очень уверенным в себе человеком.

— Ты смеешься надо мной? — спросила она.

Он вытер мокрые от слез глаза и откинулся на спинку кресла.

— Это был розыгрыш века? — сказал он. — Возможно, Хельга, это послужит тебе уроком — никогда не блефовать со мной. — Он торжествующе усмехнулся. — Через пару минут я уезжаю в Лугано. Ночь проведу в «Эдеме», а утром улечу в Лозанну. Я не собираюсь дожидаться этой почты.

Он снова залился смехом, и на этот раз таким издевательским, что каждое его «ха-ха-ха» действовало на Хельгу, как удар хлыста. Она молчала, стиснув кулаки и стараясь придумать какой-нибудь уничтожающий ответ, готовая растерзать Арчера. Наконец он остановился.

— Дура! — его взгляд был полон презрения. — Я никогда не передавал никаких фотографий в банк. Все это время они лежали в моем чемодане!

Удар был силен.

Хельга потеряла дар речи. Она вспомнила, как Арчер сказал ей о своем больном сердце, и она запретила Ларри его бить. Она вспомнила об опаснейшей поездке Ларри в Базель и обратно, а также о трех тысячах франков, которые пришлось заплатить за подделку подписи, о тех долгих часах, в течение которых она ждала почты. И все это время фотографии лежали у него в машине!

Но пока что ничего не изменилось, они по-прежнему лежат там, и Хельга сможет их получить. У нее на руках по-прежнему четыре туза — ведь есть еще револьвер.

Она медленно встала и прижала к губам платок.

— Я… кажется, мне плохо, — прошептала она и, пошатываясь, направилась в спальню. Выйдя в коридор, она взбежала по лестнице и, влетев в спальню, выхватила револьвер из комода.

Взяв оружие в руки, она почувствовала непреодолимое желание убить Арчера. Если он не отдаст фотографии, она заставит его это сделать. Он оскорбил ее, как никто и никогда. Он позволил себе издеваться над ней. Она не станет стрелять ему в ногу, его надо просто убить. Хельга часто дышала, сердце гулко колотилось у нее в груди. Но в таком состоянии она не сможет выстрелить метко.

— Хельга? — позвал снизу Арчер. — У тебя все в порядке? Она еще и еще раз вдохнула воздух. Ее сердце стало биться ровнее. Спрятав оружие за спину, она вошла в гостиную. Арчер с улыбкой смотрел на нее.

— Ну, ты пришла в себя. Я не знал, что ты так чувствительна.

— Отдай мне снимки! — сказала она. — Или я убью тебя!

С этими словами она выхватила револьвер из-за спины и прицелилась в Арчера.

— Как драматично! — Он встал. — А теперь я уезжаю. Желаю тебе хорошо провести время в Нассау. Позаботься только, чтобы Герман не поймал тебя с каким-нибудь молокососом. — Он нагнулся, чтобы погасить сигару. — Итак, ты согласна принять на себя вину за акции и уговорить Германа не забирать у меня текущий счет?

— Я говорю серьезно. Отдай снимки — или я убью тебя! Мне все равно, что будет со мной…

Арчер громко рассмеялся и направился к двери.

— Ты красивая женщина, Хельга, но иногда бываешь очень утомительна.

Он открыл дверь.

Она прицелилась в его широкую спину и с внутренним содроганием нажала на курок.

Раздался сухой щелчок.

Арчер повернулся и посмотрел на нее, подняв брови.

— Ты меня поражаешь, Хельга: мало того, что ты шлюха, так еще и убийца! Итак, ты и на это оказалась способна. Правда, я на всякий случай принял меры предосторожности и вынул обойму. Всего хорошего, и постарайся убедить Германа!

Хельга стояла, окаменев, и смотрела на свой незаряженный револьвер — бесполезную и безвредную игрушку. Услышав рев отъезжающей машины, она бросилась в кресло и зарыдала. Она всегда считала Арчера глупее себя и относилась к нему с превосходством, а теперь этот негодяй перехитрил ее! Он предусмотрел каждый ее шаг, и теперь она связана с ним до самой смерти Германа.

Хельга задыхалась от ярости и бессилия. Теперь придется принять на себя вину за растрату двух миллионов, и еще неизвестно, как отнесется к этому Герман…

— Мэм!

Подскочив от неожиданности, Хельга оглянулась. В дверях стоял Ларри. Хельга онемела. Она молча смотрела на него и только всхлипывала.

— Все о'кей, мэм, — сказал он, подходя ближе и бросая ей на колени конверт. — Не плачьте.

Хельга дрожащими руками разорвала конверт и взяла в руки два снимка: на первом она передавала деньги Фридлендеру, на втором она, обнаженная, лежала на кровати и рядом стоял Ларри. Оба негатива лежали там же.

— Лучше всего их сразу же сжечь, — посоветовал Ларри.

— Где вы их взяли?

— Я знал, что Арчер что-то задумал. Я решил вернуть снимки и поэтому сделал вид, что клюнул на его удочку. Выйдя из дома, я подошел к задней двери и стал подслушивать. Так я узнал, что фотографии в чемодане. Тогда я забрался туда и вытащил их…

Хельга щелкнула зажигалкой и поднесла огонь к снимкам. Бросив тлеющие остатки в пепельницу, она подожгла и негативы.

— Мне очень жаль, — сказала она, глядя прямо в глаза Ларри, — мне очень жаль, что я так с вами обошлась.

— Не стоит беспокоиться, мэм. — Он положил конверт и билет на стол. — Вы были добры ко мне, и теперь, я считаю, мы в расчете. Я возвращаюсь в Гамбург. До свидания. Она вскочила, схватив его за руку.

— Не делайте глупостей, Ларри! Возьмите деньги и возвращайтесь в Америку. Вы должны! Начните новую жизнь. Я отвезу вас в Милан. Я с удовольствием дам еще денег. Вы не представляете, что вы для меня сделали! Я никогда не забуду вас!

Ларри отстранился так брезгливо, словно у нее были грязные руки.

— Нет, благодарю вас, мэм. Мне не хочется принимать помощь от вас. — Он посмотрел на нее, и она содрогнулась под его взглядом. — Ведь вы и Арчер считаете меня ничтожеством. Я не знал, что есть такие люди, как вы. Лучше я вернусь в армию и отсижу свой срок в тюрьме. Когда-нибудь я выйду оттуда. Я достал для вас конверт, потому что хотел отплатить за ваше прежнее отношение ко мне, но больше не желаю иметь с вами никаких дел.

— Значит, вы возвращаетесь к Рону?

— Да, Рон все же лучше, чем вы. По крайней мере он не предаст меня.

Хельга беспомощно развела руками.

— Ну что ж, надеюсь, вы будете счастливы с ним. Во всяком случае, еще раз благодарю вас, Ларри.

Он направился к двери, потом обернулся и поднял руку к фуражке.