Агата Кристи - Кошка на голубятне. Бледный конь. И в трещинах зеркальный круг

— Она очень больна, — сказал я.

— Бедняжка! — На лице Поппи выразилась максимально доступная ей мера участия, которая была не слишком велика.

— Джинджер впуталась тут в одно дело, — сказал я. — По-моему, она с вами советовалась по поводу него. Дело связано с «Бледным конем» и стоило ей массу денег.

— О, — воскликнула Поппи, еще шире распахивая глаза. — Так это значит вы!

Я не сразу понял, но через минуту сообразил, что Поппи решила, будто я и есть тот самый мужчина, чья больная жена препятствует счастью Джинджер. Сделанное ею открытие о нашем романе так взволновало ее, что она даже забыла испугаться при упоминании о «Бледном коне».

Грудь ее взволнованно вздымалась.

— Подействовало?

— Подействовало, но не совсем так, как надо, — сказал я и добавил: — И умерла собака[211].

— Какая еще собака? — совершенно растерялась Поппи.

Я понял, что, когда беседуешь с Поппи, надо все объяснять на пальцах.

— Эта… штука… она рикошетом подействовала на Джинджер. Вы слышали, чтоб такое и раньше случалось?

Поппи не слышала.

— Конечно, — сказал я, — то, чем они занимаются в «Бледном коне» в Мач-Дипинге… вам ведь известно об этом, не так ли?

— Я не знала, где это находится. Знала, что где-то в деревне…

— Из рассказа Джинджер я как-то не очень понял, что же конкретно они там делают… Она не склонна откровенничать.

Я сделал осторожную паузу.

— Какие-то лучи, что ли… — неопределенно заметила Поппи. — Что-то в этом роде. Направляют космические лучи. — И тут же с готовностью разъяснила: — Ну как русские!

Я решил, что при ее ограниченном воображении сама Поппи до этого додуматься не могла.

— Да, похоже, — согласился я. — Но это может оказаться очень опасным. Я имею в виду — для Джинджер, то, что она заболела.

— Но ведь заболеть и умереть должна была ваша жена, разве не так?

— Да, — сказал я, соглашаясь на роль, уготованную мне сценарием Джинджер и Поппи. — Но что-то, наверное, сработало не так, как надо, и произошла обратная реакция.

— То есть как же это? — Поппи делала невероятные умственные усилия. — Как с испорченным утюгом, когда вас ударяет током?

— Совершенно верно, — сказал я. — Именно так! Не слышали, чтоб и раньше происходили такие вещи?

— Ну, не совсем такие…

— А какие?

— Ну если заказчик не заплатит… потом. Один мой знакомый не захотел платить, — она таинственно понизила голос, — так его в метро убило. Упал с платформы перед приближающимся поездом.

— Это мог быть несчастный случай.

— О нет! — Поппи даже возмутилась от подобной мысли. — Это все они!

Я подлил в бокал Поппи шампанского. Я чувствовал, что сидящая передо мной девушка может оказаться полезной, если удастся извлечь из нее разрозненные сведения, в беспорядке кувыркавшиеся в некой области, именуемой ее мозгом. Усвоила она лишь половину из них и перепутала остальные, и все-таки кое-что она слышала, потому что никого особенно не заботило, что он говорит в ее присутствии, ведь это была «всего лишь Поппи».

Ужасней всего было то, что я не знал, какой бы ей задать вопрос. Попади я впросак, и она в панике затворится, как раковина, и станет играть со мной в молчанку.

— Моя жена, — сказал я, — по-прежнему болеет, но хуже ей не стало.

— Плохо дело, — сочувственно сказала Поппи и отхлебнула шампанского.

— Так как же мне теперь быть?

Поппи явно не претендовала на роль советчицы.

— Видите ли, это ведь Джинджер все… я-то никакие переговоры не вел. Не знаете ли кого-нибудь, с кем мне стоило бы связаться?

— Есть одно место в Бирмингеме, — с сомнением в голосе сказала Поппи.

— Они прикрылись, — сказал я. — А вы не знаете, кто еще в курсе?

— Эйлин Брендон могла бы что-то знать — но нет, не думаю…

Совершенно неожиданное возникновение какой-то Эйлин Брендон встревожило меня. Я спросил, кто такая Эйлин Брендон.

— Это ужас, — сказала Поппи. — Тоска зеленая. Голова прилизана, а туфель на шпильках вообще не носит. Это финиш! — И пояснила: — Я с ней в школе училась. И уже тогда она была жуткой занудой. Она здорово знала географию.

— Какое отношение она имеет к «Бледному коню»?

— Вообще-то никакого. Она о чем-то догадалась. И бросила эту работу.

— Какую работу она бросила? — спросил я озадаченно.

— Работу в ИПС.

— А что такое ИПС?

— Ну, точно я не знаю… Просто ИПС, и все. Какое-то изучение покупателей или исследование потребителей. Маленькая такая фирма.

— И Эйлин Брендон в ней работала? В чем же состояли ее обязанности?

— Просто ходить и задавать вопросы — о зубной пасте, газовых плитах и какими губками кто пользуется. Очень, очень унылая работа, повеситься можно! То есть я хочу сказать, кому это надо?

— По всей вероятности, это надо И ПС.

Я ощутил легкий охотничий зуд. Ведь отец Герман в тот роковой вечер был вызван к женщине, тоже работавшей в подобной фирме. И… да, конечно, на квартиру к Джинджер приходил кто-то в этом же роде.

Выстраивалась некая цепочка.

— Почему же она бросила свою работу? Скучно стало?

— Не думаю. Платили они вполне прилично. Но она вроде бы догадалась о чем-то — что на самом деле все эти расспросы только видимость.

— Ей пришло в голову, что деятельность этой фирмы может быть каким-то образом связана с «Бледным конем»? Так или не так?

— Ну… я не знаю… Возможно, и так… Во всяком случае, теперь она служит в кафетерии возле Тотнем-Кортроуд[212].

— Дайте мне ее адрес.

— Она совершенно не ваш тип!

— Я не куры ей строить собираюсь, — грубо сказал я, — а узнать кое-что о Потребительском Спросе. Подумываю купить акции похожего предприятия.

— А, понятно, — сказала Поппи, вполне удовлетворенная этим объяснением.

Почерпнуть у нее больше было нечего, поэтому мы допили шампанское, и я проводил ее домой и поблагодарил за чудесный вечер.

На следующее утро я попытался дозвониться Лежену, но безуспешно. Вместо этого я не без труда, но смог пробиться к Джиму Корригану.

— Что там этот недотепа психолог, которого ты приводил ко мне, а, Корриган? Что он говорит по поводу Джинджер?

— Массу мудреных слов. Но, по-моему, Марк, ты его здорово поставил в тупик. А ведь воспаление легких — болезнь очень распространенная. В ней нет ничего таинственного или необычного.

— Правильно, — сказал я. — И те, кого мы знаем в небезызвестном списке, умерли от бронхопневмонии, гастроэнтерита, паралича, вызванного мозговыми нарушениями, от опухоли мозга, эпилепсии, паратифа и прочих хорошо изученных заболеваний.

— Понимаю твои чувства, но что мы можем сделать?

— Ей хуже, да? — спросил я.

— Ну… в общем, да…

— Надо срочно что-то предпринять.

— Что именно?

— Есть у меня некоторые идеи. Например, отправиться в Мач-Дипинг, заграбастать Тирзу Грей и заставить ее, хорошенько припугнув, снять заклятие или что там она натворила…

— Что ж, это могло бы помочь.

— Или же заявиться к Венейблзу.

— К Венейблзу? — резко спросил Корриган. — Но он то тут при чем? Какая может быть между ними связь? Он же калека.

— Интересно, калека ли. Отправиться бы к нему, сорвать с него этот его плед и посмотреть, на самом ли деле у него ноги не действуют или все это игра!

— Мы это выясняли…

— Подожди. В Мач-Дипинге я случайно наткнулся на этого коротышку-аптекаря, на Осборна. Так вот, я хочу изложить тебе его предположения.

Я обрисовал ему осборновскую версию перевоплощения.

— Чудак человек! — сказал Корриган. — Ему, видите ли, обязательно надо настоять на своем!

— Но, Корриган, скажи мне, разве такое исключено? Ведь это в принципе возможно, разве не так?

После некоторого размышления Корриган медленно произнес:

— Да. Должен согласиться, в принципе возможно. Только многие обязательно были бы об этом осведомлены, и им надо здорово платить, чтобы держали язык за зубами.

— Ну и что? Ведь он же купается в деньгах! Кстати, Лежену не удалось выяснить, откуда они у него?

— Нет. Толком нет. Вынужден в этом тебе признаться. Есть в этом типе что-то подозрительное! Темное у него прошлое. Но все денежные счета у него в полном порядке. А разузнать что-либо без всестороннего расследования невозможно, а на это могут уйти годы. Полиции надо было бы раньше этим заняться. Возможно, он — мошенник, запутавший всех в паутине финансовых тонкостей и сумевший ловко замести следы. По-моему, департамент внутренних налогов давно что-то унюхал насчет Венейблза. Но он ловок — не подкопаешься. А ты считаешь, что он и есть главарь этого бесовского предприятия?

— Да. Считаю. Думаю, что он мозговой центр.

— Может быть. Судя по твоим рассказам, ума у него для этого хватит, согласен. Но сам бы убивать отца Германа он бы не стал! Нанял бы кого-нибудь.

— Может, его уж очень припекло! Возможно, отца Германа надо было срочно заставить замолчать, прежде чем он успел бы сообщить о том, что узнал относительно «Бледного коня» и всех тамошних художеств. А потом…

Я осекся.

— Алло, ты куда пропал?

— Я здесь… Мне тут… пришла в голову одна мысль…

— Какая?

— Еще и сам толком не пойму. О том, что их безопасность могла достигаться одним-единственным путем. Но надо хорошенько поразмыслить. А сейчас должен бежать. У меня свидание в кофейне, в Челси.

— Не знал, что ты такой завсегдатай кофеен Челси!

— Это не совсем в Челси. Это возле Тотнем-Корт-роуд, если уж быть точным.